Поместье Лок-Даун

– Сейчас меня больше беспокоит то, – серьезным тоном начала миссис Макбейн, – что у нас заболели два человека. Мы все читали в газетах про ту болезнь. А что, если няня принесла сюда эту заразу с бала?

В лицах всех промелькнул испуг.

– Но ведь болезнь свирепствует на юге, – с волнением в голосе заметила миссис Бернсайд. – А мы живем фактически в глуши!

– Арчи ни разу в жизни не болел, а теперь сам с постели встать не может. – Миссис Макбейн обвела взглядом собравшихся. – Если это то, о чем мы читали, думаю, их нужно переместить куда-нибудь, пока остальные не заразились.

– Переместить? – переспросил Маккей. – Куда?

– Не знаю, – покачала головой миссис Макбейн. – Но мне станет гораздо спокойнее, если они не будут спать рядом с нами. – В комнате наступила тишина: все погрузились в глубокие раздумья.

При стуке в дверь все вздрогнули, и Локридж пошел открывать. Коридорный изумился, застав в маленькой гостиной экономки всю старшую прислугу, но быстро оправился от удивления и сообщил, что миссис Макбейн желает видеть леди Инверкиллен.

– Спасибо, Том. – Повернувшись к остальным, та тихо сказала: – Пока подумайте, куда их можно переместить, а вечером, после ужина, обсудим.

Старшие слуги стали расходиться.

– А за детьми кто присматривает? – обернувшись, уточнила миссис Бернсайд.

– Мисс Айрис, естественно.

– Бедняга, – посочувствовала ей миссис Бернсайд. – С ними тяжело в хорошие времена, но без няни ей не справиться. Они будут голышом носиться по лесу до самого заката, помяните мое слово.

– Пусть лучше присматривает она, чем мы, – буркнул Локридж. Они обменялись угрюмыми взглядами.

На следующее утро, когда еще не рассвело, в комнату миссис Бернсайд заколотила кухонная служанка.

– Ты что так стучишь? – отругала ее кухарка, открывая дверь. – Мертвого разбудишь!

– Простите, миссис Бернсайд, – выдохнула служанка. Она была в панике. – Я не знаю, что делать. Нигде не могу найти мисс Максвелл, а поднос с завтраком для ее светлости все еще на кухне.

– Что?! – Миссис Бернсайд в смятении покачала головой. Сама она с утра еще не выпила чаю, и в голове у нее стоял туман.

– Я всюду ее искала. Сначала пошла в комнату мисс Максвелл, но там ее не оказалось. Потом проверила уборную, потом комнату для обуви, смотрела в прачечной, на хозяйственном дворе – подумала, может, курит, хотя она не курит, но мало ли… – Служанка перевела дух. – Ее нигде нет, а сама я ведь не могу отнести поднос ее светлости. Что делать?

Теперь запаниковала миссис Бернсайд. Пытаясь скрыть беспокойство, она отослала служанку на кухню готовить подносы с завтраком для остальных господ, а сама нашла миссис Макбейн.

– Как это поднос еще на кухне? – Миссис Макбейн глянула на часы. – Господи помилуй, уже четверть седьмого. Через пятнадцать минут ее светлость будет принимать ванну.

– Это вряд ли. Готова поспорить, она не знает, как сделать себе ванну. Как же мы поступим?

– Давай так. – Миссис Макбейн туже затянула на себе пояс халата. – Пока я буду одеваться, освежите поднос. Я сама отнесу завтрак ее светлости. А ты найди Максвелл. Через сорок пять минут ей нужно быть в Драммонд-Хаусе. И мне не хотелось бы бледнеть перед леди Джорджиной, если она не придет туда вовремя.

Спустя пятнадцать минут миссис Макбейн тихо постучала в покои леди Инверкиллен и, судорожно вздохнув, вошла в ее гардеробную. Ха! Та наливала себе ванну. Миссис Макбейн проиграла пари.

– Максвелл, ты припозднилась! – крикнула леди Инверкиллен. – Это на тебя не похоже. Что случилось? Мне придется обойтись без завтрака. – Она была раздражена, но не сердилась. Слава богу.

Миссис Макбейн поставила поднос на стол и пригладила на себе юбку.

– Это я, ваша светлость. Боюсь, Максвелл с утра нездоровится. Простите, что поздно принесла вам завтрак. Это выяснилось только что.

