Дети вселенной. Как оставаться человечным в расколотом мире

– Хорошо.

Это было совпадением.

При жизни Будды и Махавиры много раз случалось, что они находились в одном и том же городе, и по меньшей мере один раз они находились в одном и том же караван-сарае; Махавира занимал одну часть караван-сарая, а Будда занимал другую. И, тем не менее, они не встретились – не было необходимости.

Однажды я был в Бомбее, и Джидду Кришнамурти тоже был там. Кто-то сказал ему, что я в Бомбее. Он сказал:

– Хорошо.

Люди, его ученики, убеждали его, что хорошо было бы встретиться. И мои люди тоже прибежали ко мне и сказали:

– Здесь Джидду Кришнамурти – для нас это редчайшая возможность. Будет здорово, если вы встретитесь.

Я сказал:

– Отлично, но кто к кому пойдет? Я никуда не хожу. Если Кришнамурти придет, то добро пожаловать!

Кришнамурти сказал то же самое:

– Я никуда не хожу. Если Раджниш придет, то добро пожаловать!

На этом дело закончилось, закончилось навсегда. Не было необходимости.

Я сказал людям:

– Что мы будем делать? Мы будем сидеть, просто растрачивая свое время!

Несомненно одно: ты еще не достиг. Это я могу сказать, не видя тебя.

Этот саньясин задал также еще один вопрос, доказывающий мои слова: «Ошо, можешь ли ты входить в самадхи когда угодно и оставаться в нем сколь угодно долго?»

Человек входит в самадхи только один раз и уже никогда из него не выходит. Из него нельзя выйти. Выхода нет, есть только вход. Я вошел в самадхи. Теперь, где бы я ни был, что бы я ни делал, все происходит в самадхи. Теперь нет возможности из него выйти. Самадхи – это не состояние, не настроение, в которое вы входите, а затем можете из него выйти. Самадхи – это само ваше существо. Куда я могу выйти из своего существа? Это сама моя сущность. Куда я могу выйти из своей сущности? Я есть это!

Ты в полном непонимании. Ты, должно быть, изучал священные писания – похоже, ты являешься классическим типом индуистского саньясина. Возможно, ты изучал, возможно, ты читал, возможно, ты слушал великих ученых, пандитов, но ты еще не пробовал этого вина – пока нет.

На сегодня достаточно.

Глава 5

Бог никогда не повторяется

Избегай шумных и воинственных людей, они досаждают духу.

Если ты сравниваешь себя с другими, ты можешь преисполниться тщеславия или огорчиться, так как всегда найдутся люди, менее или более великие, чем ты сам.

Наслаждайся своими достижениями, равно как и своими замыслами.

Не теряй интереса к своему ремеслу, каким бы скромным оно ни было; это твое подлинное достояние в переменчивых случайностях времени.

Проявляй осмотрительность в своих коммерческих делах, потому что мир полон обмана. Но пусть это не затмевает для тебя существующую в нем добродетель; многие люди стремятся к высоким идеалам, и жизнь повсюду полна доблести.

Дело происходит в поезде, направляющемся к побережью. Сгорбившись на своем сиденье, Мечислав каждые несколько минут вздыхает и восклицает: «Ох! Ох!» Сидящий рядом с ним Форбс слышит его стоны, но не вмешивается, думая, что парень переживает какую-то большую личную трагедию.

Весь следующий день он продолжает причитать: «Ох! Ох!» То же самое продолжается и на следующий день.

В конце концов Форбс наклоняется к нему и шепчет:

– Случилось что-нибудь серьезное?

– Ох, да! – говорит поляк. – Вот уже три дня я еду не в том поезде.

Человечество находится в точно такой же ситуации: каждый, почти каждый, едет не в том поезде; поэтому в мире так много страдания. Страдание просто указывает на то, что вы не там, где должны быть, что вы не следуете своему предназначению, что вы не позволяете расцвести своему потенциалу, что вас сбили с пути, отвлекли другие люди. Быть может, эти другие и не собирались сделать вам ничего дурного, но они были бессознательными людьми, точно такими же, как и вы.

Каждый родитель отвлекает ребенка от его сущности, сбивает его с пути. Каждый учитель, каждый священник постоянно это делает. Никто не уважает индивидуальность. Они уже решили, что правильно и что неправильно, причем для всех!

Каждая индивидуальность – это уникальное явление. Поэтому никакой закон, никакая мораль не могут быть пригодными для всех. Конечно, мы должны договориться по самым необходимым пунктам, просто чтобы существовать вместе, но эти самые необходимые соглашения должны касаться несущественного.

Это основное послание Дезидерат. Слово «дезидераты» означает «основы», «существенное». В том, что касается существенного, вообще не должно быть компромисса ни с кем, даже с Богом, потому что вы ничего не знаете о Боге. Священники продолжают говорить от имени какого-то Бога, которого никто не знает. Священники, хитрые священники притворяются, что их голос – это голос Бога.

Одно из древнейших священных писаний в мире – это индуистское писание Риг Веда. На девяносто девять процентов это полная чушь, причем не просто чушь – она не религиозна, это даже не религиозная чушь! Все молитвы в Риг Веде – это молитвы о несущественном. Люди просят денег – у Бога! – просят власти, престижа, больше коров, больше лошадей, больше земли; и не только этого, но еще и смерти для врагов, и процветания для друзей. И эти писания индусы почитают как религиозные.

Религия означает, что человек пытается выйти за пределы мирского – иначе она теряет все свое значение. Но Риг Веда полна мирского. Это действительно чудо, что изредка вам попадается утверждение, которое можно назвать значительным, которое касается существенного, а не второстепенного.

И так обстоит дело не только с индусами: так обстоит дело с буддистами, джайнами, христианами, иудеями, мусульманами, почти со всеми организованными религиями. Они все сбились с пути, и когда я говорю, что они все сбились с пути, я имею в виду, что они увязли в несущественном.

В буддийских священных писаниях имеется тридцать три тысячи правил; если вы не следуете этим тридцати трем тысячам правилам поведения, вы никогда не сможете стать буддой. Эти правила невозможно даже запомнить! Просто подумайте о тридцати трех тысячах правил, которым нужно следовать, и вы отбросите саму идею, само желание быть буддой – это сведет вас с ума. Если следовать всем этим правилам… а следовать им может только сумасшедший. Не может быть тридцати трех тысяч правил о существенном, они о самом несущественном: какой отрезок дороги вы должны видеть, когда идете, – только четыре фута, не более, даже не четыре фута и шесть дюймов! Если вы выйдете за пределы четырех футов, то вы согрешите. Ну что это за ерунда, и какое отношение она имеет к религии? У вас должно быть только три предмета одежды, у вас не может быть четырех – только три, и вы должны очень строго этого придерживаться. Вы должны просить милостыню определенным образом, у определенных людей, никак иначе. Вы должны есть только в определенное время; если вы снова чувствуете голод, вы не должны есть, вам придется оставаться голодными.

Буддийский монах должен есть только один раз в день. Джайнский монах ночью не должен даже пить. Джайнский монах не должен даже мочиться там, где земля влажная, джайнский монах не должен мочиться в воду. Вот почему джайнские монахи не могут пользоваться современными туалетами! Такие глупости, но они распространялись во имя религии, а когда что-либо принимает религиозный оттенок, оно начинает казаться людям важным.

Характеру придавалось очень большое значение; на самом же деле характер – это второстепенное явление. В действительности, значение имеет не характер, а сознание, но сознание существует внутри, оно недоступно для наблюдения другими людьми; другие могут наблюдать только ваш характер. За вас всегда решают другие, и они выносят решения относительно того, что они видят, они выносят решения относительно вашего поведения. Разумеется, человек способен вести себя определенным образом, он может всячески изменять свой внешний образ, но это совершенно не изменит его сознания.