Поменяться местами

– Положишь у кровати.

– Не возьму.

– Ну почему ты такая упертая?!

Мама сует камешек мне в руку, но я отстраняюсь, и он падает на пол с тихим стуком. Некоторое время мы стоим в тишине, разглядывая маленький нелепый камешек. В конце концов мама его поднимает.

– Начнем сначала, – говорит она уже ласковее. – Заходи, выпьем чаю.

Она указывает на дверь гостиной, и я вздрагиваю.

– Не могу. Бабушка оставила мне список поручений, и… И у меня еще полно дел.

Повисает пауза.

– Можно мне хотя бы обнять тебя на прощание? – спрашивает мама.

После секундной заминки я делаю шаг ей навстречу. Какая же она хрупкая.

Объятия получаются не очень искренние, скорее формальное прикосновение.

На улице я жадно глотаю воздух, будто задержала дыхание, войдя в мамин дом. Я быстрым шагом иду прочь, потом перехожу на бег. Наконец-то я чувствую, как утихают злость, и страдание, и жалость.

Дойдя до бабушкиного дома, я обнаруживаю в кармане куртки лунный камень. Да уж, если мама вбила себе что-то в голову, она не отступит. И в этом я вся в нее. Отчасти это причина наших проблем.

Обычно в тягостные минуты я предпочитаю уйти в работу. Лучше всего помогают цифры – они наводят порядок в голове куда лучше слов. Слова – они как уголь в руках художника, а вот цифры – заточенный карандаш.

Но раз привычной работы нет, я берусь за бабушкины поручения. Начинаю с сада…

Если честно, удовольствия мало. Какой-то бесконечный процесс.

Я набила два мешка плющом, а потом поняла, что он растет и по другую сторону сарая, и по деревьям, и проникает своими темно-зелеными усиками под сарай. Получается, плюща здесь больше, чем сарая! Непроходимые заросли. Если их убрать, стены, случаем, не развалятся?

Потирая уставшее плечо, я смотрю на холмы за старой каменной оградой в конце сада. Над ними собираются хмурые серые тучи. Отличное оправдание, чтобы отложить невыполнимую задачу…

Я возвращаюсь в дом. Без бабушки в коттедже как-то непривычно. Я тут теперь как хозяйка – пью чай из ее узорчатых фарфоровых чашек. Хорошо, что хоть на выходных мое одиночество скрасит Итан. У нас обоих выдался трудный год, так что романтические выходные мы заслужили. Сядем перед камином, будем болтать о пустяках, и ни слова о работе. «Сэлмаунт» теперь запрещенное слово. Все рабочие мысли должны быть оставлены у дверей коттеджа «Клируотер»; они не могут пройти через порог. Как вампиры. И Арнольд, если верить бабушке.

Раздается стук в дверь. Именно в дверь, а не в кухонное окно.

Я оглядываю себя: кофта с Баффи вся в земле и листиках плюща. Видок явно не для встречи гостей.

Я подумываю притвориться, что меня нет дома, но это же Хэмли – кто бы ни пришел, он сразу же узнает от Арнольда, что я только что возилась в саду.

Я вытряхиваю из волос самый крупный мусор и иду открывать.

На крыльце ждет пожилая леди, которая оказывается инопланетянкой из сериала «Доктор Кто». Уж слишком идеальная старушка: седые кудряшки, аккуратная косыночка на шее, очки на цепочке, двумя руками держит перед собой сумочку. Я видела ее на вокзале среди провожавших и давным-давно в гостях у бабушки с дедом. Кажется, Бетси.

– Здравствуй, дорогая, – говорит она. – Как ты тут без Эйлин?

– Ну-у, гм… Она только вчера уехала, так что все в порядке. Спасибо.

– Теперь ты отвечаешь за ее проекты?

– Да, и вроде как все под контролем. Если бабушка с ними справлялась, то я смогу.

Бетси смотрит на меня очень серьезно.

– С Эйлин трудно тягаться.

– Само собой, я просто…

Не успеваю опомниться, как Бетси проскальзывает мимо меня и решительно шагает в гостиную. Я смотрю ей вслед, недоумевая, но все же вспоминаю о хороших манерах.

– Не хотите ли чашечку чая? – спрашиваю я и закрываю дверь.

– Черный, две ложечки сахара!

Бетси уже устраивается в кресле.

По пути на кухню я удивленно качаю головой: если бы кто-то из соседей вот так ввалился в мою квартиру в Лондоне, я бы вызвала полицию!

Я разливаю чай, и наступает тишина. Бетси смотрит на меня выжидающе, но я не знаю, что и сказать. С бабушкой-то легко, я же ее всю жизнь знаю. А о чем говорить с другими стариками? Даже с дедушкой Уэйдом я толком не общалась, считала его старым козлом и в основном игнорировала.

Я пытаюсь представить, что это встреча с новым клиентом, и придумываю тему для светской беседы, но Бетси успевает первой:

– Как поживаешь, Лина?

– Все хорошо, спасибо.

– Мне действительно интересно, как у тебя дела. – Бетси пристально смотрит на меня водянисто-голубыми глазами.

– Да все хорошо, честно. – Я ерзаю на стуле.

– Уже ведь… Боже, уже больше года, как вы потеряли Карлу?

Терпеть не могу эту формулировку – «потеряли Карлу». Будто мы просто недоглядели, и она куда-то убежала. Хотя нет правильных слов, чтобы говорить о смерти, – они все слишком незначительные.

– Год и два месяца.

– Замечательная была девушка.

Опускаю глаза в чашку. Я сомневаюсь, что Карла действительно нравилась Бетси – моя сестра была слишком дерзкой и наглой, чтобы заслужить одобрение такой старушки. Я стискиваю зубы и с удивлением ощущаю подступающие слезы.

– Маме вашей тоже тяжело…

С чего вдруг мы говорим на личные темы?

Я делаю несколько глотков чая – он слишком горячий и обжигает язык.