Путь мистика

Что бы ни случилось, это к лучшему.

Существование не может ошибаться.

Если оно не осуществляет наших желаний, это просто означает, что наши желания были неправильными.

Глава 4

Реальность всегда хрупка

Любимый Ошо,

В последнее время я часто испытываю чувство, что земля уходит у меня из-под ног. Мне кажется, что все, что я люблю или любил в прошлом, разрушается.

Недавнее бедствие на советской атомной электростанции болезненно подчеркивает, как хрупко и смертно все, что есть. Мои родители, мой сын, мои брат и сестра, мои друзья и любимые – все в опасности.

Мне так трудно постичь, что нет ничего, кроме этого мгновения. В страхе я спрашиваю себя: «Что же дальше?» Но кто спрашивает кого? Все кажется таким абсурдным и пустым. Иногда я чувствую, что схожу с ума.

Любимый Ошо, часть ли это роста или просто болезнь?

Времена бедствия заставляют тебя осознавать реальность такой, как она есть. Она всегда хрупка; каждый всегда в опасности. В обычные времена ты крепко спишь и поэтому не видишь этого: ты постоянно видишь сны, воображаешь прекрасные вещи, которые скоро наступят, в будущем. Но в мгновения, когда опасность непосредственна, внезапно ты осознаешь, что будущего, завтра, может не быть, и что это – единственное мгновение, которое у тебя есть.

Времена бедствия всегда несут откровение. Они не привносят в мир ничего нового; они просто заставляют вас осознать мир таким, как он есть, – они будят вас. Если ты этого не понимаешь, то сходишь с ума; если ты это понимаешь, то просыпаешься.

Это напоминает мне одну историю. У одного великого воина, одного из лучших фехтовальщиков страны, был очень преданный слуга. Он любил этого слугу и доверял ему. Когда он был далеко, слуга совершил ошибку… что было очень по-человечески. Вернувшись, этот воин пришел в такой гнев, что вызвал слугу на поединок, на дуэль на мечах – потому что не хотел его убивать. Совершенная им ошибка была достаточно велика, хотя он и не понимал этого. Он испортил одну из великих картин, чистя ее.

Воин сказал:

– Я тебя так любил, что не могу убить. Я дам тебе шанс: ты будешь драться со мной. Возьми этот меч и идем на место поединка.

Слуга сказал:

– Ты знаешь, господин, что я даже не умею держать меч. Лучше убей меня сразу; все равно ты меня убьешь – ты известный фехтовальщик. Мне никогда не выйти победителем из этой схватки.

Но хозяин был упрям. Он сказал:

– Тебе придется со мной драться.

Тогда слуга сказал:

– Тогда дай мне хотя бы один час. Мне придется пойти к мастеру, у которого я учился медитации, – просто чтобы отдать дань уважения, последнюю дань, потому что я не думаю, что выживу в схватке с тобой.

Ему было дано это время. Он пришел к мастеру.

Мастер рассмеялся. Он сказал:

– Не волнуйся. Для тебя это хорошая возможность, потому что абсолютно определенно, что он, великий воин, убьет тебя. Ты ничего не знаешь о фехтовании, поэтому ты будешь убит. У тебя нет никакого будущего, у тебя нет никакой возможности победы, есть лишь это мгновение. Почему бы тебе не быть тотальным хотя бы однажды в жизни?

Я знаю этого человека, воина: он не оставит тебя в покое, если уже сказал, что это сделает. Но он дал тебе шанс, и я думаю, что это великая возможность.

Слуга не мог понять. Он сказал:

– Какая же это возможность? Он просто убьет меня! Я даже не умею держать меч, а он – один из великих чемпионов. Для него это будет просто игрой.

– В этом вся суть, – сказал мастер. – Он думает, что ты просто слуга; что ты можешь сделать? Он не будет бояться смерти; он не будет думать, что у него нет будущего. У него по-прежнему будет завтра и будущее. Он будет в обычном сонном состоянии.

Ты же – не будешь. У тебя нет никакого завтра, у тебя нет будущего: только это мгновение. Тебе нечего терять. Ты умрешь; так почему бы не быть тотальным и не дать ему хороший бой? И не беспокойся о том, что ты не знаешь фехтования. Используй это мгновение с тотальной интенсивностью.

Тем временем собралась вся округа. Пришел слуга. Конечно, воин оставался на обычном уровне сонности – для него убить этого человека казалось шуткой.

Но для слуги это не было шуткой; это был вопрос жизни и смерти. Он дрался так отчаянно, так тотально, что его хозяин начал отступать. Он никогда не видел… он дрался всю жизнь, но никогда не видел такого борца! Все воины, с которыми он сталкивался, жили в обычной реальности, в таком же сне, что и он; не было никакого страха, что с будущим покончено, или что завтра не наступит.

Но для слуги все подошло к концу, так почему бы не сделать все возможное? Он совершенно не знал этого искусства – но когда приходит конец, какая разница, правильно или неправильно ты атакуешь? И это испугало воина еще больше. Он умел сражаться с людьми, которые знали это искусство, – но этот человек ничего не знал. Он просто наносил удары со всех сторон, не понимая, что делает! Он был тотален и интенсивен, потому что это мгновение было последним, и он не хотел ни за что держаться. Зачем? – потому что в следующее мгновение наступит смерть.

