За пределами просветления

Вы приходите абсолютно голыми, но с иллюзиями. Вот почему каждый ребенок рождается со сжатыми кулаками, полагая, что он несет сокровища, – но в руках ничего нет. И каждый умирает с раскрытыми ладонями. Еще никому до сих пор не удавалось умереть со сжатыми кулаками. И родиться с раскрытыми ладонями тоже никому не удавалось.

Ребенок рождается со сжатыми кулаками, с иллюзиями, что он приносит в мир сокровища, но в его руках ничего нет. Вам ничего не принадлежит, так в чем же тогда опасность? У вас ничего нельзя украсть, ничего нельзя отнять.

Все, чем вы пользуетесь, принадлежит миру.

И в один прекрасный день вам придется оставить все здесь.

Вы ничего не сможете взять с собой.

Я слышал, что в одном городе жил богач, который был таким скрягой, что никогда не подавал милостыню нищим. Все нищие знали об этом, и когда они замечали, как кто-то просил подаяние возле его дома, они говорили: «Похоже, это новичок из какой-то другой деревни. Надо сказать ему, что здесь он ничего не получит».

Жена этого человека умирала, но он не собирался вызывать врача. У него был только один друг, потому что иметь много друзей – значит подвергать себя лишней опасности: кто-то может попросить денег, кто-то может попросить еще чего-нибудь. У него был только один друг, который был таким же скрягой, поэтому в их отношениях не было никаких проблем. Они оба понимали психологию друг друга – никаких конфликтов, никаких вопросов, никаких просьб, приводящих к неловкой ситуации.

Его друг сказал:

– На этот раз нужно позвать доктора – твоя жена умирает.

Богач ответил:

– Все в руках Господа. Что может сделать доктор? Если ей суждено умереть, она умрет. Зачем эти ненужные хлопоты – платить доктору за лекарства, за что-то еще. Я человек верующий, и если ей не суждено умереть, она поправится и без доктора. Только Бог – настоящий врач, больше никто. И я верю в Бога, потому что он никогда не просит вознаграждения.

Жена богача умерла.

– Видишь, – сказал его друг, – ты пожалел совсем немного денег и не позвал врача.

– Немного денег? – возмутился богач. – Деньги есть деньги, и не может быть вопроса о том, много их или немного. А смерть приходит к каждому.

Друг рассердился.

– Это уж чересчур, – сказал он. – Я тоже скуп, но если моя жена будет умирать, я пошлю хотя бы за аптекарем – хоть кого-нибудь да позову. Ты действительно очень жадный. Что ты собираешься делать со всеми этими деньгами?

– Я собираюсь взять их с собой, – ответил богач.

– Никто никогда не слышал о таком, – заметил друг.

Богач сказал:

– Просто никто никогда не пробовал. – Это тоже было правдой. – Вот увидишь. Я возьму все с собой, у меня есть план.

– Ну так открой мне свой секрет, – попросил друг. – Ведь однажды и мне придется умереть, а ты все-таки мой друг.

– Дружба дружбой, но об этом секрете я не могу тебе рассказать, – ответил богач. – И этот секрет такой, что ты не сможешь им воспользоваться, когда ты будешь умирать, – им нужно воспользоваться раньше, поскольку тебе придется отнести все свои деньги, все свое золото и бриллианты, все, что у тебя есть, к реке.

– Что ты имеешь в виду? – спросил друг.

– Ты садишься в лодку, – продолжил богач, – добираешься до середины реки, прыгаешь со всеми своими деньгами в воду и тонешь – вот так ты все забираешь с собой. Попробуй! Никто еще не пробовал. Если не получится – не страшно, потому что все уходят без денег. А если получится, то ты будешь первопроходцем, первым, кто достигнет рая с целым мешком денег. И все эти святые будут смотреть на тебя широко раскрытыми глазами: «Этот человек сделал такое!»

– Но ведь это означает, что нужно умереть, – заметил друг.

– Естественно, – ответил богач. – И нужно быть в добром здравии. Когда ты уже умираешь, очень трудно нести с собой такой тяжелый груз. Я собираюсь сделать это в ближайшее время – моя жена умерла, и теперь у меня никого больше нет.

Но даже если вы прыгнете в океан со всеми своими деньгами, деньги останутся в океане, ваше тело останется в океане.

Вам придется уйти самим по себе, просто как сознание.

Вам ничего не принадлежит, потому что вы ничего не принесли в этот мир и ничего не можете взять с собой отсюда.

Жизнь – это единственный путь.

Смерть – это единственная иллюзия, которую надо понять.

Если вы можете жить полной жизнью, понимая смерть как иллюзию – не потому что я так говорю, а благодаря вашему собственному переживанию в глубокой медитации, – то живите настолько тотально, насколько это возможно без всякого страха. Никакой опасности нет, потому что даже смерть иллюзорна.

Реально только живое существо в вас.

Очищайте его, оттачивайте, делайте его полностью осознанным, чтобы даже самая малая часть его не была погружена во тьму, и тогда вы станете светящимися, вы станете пламенем.

Это единственный путь, альтернативы ему нет.

Да она и не нужна.

Третий вопрос:

Ошо,

Быть открытым и быть свидетельствующим – две разные вещи. Это так, или это двойственность, созданная моим умом?

Ум всегда создает двойственность, иначе открытость и свидетельствование не были бы двумя разными понятиями.

Если вы открыты, вы будете свидетельствовать.

Не будучи свидетелями, вы не можете быть открытыми; или, если вы свидетели, вы будете открытыми, потому что быть свидетелем и в то же время оставаться закрытым невозможно. Так что это просто два слова.

Вы можете начать со свидетельствования – и тогда открытость придет сама собой; или вы можете начать с того, что откроете свое сердце, все окна, все двери – и тогда свидетельствование придет само собой. Но когда вы просто думаете, ничего не предпринимая, открытость и свидетельствование кажутся отдельными.

Ум не может функционировать вне рамок дуальности. Дуальность – это способ мышления.

В безмолвии любая двойственность исчезает.

Именно в безмолвии рождается переживание единства всего сущего.

Например, очевидно, что день и ночь – два разных явления, но их все же не два. Есть животные, которые видят ночью. Их глаза более чувствительны, они могут видеть в темноте. Для них никакой темноты не существует. Эти животные не могут открыть глаза днем, поскольку их глаза настолько чувствительны, что солнечный свет может причинить им боль. Поэтому то, что для вас является днем, для этих животных является ночью – их глаза закрыты, сплошная тьма. А когда для вас наступает ночь, для них – это день. Весь день они спят и всю ночь бодрствуют.

Если вы спросите ученого и логика, вы увидите разницу. Если вы спросите логика: «Что такое день?» – он ответит: «То, что не является ночью». А что не является ночью? Это замкнутый круг. Если вы спросите: «Что такое ночь?» – логик скажет: «То, что не является днем».

Вам нужен день, чтобы дать определение ночи, вам нужна ночь, чтобы дать определение дню. Странное разделение, странное противопоставление. Если нет дня, как можно рассуждать о ночи? Если нет ночи, как можно рассуждать о дне? Это невозможно.

Спросите ученого, он ближе к действительности, чем логик. Для ученого темнота – это меньшее количество света, а свет – меньшее количество темноты. Это одно явление – так же как температура. У кого-то температура сорок три градуса, и при этом он готов выйти из дома. У кого-то температура тридцать шесть и шесть – для человека это нормальная температура. А у кого-то она падает ниже тридцати пяти – и с такой температурой человек тоже способен передвигаться.