Финансист

– Если эта информация вернет Эми, то она не бессмысленна.

– Вернет, – широко улыбнулась я.

Кен снова куда-то отошел. Оглянувшись через плечо, я обнаружила, что он лениво изучает стойку с дорогими часами. Руки в карманах, небритая квадратная челюсть, темно-синий свитер обтягивает плечи и бицепсы. Если бы я не была с ним знакома, я б захлебнулась слюной. Там, у Джейсона, он был просто одним из парней, но тут, на воле, когда на него можно было посмотреть со стороны, он был просто потрясающим.

– Вот, – объявила Карен с фальшивой улыбкой, выкладывая перед нами черную бархатную подставку. – Это все, что у нас есть в белом золоте с уже вставленными камнями огранки «принцесса» в вашем ценовом диапазоне. Но мы всегда можем заменить…

Больше не слушая ее, я схватила с подставки кольцо и надела себе на палец. Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Обруч белого золота был выложен крохотными квадратными бриллиантиками, но в отличие от обычных помолвочных колец большой центральный бриллиант был приподнят в лапках так, что возвышался над всем кольцом. Прозрачный чистый камень был виден со всех сторон, даже снизу было пространство, и он как будто парил.

– Тебе нравится это? – спросил Аллен, щуря глаза и присматриваясь к камню на моей левой руке.

– Угу, – пробормотала я, завороженно следя за камнем на своей руке.

– Покажи-ка. – Аллен нагнулся разглядеть получше, но я отдернула руку и оскалилась на него, как Голлум, охраняющий свою «прелес-с-с-сть».

– Только не это, – вырвалось у меня. – Оно… Это не в стиле Эми. Вот совсем. Я уверена, оно ей не понравится и она снова пошлет тебя куда подальше.

– Ой. Ну конечно, – пробормотал Аллен, а я указала на подставку с другими, совершенно подходящими помолвочными кольцами.

Спустя десять минут, после многократных заверений моих и Карен, Аллен выбрал для Эми два кольца – прелестное помолвочное кольцо из белого золота с романтическим филигранным узором и подходящее к нему обручальное кольцо.

Кен, как по волшебству, появился рядом в момент оплаты, чтобы устроить Карен допрос про проценты в рассрочку и те или иные подробности выплат по кредитной карте магазина, которую она пыталась всучить Аллену.

Очевидно, «двадцать один процент» было неверным ответом, потому что Кен выхватил заявление на кредитную карту из рук Аллена, как будто оно могло самоуничтожиться.

После чего полез в свой бумажник и вручил Карен свою кредитку.

Когда Аллен спросил, какого хрена он делает, Кен ответил:

– Сберегаю твоей жопе пару тысяч на процентах. Отдашь мне, когда будешь при деньгах.

Это было очень мило – ну в манере Кена.

Когда мы вышли из магазина, Аллен, держа в руках маленький черный пакетик, обнял меня. Но когда он направился обнять Кена, то замер на полпути.

– Спасибо, братан, – сказал он, опуская руки с дурацкой улыбкой. После чего, переводя взгляд с меня на него и обратно, добавил: – Я подожду тебя у машины.

Обратно в «Мэйсис» я плыла на заряженном электричеством облаке. Я была рада за Аллена, но в основном я была в восторге от того, что моя рука всю дорогу касалась Кена.

Это было как-то нелепо. Это был не мой тип. Он никогда ко мне даже не приставал. И он был эмоционален примерно как огурец. Но вокруг него были какие-то захватывающие потоки энергии, которыми я не могла насытиться. Я знала, что эти электрические заряды должны отпугивать людей, но я с детства была непослушной. Я всегда разворачивала все подарки еще до Рождества, потому что родители просили этого не делать. Я всегда нажимала красные кнопки с надписью «не трогать». И, когда мы вернулись в мой отдел, я обняла Кеннета Истона, хотя он никогда не обнимался.

Не знаю, то ли оттого, что мы были на публике, то ли я вообразила наше объятие вчера вечером, но, так или иначе, Кен стал жестким, как накрахмаленные воротнички рубашек, лежащих через проход.

– Спасибо, что зашел, – прошептала я ему на ухо хриплым низким голосом.

– Ага, – ответил Кен, выпрямляясь, отчего мои руки соскользнули с его шеи.

Несмотря на болезненный удар отказа и неловкость, окрасившую розовым мою шею и щеки, я выдавила улыбку.

– Я, хм… – Кен засунул руки в карманы. – Я завтра заканчиваю в шесть. Если вдруг захочешь со мной поужинать.

– А?

Я кивнула, высоко подняв брови.

– Конечно. Ага. По воскресеньям я свободна, так что…

– Я знаю, – перебил Кен.

– А. Ну да, – улыбнулась я.

– Да, – отозвался Кен.

Я дождалась, чтобы он дошел до отдела мужской парфюмерии, прежде чем испустить громкий драматический вздох, который до тех пор сдерживала.

– Ну да, он клевый, но тебе надо поработать над объятиями. Это как-то совсем уж через жопу.

Обернувшись, я уставилась на своего коллегу, который неодобрительно качал головой.

– Заткнись, Джамал. Тебя забыли спросить.

7

На следующий день я въехала на парковку перед кинотеатром, где работал Кен, готовясь к тому, что наше свидание начнется так же, как все остальные встречи с Кеном – каким-нибудь ехидным замечанием и полным отсутствием контакта.

Припарковав «Мустанг», я погляделась в зеркальце заднего вида и прочла сама себе небольшую лекцию, чтобы убедиться, что мои ожидания тихи и малы.

«Слушай, дурында. Тут нет ничего особенного. Ты войдешь, Кен тебе что-то такое выскажет, что ты типа опоздала на пять минут, после чего вы с ним поедете в неловком молчании в какое-нибудь сетевое кафе, где он заставит тебя взять комплексный обед, потому что у него есть купон на второй бесплатный. Никакой романтики не будет. И особо весело тоже не будет. Но это все равно лучше, чем сидеть дома и пялиться в экран телефона. Наверное».

Довольная своей прической и косметикой, с которыми провозилась весь день, я схватила сумку и захлопнула дверь.

«Ничего такого, – повторяла я про себя, идя по парковке, засунув кулаки в карманы своей летной куртки. – Просто обычный дружеский ужин».

Я вышла на тротуар и прошла мимо окна кассы.

«Он, может, даже поедет на моей машине, чтобы сэкономить на бензине».

Ухватившись за ледяную ручку тяжелой стеклянной двери, я налегла на нее всем своим сорокачетырехкилограммовым телом, чтобы она распахнулась.

Я вошла внутрь, и мне в лицо ударил теплый воздух. Вдоль обеих сторон большого открытого фойе стояли киоски, и там, посередине, объясняя что-то кучке прыщавых подростков, стоял Кен в своей затянутой в черное ипостаси. Марк Маккен.

Он был таким же потрясающим, каким я запомнила его на вечеринке Суперкубка у Джейсона – гладко уложенные муссом светло-русые волосы, руки в карманах свободно сидящих черных брюк, торчащие из-под закатанных рукавов узкой черной рубашки бицепсы и чертов тонкий черный галстук.

Кен с самым серьезным выражением объяснял что-то своим недорослым подчиненным, но, едва он заметил меня, у него поднялись и брови, и уголки рта. Сказав что-то, отчего мелюзга разбежалась врассыпную, он пошел через фойе туда, где я изо всех сил пыталась удержать слюну внутри собственного рта.

– Привет, – улыбнулся Кен.

– Привет, – улыбнулась я.