Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Анастасия и Алексей Романовы в Болгарии? Шокирующее расследование. Факты, теории, фото

Год написания книги
2018
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
2 из 5
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Итак, со всех сторон в Одессу стекались белогвардейцы. Пароходы отплывали переполненные беглецами. На одном из них уплыл в Константинополь и главный редактор газеты, в которой служил Паустовский.

Однажды друг Константина, петроградский корреспондент Яша Лишвич, примчался в редакцию с новостью, что части Красной Армии подходят к местности Куяльник, находящейся в нескольких километрах восточнее Одессы. Город бурлил. Приятели задумались, а не сесть ли и им на уплывающий из России пароход… Но любовь к родине победила сомнения. Они решили остаться и продолжать выполнять свой журналистский долг. Взобравшись на старинную аркаду, с высоты которой открывался вид на всю пристань, молодые люди наблюдали, как со всех сторон к порту стекались толпы людей. Началась давка. Тех, кто упал, буквально затаптывали. У причала стояло несколько пароходов. Французский крейсер наугад посылал снаряды в степь. Обезумевшие, охваченные паникой люди из последних сил пытались попасть на переполненные корабли.

И вдруг…

Писатель описывает это так:

«У трапов послышались выстрелы, которыми пытались остановить толпу, – пишет Паустовский в главе «Последняя шрапнель». – Потом обрубили швартовые, и корабли начали движение. Сходни падали в море вместе с людьми… Пароходы медленно отходили… Выходя в открытое море, они давали прощальный гудок. Внезапно порт опустел. Люди вернулись в улочки города, оставив портовую площадь усыпанной чемоданами, узлами с багажом и телами погибших в давке. И тут в порту появились советские кавалеристы. Они останавливались около лежащих на земле людей, спешивались, наклонялись к ним».

Далее: «…Достигнув конца волнолома, кавалеристы остановились и долго провожали взглядом уплывающие корабли».

Паустовский не указал точной даты происходившего события. Он описывал только «отвратительную морозную пыль». Но историческая справка свидетельствует о том, что Красная Армия вступает в Одессу 7 февраля 1920 года. Именно в этот день, незадолго до появления красной кавалерии, из одесского порта уходят последние переполненные беглецами пароходы…

Особый интерес вызывает представленный Паустовским факт осмотра красноармейцами затоптанных людей. Более того, как сообщает далее сам писатель, на следующий день ему удалось установить, что эти красноармейцы были советскими разведчиками.

К. Паустовский решил тогда, что они ищут оставшихся в живых людей. Но это только его предположение, с которым мы не можем согласиться: если бы искали уцелевших в давке, то, найдя их, пострадавших отвезли бы в больницу. Но автор не приводит такого описания. А ведь там наверняка были и раненые! Разведчики же осматривали тела в поисках кого-то конкретного. Они искали человека, в которого были сделаны выстрелы, услышанные и самим Паустовским. Но кого именно? Писатель не может этого сказать, а и узнать ему было неоткуда…

Зато вполне логично вписывается в этот эпизод объяснение Петра Ивановича Замятина (думаем, что фамилия нашего героя именно такова, а Петр Петров спустя 40 лет несколько «запамятовал» и добавил лишнюю букву, сделав из фамилии «болгарский вариант» – Замяткин. Далее наше предположение подтвердится. – прим. авт.). Помните его рассказ в больнице? Император Николай II поручил ему спрятать двоих своих детей на родине Замятина, под Одессой. Но им пришлось срочно уехать из России и, к счастью, удалось подняться на борт последнего парохода, покидавшего порт. Тогда и появилась красная кавалерия, начавшая стрелять по людям на борту, и их выстрелом была ранена девушка – Анастасия.

Сопоставляя два эти рассказа, становится ясно, кого именно искали советские разведчики: Анастасию, для того, чтобы скрыть ее тело, ведь журналисты стали бы фотографировать лежавших на пристани тела людей. Таким образом, они могли сделать фотографию и Анастасии. Потом те люди, которые хоронили бы погибших, тоже могли опознать в ней Великую княжну.

* * *

Любопытный факт и, на наш взгляд, неоспоримая параллель: всего через 10 дней, 17 февраля 1920 года, в Берлине, в водах Ландвер-канала, пыталась покончить собой молодая женщина. Именно в ней впоследствии пациентка той же лечебницы, куда попала и она, Клара Пойтерт, «узнала» Великую княжну Анастасию. И девушка затем сама подхватит этот лейтмотив: «Я – Анастасия!»…

А если бы свидетели в Одессе вдруг заявили, что все это – ложь, «вот вам фотография ее тела и место захоронения»?! Весь сценарий пошел бы насмарку! Посему, во что бы то ни стало, надо было найти тело Анастасии – убитой или раненой, – приходим мы к выводу.

Таким образом, Паустовский, описывая события в одесском порту, предоставляет одно из несомненных доказательств – скажем, первое звено нашего расследования, что расстрел царской семьи – это тщательно спланированная и приведенная в исполнение тайная операция, а не инициатива Уральского областного Совета, как утверждалось потом…

Есть и еще один странный, интересный момент.

Книги Константина Паустовского, в том числе и «Повесть о жизни», выпускались государственным издательством «Художественная литература» в Москве. В изданиях 1957, 1962 и 1968 гг. отрывок, в котором автор описывает услышанные им выстрелы в одесском порту и осмотр «красными» тел на пристани – налицо. А вот в тираже 1982 года его уже нет…

Почему?

Не связано ли это со следующим фактом: 4 августа 1975 года (то есть в промежутке между последним, полным, текстом Паустовского и новым, «сокращенным») ЦК КПСС принял секретное постановление № П 185/34 о разрушении Ипатьевского дома в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья… Правда, это постановление было исполнено только 18 октября 1977 года: причем, вечером дом, как рассказывали некоторые свидетели, – стоял, а наутро на его месте была заасфальтированная площадка…

Да, Ипатьевский дом являлся напоминанием о кровавом событии – убиении царской семьи, и посему должен был быть уничтожен, но не просто как напоминание, а как конкретный свидетель. Отрывок в книге Паустовского так же являлся свидетельством длинной цепи кровавого плана, и именно поэтому он был изъят из текста.

Константин Паустовский, честно и подробно воссоздавая творившееся в порту Одессы, фактически подтверждает, что все рассказанное Петром Ивановичем Замятиным о выстрелах по Великой княжне Анастасии – правда.

А это, в свою очередь, является еще одним, исключительным по силе, доказательством другого факта: что телеграмма Ленина, датированная 18 июля 1918 г., в которой содержался приказ всем Советам «разыскать пропавшую Романову», – подлинная, и содержание ее верно! Все последующие отрицания существования данного документа безосновательны: он был зафиксирован. Написанное же Юровским, отвечавшим за расстрел царской семьи, в его отчете, так называемой «Записке», что Анастасия была убита 17 июля 1918 г. вместе с остальными членами царской семьи, по всему выходит, что это – ложь.

…Но не будем забегать далеко вперед: все это будет потом – и в Истории, и в нашем расследовании, а сейчас вернемся в Одессу, к рассказу Замятина. Подняться на пароход беглецам помог молодой серб. Петр представил ему свою сестру своей женой, но во время плавания девушка невольно выдала истинное положение вещей, таким образом, серб узнал правду. В Текирдаге он сбежал с сестрой Замятина, а помог ему в этом еще один серб – пожилой и весьма состоятельный человек, владелец аптеки.

Согласно рассказу Замятина, лечение спасенной Анастасии, раненой на борту парохода в Одессе, продолжалось долго. Замятин устроился работать санитаром в больнице. Когда девушка поправилась, они с братом тоже стали работать – на кухне, в той же больнице.

В 1922 году судьба снова свела Замятина со старым сербом. Тот признался во всем и рассказал, что сестра Замятина живет в Белграде, тот парень женился на ней, у них ребенок, которого назвали в честь брата Петром, и есть собственное кафе, которое, кстати, называется «Замятин»…

Петр рассказал об этом своим спутникам, и все вместе они решили отправиться в Белград. Чтобы перейти границу с Болгарией, пришлось дать взятку и, переодевшись в солдатскую форму, они смогли осуществить свой план.

По прибытии в Софию подросток разболелся, и опять им пришлось обратиться в больницу. В больничном парке Замятин познакомился с человеком, у которого было серьезное заболевание, и, сказав тому, что он врач, Петр смог помочь больному, который буквально за несколько дней поправился. Явно, практические медицинские навыки, приобретенные им во время работы в больнице Текирдага, помогли «доктору Замятину» в этом.

В благодарность за «чудесное исцеление» болгарин пригласил всех троих поехать с ним в г. Казанлык, где он жил, и обещал помочь новым друзьям там устроиться, так как был он человеком состоятельным и со связями. К тому же у его родственника пустовал дом в деревне, недалеко от города, где «русские» могли бы жить. Воспользовавшись предложением, Замятин со спутниками так и сделал. Поехали с новым знакомым сначала в г. Казанлык, затем в село, где действительно хорошо устроились, осели и прожили тихо, никем и ничем не обеспокоенные, долгие годы. Через несколько лет юноша там и умер.

…Продолжая свой рассказ в больнице г. Балчик, Замятин сообщил Петру Петрову, что в 1953 г. до него дошли слухи, что в Сербии начинаются гонения на «русских». Он решил проведать сестру. Чтобы как-то объяснить свой отъезд односельчанам, он сказал, что они с женой едут в г. Балчик. Она, мол, страдает артритом, и будет лечиться в Тузле (место, известное лечебными грязями, в 10 км от Балчика).

Замятин поехал в Сербию. Там с трудом нашел сестру. Петру Петрову он подробно рассказал об их трогательной встрече, о том, что сестра устроилась хорошо и что для нее не опасно было оставаться в стране, а вот ему надо было поскорее уехать оттуда, потому что его могли выслать в Советский Союз, где его ждал бы суровый приговор. Пробыв «в гостях» меньше недели, Замятин вернулся в Болгарию. Но в Балчике жены не оказалось… Оставшись совсем без средств, он был вынужден устроиться на работу в местный агрокомплекс. Потом он сам заболел и попал в больницу…

…Рассказав мне все услышанное им от Замятина, П. Петров дополнил, что спустя неделю после своей выписки из больницы он, придя на контрольный осмотр, решил навестить своего соседа по палате, но того уже выписали. Так он узнал, что его сосед остался в живых после операции.

Таков был рассказ Замятина, как его спустя годы воспроизвел Петр Петров.

* * *

Для верности воспроизводимых нами событий и доказательства нашей версии происходившего, обратимся к известным фактам Истории.

Начнем наш исторический анализ с 1916 года.

…Прибыв в Царское Село на похороны Распутина, Николай II не спешил возвращаться в Могилев, где он руководил воевавшей Армией, а остался с семьей более чем на два месяца.

Из каких соображений?

Царь, конечно, осознавал, что ситуация в стране развивается неблагоприятным образом как для монархии, так и для самой царской семьи. Вопрос о спасении в первую очередь цесаревича – как престолонаследника и единственного сына, причем серьезно больного ребенка – вставал все острее.

Думаем, что откладывать далее готовившееся «сокрытие» цесаревича Алексея стало опасно. Как Император и как отец Николай II должен был срочно решить этот вопрос.