И он был полностью пробужден – все его существо было тотально и интегрировано, – и он победил своего хозяина. Он не убил его, но хозяин упал. И слуга приложил меч к его груди и сказал:

– Что ты теперь хочешь? Я всегда любил тебя, я не могу тебя убить. Но признаешь ли ты поражение?

И впервые в своей жизни этот воин признал поражение.

Тысячи людей были свидетелями этой сцены. Они не могли поверить, что это удалось обычному слуге. И мало того, что он победил… в то же мгновение он бросил меч и сказал своему хозяину:

– Теперь я больше не твой слуга. Я нашел свой путь. Я тебе благодарен и всегда буду благодарен; именно благодаря тебе я проснулся.

Он стал просветленным человеком. В это мгновение он испытал тотальность своего существа, саму вершину своего существа.

Как ты используешь это мгновение, зависит от тебя: ты можешь впасть в панику, сойти с ума, испугаться, упасть и заплакать. Но это не поможет твоей семье, друзьям и любимым. Не поможет это и тебе.

Бедствие в России просто создало ситуацию, в которой те, у кого есть немного разума, начнут посвящать больше и больше времени медитации, потому что завтра действительно неопределенно. Оно всегда было неопределенным, но теперь – больше чем когда-либо. Это бедствие, может быть, – только начало цепи бедствий, потому что этим атомным заводам не свойственна безопасность. Если что-то выйдет из-под контроля – а мы знаем, что на одном заводе это уже случилось, – никто ничего не может сделать, все просто беспомощны. Эти люди не могут контролировать энергию, которую создают.

То же самое бедствие может случиться в Америке, может случиться в Германии. Рядом с тем заводом, который сгорел, находятся еще два завода такого же возраста; они построены одним и тем же архитектором. Наверное, у них одни и те же недостатки. Очень вероятно, что вскоре взорвется и второй завод, а там недалеко и до третьего. Все эти бедствия могут вызвать панику у людей, работающих на других заводах; они могут потерять так называемый контроль за своим поведением. Они могут начать совершать ошибки, которых не совершали раньше, просто в лихорадочном, нервном состоянии. Дело только за тем, чтобы нажать на неправильную кнопку. Но ты можешь использовать это мгновение как великую возможность.

Ты знаешь старую пословицу: «Никогда не посылай спрашивать, по ком звонит колокол, – он всегда звонит по тебе». Когда кто-то умирает, церковный колокол сообщает об этом всей деревне. Но никогда никого не посылай узнать, по ком звонит колокол; он всегда звонит по тебе. Кто бы ни умер сейчас… каждая смерть – это твоя смерть, потому что каждая смерть – это напоминание, что ты не останешься навсегда. Каждая смерть – это возможность проснуться. Прежде чем придет смерть, используй возможность жизни достичь чего-то такого, что за пределами смерти.

Бесполезно беспокоиться, потому что ты только упустишь это мгновение и никому не поможешь. В опасности не только твои родители, друзья и любимые: в опасности весь мир. Дело только за тем… Кто-то в опасности сегодня, кто-то другой будет в опасности завтра – но опасность есть. Научись секрету, как трансцендировать опасность.

И вот в чем секрет: начни жить более полно, более тотально. Будь бдительнее, чтобы ты мог найти у себя внутри нечто такое, что недостижимо для смерти. Это единственный приют, единственная безопасность, единственная защищенность. И если ты хочешь помочь своим друзьям и семье, позволь им узнать этот секрет.

То, что случилось, случится снова и снова, потому что есть так много атомных станций, даже в неразвитых странах, у которых нет развитых технологий, которые технически до сих пор находятся в эпохе воловьих упряжек, отставая почти на две или три тысячи лет. Они не современны, поэтому эти последние технические достижения им незнакомы. Но они должны их строить, потому что другие строят, из соревнования и страха…

И это случилось в Советском Союзе, технологически современном. Что будет, если это случится в Пакистане или в Индии? У них нет никакого технического здравого смысла. Между ними и атомной технологией такое непреодолимое расстояние. Американские или советские технологи могут прийти, построить завод и передать им, но справляться с заводом будет трудно.

Я знаю, что в Индии есть люди, которые никогда не видели поезда, – и мне кажется, наверное, в Индии больше поездов, чем в какой-либо другой стране. Но о далеких местах они только слышали. Они видели самолеты, потому что они пролетают над ними по небу. Они никогда не видели тысяч технологических средств, которые мы используем, не осознавая того, что они были у человека не всегда. Это очень новые приспособления, но у нас нет связующего звена. У них нет никакого связующего звена с их прошлым, с их умом, с их привычками.

Вся технология в Индии была представлена англичанами в эти последние триста лет; иначе технологии не было бы вообще. В ней не было необходимости.

Я слышал… строили железную дорогу, первую железную дорогу – из Калькутты в Бомбей, чтобы соединить два самых больших города, – и один человек отдыхал под деревом, смотрел, как продолжается работа… индус. К нему подошел британский офицер и сказал:

– Ты можешь хорошо заработать, если присоединишься к работе. Я долго наблюдаю за тобой: ты приходишь, наслаждаешься, наблюдая, что происходит, но просто лежишь в тени под деревом.