Абсолютное Дао. Беседы о трактате Лао-цзы «Дао Де Цзин»

Влюбленные всегда встречаются впервые. Если вы встречаетесь второй раз, то любовь уже состарилась, стала затхлой. Она стала скучной. Влюбленные всегда влюбляются каждый день – свежие, юные. Вы смотрите на свою женщину и даже не можете узнать ее – настолько по-новому она выглядит. Вы смотрите на своего мужчину, и он кажется вам незнакомцем; вы влюбляетесь снова.

Ненависть не разрушает любовь, она разрушает только застой в ней. Она очищает; и если вы поймете это, вы будете благодарны ненависти. А если вы сможете быть ей благодарными, в вас возникнет понимание, и теперь ничто не сможет разрушить вашу любовь. Теперь вы впервые твердо стоите на ногах; теперь вы можете впустить в себя шторм и стать благодаря ему сильнее, богаче.

Не смотрите на жизнь, как на нечто двойственное, не смотрите на нее, как на конфликт – это не так. Я познал, я испытал это сам – это не так. Жизнь – это единое целое, в ней все соответствует друг другу. Вам нужно просто понять, как позволить этому соответствовать, как разрешить этому соответствовать. Позвольте всему соответствовать друг другу. Это прекрасное целое.

И если хотите знать мое мнение, я скажу, что даже если бы мир и мог существовать без ненависти, я бы не выбрал такой мир; он был бы совершенно мертвым и скучным. Он был бы таким сладким и приторным, что вам захотелось бы соли. Если бы мир мог существовать без гнева, я не выбрал бы его, потому что сострадание безжизненно без гнева. Противоположности создают напряжение, противоположности закаляют. Когда железо проходит через огонь, оно превращается в сталь; без огня оно не может стать сталью. И чем выше температура в топке, тем лучше закалка, тем прочнее сталь. Если ваше сострадание сможет пройти через гнев, то чем горячее гнев, тем мощнее будет закалка и сила сострадания.

Будда сострадателен. Он воин. Он вышел из касты кшатриев, самураев. Должно быть, в его в жизни было много гнева – а потом, неожиданно, возникло сострадание. Махавира тоже вышел из кшатриев. На самом деле, хотя это выглядит странно, в этом есть определенная закономерность: все великие учителя, проповедующие отказ от насилия, вышли из кшатриев. Брамины не учили ненасилию. Известен только один брамин, которого считают аватарой, его имя Парушарам. Он был одним из самых жестоких людей в мире; брамин – и самый жестокий человек! Все двадцать четыре джайнских тиртханкара были кшатриями, Будда был кшатрием. Они говорят о ненасилии, сострадании, так как пережили жестокость – они знают, что это такое, они прошли через это. Если брамин и попытается быть ненасильственным, его ненасилие будет очень поверхностным. Только кшатрий, воин, прошедший через огонь, действительно сострадателен или, по крайней мере, у него есть возможность стать сострадательным.

Поэтому помните: если в вашем сердце борются противоположности, не выбирайте. Позвольте и тому и другому быть в вас. Будьте просторным домом, в котором достаточно места. Не говорите: «Пусть во мне будет только сострадание и не будет гнева; пусть во мне будет только любовь и не будет ненависти». Не обедняйте себя.

Места достаточно и для того и для другого. Не нужно создавать противостояние между ними; никакой борьбы нет. Вся борьба исходит из вашего ума, из того, чему вас научили, из вашего воспитания, ваших обусловленностей. Весь мир твердит: «Надо любить, не надо ненавидеть». Как может любовь существовать без ненависти? Иисус говорит: «Возлюбите врагов своих». А я скажу вам: «Также и ненавидьте своих любимых» – тогда возможно единое целое. Иначе то, что говорит Иисус, неполно, не завершено. Он говорит: «Возлюбите врагов своих». Вы только ненавидите. Он говорит, что надо любить – но вторая часть, в любом случае, отсутствует.

Я говорю вам: «Своих друзей, своих любимых вы должны также и ненавидеть. И ничего не бояться». Тогда постепенно вы увидите, что нет разницы между врагом и другом, потому что вы ненавидите и любите врага и любите и ненавидите друга. Вопрос только в том, как упала монета: орлом или решкой. Тогда друг – это и враг, а враг – также и друг. Тогда различия исчезают.

Не создавайте борьбы внутри, позвольте существовать и тому и другому. И то и другое вам необходимо, это два ваших крыла – благодаря им вы сможете летать.

Последний вопрос:

Ошо,

Лао-цзы, возможно, великолепен, возможно, он – вершина мудрости, но сама эта высота делает его бесполезным для таких обычных людей, как мы. Другими словами, нельзя ли сказать, что Махавира, и Моисей, и Мухаммед гораздо более практичны и полезны?

Да, это так. Они гораздо более практичны и полезны. Но они полезны, потому что они не меняют тебя полностью; они идут на компромисс, они не трансформируют тебя тотально. Они кажутся полезными, они практичны, это верно – Мухаммед или Моисей – очень практичны, так как соответствуют твоему уму. Вот почему они кажутся практичными. Все, что кажется практичным тебе, они тоже считают практичным.