Леди Инверкиллен вошла в гардеробную. Увидев ее в слегка запахнутом шелковом халате, миссис Макбейн оторопела. Ее светлость была очень худа, казалось, просто просвечивала насквозь. Дабы не глазеть на нее, экономка принялась переставлять посуду на подносе с завтраком.

– Нездоровится? – переспросила леди Инверкиллен. – Почему ни на кого нельзя положиться в трудные времена? – Тяжело вздохнув, она словно обмякла всем телом. – Что ж… Оставьте там поднос. Я сама оденусь. – Она повернулась и пошла в ванную.

– Слушаюсь, миледи. – Миссис Макбейн поклонилась и, покинув комнату, вздохнула с облегчением. Не так уж и страшно, как она боялась. Вот будь это Белла… От этой мысли экономка содрогнулась. У черной лестницы ее внимание привлекло шуршание ткани. Она резко обернулась и увидела в коридоре мисс Максвелл. Лицо у той было пепельное.

– Где вы ходите? – в гневе зашипела на нее миссис Макбейн. – Мне пришлось самой отнести завтрак ее светлости. Причем с опозданием. Я объяснила, что вы приболели, так что не попадайтесь ей на глаза, а то получится, будто я солгала. Она сама налила себе ванну и сама оденется сегодня утром, но, право, мисс Максвелл, хоть вы мне и не подчиняетесь, ваше поведение неприемлемо.

У Максвелл хватило совести изобразить раскаяние. Миссис Макбейн уже собралась было идти дальше, как та едва слышно прошептала:

– Я знаю. Спасибо, миссис Макбейн, что помогли мне. Я вам очень признательна.

Миссис Макбейн отметила, что на Максвелл лица нет. Повернувшись к камеристке, она впервые внимательно посмотрела на нее. Волосы растрепаны, платье помято. Должно быть, Максвелл спала прямо в одежде, хотя Мейзи говорила, что камеристки не было в комнате, когда она к ней постучалась. Очень странно.

– Что с вами, Флора? Вам нездоровится? – искренне встревожилась миссис Макбейн. – Эта болезнь, что всех косит…

– Я здорова. Просто немного не в себе. Лорд Инверкиллен… Сначала няня Маккензи, теперь он. Из моих знакомых еще никто не умирал. То есть из близких знакомых. Не то чтобы они были близкими… ну вы понимаете. Просто я… просто… все это очень печально.

– Печально? – Миссис Макбейн наградила ее суровым взглядом. – Господи, ну-ка возьмите себя в руки и принимайтесь за работу. Из-за вас мы все сегодня утром оказались в весьма затруднительном положении. Если б так поступила одна из моих горничных, я бы мигом выставила ее на улицу искать новую работу. Вам повезло, что ее светлость была лишь немного раздосадована. Так, давайте-ка приведите себя в порядок. Через полчаса вы должны быть во вдовьем доме. В таком состоянии, как сейчас, разве вы сможете одевать леди Джорджину?

Максвелл поплелась прочь, а миссис Макбейн задумалась об их разговоре. Было видно, что камеристка расстроена, глубоко расстроена. С чего бы это? Смерть няни для всех стала потрясением, но никто из них особо близок с ней не был. Максвелл так сильно переживает, будто умерла ее светлость. Очень странно. Но миссис Макбейн недосуг было беспокоиться об этом. Она скользнула за обитую зеленым сукном дверь и направилась в кухню с твердым намерением проследить, чтобы утром больше не было никаких неприятностей.

Позавтракав, Белла нетерпеливо ждала, когда камеристка Констанции придет и поможет ей одеться. Личной служанки она не имела, и ее это всегда уязвляло. Какой смысл принадлежать к аристократии, если у тебя нет своей горничной? Из года в год она просила для себя камеристку и каждый раз получала отказ.

Констанция, войдя в их семью, привела с собой свою доверенную служанку, и Белле нехотя позволили тоже пользоваться ее услугами. Ей пришлось смириться с тем, что она находится на положении второй после жены брата. Констанции первой приносили поднос с завтраком. Констанция первой принимала ванну и одевалась. Позднее, выйдя замуж, Белла понадеялась, что теперь-то уж ей точно выделят личную служанку. Но миновала неделя после медового месяца, а камеристка так и не появилась, и она поняла, что у нее с Констанцией по-прежнему будет одна горничная на двоих. Белла кипела от негодования. Это унизительно, возмущалась она. Замужней даме полагается своя камеристка. Уж на служанку-то деньги найти можно. Рабочие руки стоят дешево.

Белла неделями ругалась с отцом по этому поводу. Хью, ее новоявленный супруг, лишь безвольно стоял рядом. Будучи вторым сыном в семье, он не имел финансовых средств, чтобы потакать прихотям супруги. Замуж она вышла за того, кого выбрали для нее родители, рассуждала Белла. Родила детей, как от нее требовалось. Свой долг она исполнила и взамен хотела получить то, что полагалось ей по праву, – камеристку. Это же сущий пустяк. Когда отец сказал свое последнее слово, Белла поняла – разговор окончен, но обида осталась. Потом наконец книги Хью стали распродаваться, у них появились свои деньги, и Белла принялась искать камеристку, радуясь, что ее работу оплатит муж. Но отец, прослышав про намерения дочери, вызвал ее в географический зал. А вызов в географический зал не сулил ничего хорошего. Споры между ними не утихали почти неделю. Граф ни за что не хотел уступать желанию дочери. Не объясняя причины, он заявил: пока Белла живет в родовом поместье, она будет пользоваться услугами камеристки Констанции. Белла с месяц бунтовала и с тех пор отношения с отцом так и не наладила.

Потом объявили о скорой женитьбе Фергюса, и Беллу стала занимать одна мысль: как убедить отца в том, что ей необходима собственная камеристка. Она ни за что не допустит, чтобы ее обслуживали третьей, после Евы. Пропустить вперед себя дочь торговца? Называйте ее «леди Евой» сколько угодно, только вот титул у нее купленный. Нет, больше подобного унижения она не потерпит. В своем собственном доме она будет первой, даже если ради этого придется продать собственного ребенка.

Однако события минувшего вечера все изменили. Отец умер и возражать теперь не мог. А Ангус не посмеет ей отказать, рассудила Белла. Напевая себе под нос, она села за письменный стол и принялась составлять объявление. Утренняя ванна подождет.

Ближе к обеду в Лок-Даун прибыл его преподобие Малькольм Дуглас, викарий церкви Сент-Эндрю на озере Лок. По его словам, он пришел выразить соболезнования и узнать, не нужна ли помощь. Хадсон проводил его в библиотеку и, не зная пока, кто теперь глава дома, отправился докладывать о визитере Ангусу и леди Инверкиллен.

Преподобный Дуглас, упитанный мужчина лет пятидесяти пяти, вкусную еду любил больше, чем Господа. Тем не менее викарий он был хороший, и в городке его уважали. Проповеди он читал короткие и дельные. В своей церкви учредил такое мероприятие, как песнопения с коктейлями, которое проводилось каждое лето, чтобы собрать средства для местного сиротского приюта. Он слыл ярым болельщиком местной команды по керлингу, пятикратного чемпиона графства. И еще был известен тем, что имел привычку наведываться к прихожанам перед самым обедом. При этом он неизменно изображал удивление по поводу своего «неурочного» часа и всегда принимал любезные – сквозь зубы – приглашения хозяев отобедать вместе с ними. Ходили слухи, что он ежемесячно составлял график своих посещений, дабы не нарваться на одни и те же блюда. В этом была доля истины. Сегодня, во вторник, преподобный надеялся, что в Лок-Дауне ему удастся полакомиться кусочком жареного кабана с печеными яблоками.

Ожидая, когда к нему выйдет кто-то из хозяев, он рассматривал одну особенно красивую книгу. Держать в руках столь редкое издание для него было сущим наслаждением. В библиотеку вошла Белла, и у викария упало сердце: от нее-то приглашения на обед не дождешься.

– А, преподобный Дуглас. Боюсь, сейчас все заняты и вам придется пообщаться со мной. Мои извинения. Чем могу быть полезна? – Белла не стала садиться и ему не предложила присесть.

Преподобный неохотно положил книгу на место.

– Я пришел выразить соболезнования, леди Аннабелла. Должно быть, для вас всех это ужасное потрясение. Лорд Инверкиллен был замечательный человек. Умереть во цвете лет… это так жестоко.

– Да-да, вы правы, – тихо согласилась Белла, вполуха слушая его болтовню. Быстро прочувствовал ситуацию, подумала она. Наверно, испугался за себя. Церковь и домик викария находились на территории поместья, и Белла знала, что именно их семья решает, оставить его или уволить. Сегодня им меньше всего был нужен любитель посплетничать. Она должна избавиться от него.

– Пожалуйста, дайте знать, что от меня требуется. Я полностью в вашем распоряжении. – При последних словах Дуглас чуть поклонился.