Никто из его биографов не отмечает какой-либо его активной деятельности в указанный период в деле управления государством. Даже наоборот, его рисуют как человека духовно и психически сломленного. Сам его внешний вид изменился: бледное лицо, блуждающий взгляд…

Безусловно, это состояние связано и с поражением на фронтах, и в целом неуспехом в войне. Но к этому надо прибавить и боль от предстоящей разлуки с сыном. Отец исключительно привязан к нему. Тревога за мальчика усугубляется болезнью Алексея. Любая, даже незначительная рана может оказаться для него роковой. Расставание лишает возможности постоянного контроля и опеки со стороны отца, а с этим трудно примириться любящему родителю…

Кроме того, готовящееся «сокрытие» цесаревича – это не просто «прятанье». Наверняка, для достижения поставленной цели была разработана серьезная тайная операция царской военной разведки. Мы уверены, что тщательнейшим образом вырабатывался секретный план. Был определен конечный пункт прибытия. Определялся досконально весь маршрут. Осуществлялся подбор необходимых людей для сопровождения цесаревича: квалифицированный врач; лакей – человек, который заботился бы о быте; охрана. И человек, возглавляющий группу.

Все дополнительно осложнялось фактом, что Алексей был еще слишком мал – ему всего 12 лет, причем он был неизлечимо болен. Поэтому, как мы считаем, встал вопрос о том, что его должна сопровождать одна из сестер. Вероятно, самой подходящей для этого была Анастасия, которая и по возрасту больше всего подходила ему, и отношения у них были прекрасными, да и, как известно, она любила брата больше всех.

Уверены так же, что для каждого из участников, как это обычно делается в секретных операциях, разрабатывалась «легенда»: новая, отличная от истинной, автобиография. Новые документы – с другими именами, датой и местом рождения. Все, связанное с прошлой жизнью, должно было быть если не забыто, то глубоко запрятано в памяти – даже от самих себя…

Итак, никто из окружения семьи не должен был заметить исчезновения двух царских детей. Поэтому надо было, чтобы их место заняли заранее подобранные и подготовленные… двойники.

Конечно, мы не располагаем прямыми доказательствами в этом отношении, но логично, исходя из анализа событий, предположить, что «двойники» были доставлены во дворец в конце января или в начале февраля 1917 года. При этом можно с уверенностью заявить, что до конца февраля операция так и не была осуществлена: возникло непредвиденное обстоятельство – дети подхватили скарлатину. А занес ее во дворец, возможно, двойник Алексея.

…И есть все основания для того, чтобы сделать такой вывод.

26 февраля 1917 года, когда положение в столице становится исключительно сложным, Родзянко[1 - В феврале 1917 года Родзянко написал письмо Николаю II о положении в стране. 10 февраля он был принят Николаем II на высочайшей аудиенции – последней, по словам Родзянко – которая прошла чрезвычайно холодно в его отношении со стороны Императора. Во время Февральской революции Родзянко считал необходимым сохранить монархию. А 27 февраля 1917 года он был избран председателем Временного комитета Государственной думы, обсуждал с Николаем II по телеграфу переговоры об отречении.] (приведенный в сноске текст буквально до одного дня подтверждает причину его поведения, – прим. ред.) телеграфирует царице, советуя ей с детьми отправиться к мужу. Как мы знаем, Николай II находился в Могилеве, куда он все-таки вернулся 23-го февраля. Императрица отвечает Родзянко, что никуда не может уехать, потому что дети заболели скарлатиной, заразившись от товарища Алексея по играм. Этот «товарищ по играм» – поваренок Леонид Седнев, которого царица везде в своих дневниках так упоминала. Медики-эксперты, делая расчет инкубационного периода болезни и сроков ее прохождения, считают, что вирус был занесен во дворец в конце января – начале февраля 1917 года.

Своеобразным подтверждениям данного факта являются фотографии, сделанные учителем царских детей по французскому языку Пьером Жильяром в июне 1917 года: на них видно, что у всех у них обриты головы. Медики считают, что это было сделано для того, чтобы после выпадения волос на месте язвочек, они вновь равномерно выросли по всей голове. Напрашивается и еще один вывод: ведь гораздо легче подменить девушку с бритой головой, чем с длинными и хорошо известными своей красотой волосами… (имеется в виду Анастасия. – прим. ред.)

Приводим следующее доказательство намерения царя.
<< 1 2 3 4 5 >>
На страницу:
2 из 5