Лао-цзы совершенно противоположен твоему уму, и в этом – возможность трансформации. Мухаммед не трансформирует тебя. Ты можешь стать мусульманином, ты можешь стать хорошим человеком, ты можешь даже стать добродетельным, но ты останешься там же, где и был. Измерение не изменится. Махавира не изменит тебя – ты станешь лучше, но останешься тем же; подправленным, но тем же; очищенным, подкрашенным, обновленным, но тем же. С Лао-цзы ты будешь полностью разрушен и возрожден. Он – и смерть, и воскрешение.

Постарайся уяснить это. Тебе понятен Махавира, его расчеты подходят для твоего ума – его логика не превосходит твою. Вот почему его логика практична. И это не совпадение, что все его последователи становятся бизнесменами – расчетливыми, вычисляющими, практичными людьми. Это не совпадение, что все джайны становятся бизнесменами – способными к математике, умными, расчетливыми. И это не совпадение, что все евреи – самые расчетливые люди на земле, самый расчетливый народ, самый разумный народ. Джайны и евреи почти одинаковы; джайны – это индийские евреи. Почему это так? Моисей практичен, Махавира тоже практичен.

Я вспомнил один анекдот; он связан с самым началом человеческой истории.

Бог искал народ, который примет его десять заповедей. В мире царил хаос, и нужны были учение о морали и этика. Он обращался ко многим народам, но никто не хотел принимать его заповеди.

Он пришел к индусам и сказал:

– У меня есть десять заповедей, я хочу предложить их вам. В них – вся философия жизни.

– Например? – спросили индусы. – Назови хотя бы одну…

– Не лги. Будь честным, – сказал Бог.

Индусы ответили:

– Это сложно в мире майи. В этой иллюзорности человеку нужна и неправда тоже. Иногда, в этом мире сновидений… разве человек может всегда говорить правду? Это будет сложно, а зачем создавать ненужные сложности?

Он обращался и к другим народам. Некоторые говорили, что сложно отказаться от прелюбодеяния, потому что жизнь станет пресной. Прелюбодеяние делает жизнь интересной, придает ей пикантность. Нет, это слишком, без прелюбодеяния и жить не стоит.

Бог расстроился. Его отвергли везде.

Говорят, что он пришел к Моисею и сказал:

– У меня есть десять заповедей, я хочу предложить их тебе.

Он уже начал бояться, поскольку это был последний народ, поэтому уточнил:

– Нужны ли они тебе?

Он ожидал, что Моисей спросит, что это за заповеди. Но тот не спросил. Он задал другой вопрос:

– Почем они? Сколько они стоят?

Бог ответил:

– Они ничего не стоят.

– Тогда я возьму два комплекта, – сказал Моисей.

Вычисляющие, умные, способные к математике, сообразительные – евреи составляют только два процента населения мира, но они дали восемнадцать процентов нобелевских лауреатов. Два процента населения и восемнадцать процентов нобелевских лауреатов! Это очень интересный феномен. Они обошли весь мир, но их отовсюду гнали, их не принимали нигде. Хотя они такие практичные и такие умные. Три человека, которые определили ход истории в двадцатом столетии, были евреями: Маркс, Фрейд, Эйнштейн.

Три человека изменили весь мир – они были евреями. Почему такое произошло? Все очень просто. Они были практичны. Лао-цзы непрактичен. Более того, Лао-цзы превозносит непрактичность.

Есть такая история.

Лао-цзы с учениками проходил через лес, в котором сотни плотников рубили деревья для строительства большого дворца. Практически весь лес был вырублен, осталось всего одно дерево, огромное дерево с раскидистой кроной – такой необъятной, что в ее тени смогли бы укрыться сотни людей. Лао-цзы попросил своих учеников узнать, почему это дерево оставили, хотя весь лес уже был вырублен и местность превратилась в пустыню.

Ученики пошли к плотникам и спросили:

– Почему вы не срубили это дерево?

Плотники ответили:

– Это дерево абсолютно бесполезное. Из него ничего нельзя сделать, потому что на каждой ветви множество узлов. Ни одной прямой ветви! Из него нельзя сделать опоры. Из него нельзя сделать мебель. Его нельзя распилить на дрова, так как его дым опасен для глаз – можно ослепнуть. Это дерево абсолютно бесполезно, поэтому мы и не тронули его.

Ученики вернулись к Лао-цзы с ответом. Он засмеялся и сказал:

– Будьте, как это дерево. Если вы хотите выжить в этом мире, будьте как это дерево – совершенно бесполезными. Тогда никто не причинит вам вреда. Если вы будете прямыми, вас срубят, и вы станете мебелью в чьем-нибудь доме. Если вы будете прекрасны, вас продадут на рынке, и вы станете вещью в чьем-нибудь доме. Будьте, как это дерево, абсолютно бесполезными. Тогда никто не сможет причинить вам вреда. Вы вырастете огромными и необъятными, и тысячи людей смогут укрыться в вашей тени.

Через какое-то время Лао-цзы с учениками проходил через город. Все молодые люди этого города были призваны в армию.

Ученики заметили одного горбуна. Лао-цзы попросил учеников:

– Идите и спросите, почему этого человека не взяли в армию.

Горбун ответил:

– Как меня могут взять? Вы же видите, я горбун. Я бесполезен.

Ученики вернулись, и Лао-цзы сказал: