Тихий Сосед

– Допустим…

Даниэль закатила глаза. Хлои видела, что она внимательно обдумывала свои следующие слова, прежде чем начать.

– Я испытала что-то вроде этого минут сорок назад, – выпалила сестра. – Не так жестко, конечно, как рассказывают по телевизору, но испытала. Достаточно сильные ощущения. И все это… ну, все это странно.

– Никто не вламывался, – ответила Хлои. – В меня не стреляли.

– Я вижу. Но… Не знаю. У меня было это дурацкое чувство близнеца. Просто ощутила, что мне нужно приехать. Извини, если все это звучит глупо. Но… я тебя ни от чего не остановила своим появлением?

Хлои отрицательно покачала головой.

«Лишь от формирования плана убийства нашего отца», – подумала она про себя.

А затем усмехнулась и отпила из бутылки.

– Ты не в порядке, – отметила Даниэль, кивнув на пиво. – Сколько пустых я найду в мусорке?

– Две. И извини, но… кто ты такая, чтобы беспокоиться о количестве выпитого мною алкоголя? У меня еще целая канистра этого дерьма.

– Да мне плевать на то, сколько ты пьешь. Ты вольна зализывать раны так, как тебе угодно. Я просто знаю, что все это не для тебя. Никогда такого не было. Ты привыкла мыслить логически… Ты умна. Я здесь только потому, что ты решила воспользоваться моими старыми стратегиями преодоления трудностей. Вот что меня беспокоит.

– Со мной все хорошо, Даниэль.

Сестра сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана. Если она и пришла сюда с действительно хорошими намерениями, то теперь Хлои ощутила, как все это исчезло одним лишь взмахом руки. Взгляд Даниэль стал ледяным.

– Значит, ты хочешь сказать мне, что в прошлом году или около того, когда ты пыталась рассказать мне, какой у нас хороший папа… я просто сорвалась? Мы с тобой уже неоднократно подходили к решению вопроса, но ты все борешься за него. Я заслуживаю немного искренности, Хлои. Я не глупа. Эта бомба с отцом сильно повлияла на тебя.

– Естественно.

– Так расскажи мне, о чем ты думаешь. Скажи мне, о чем мы сейчас говорим. Если честно, то я вообще не понимаю, почему ты до сих пор мучаешься. Неужели этого дневника было недостаточно, чтобы убедить тебя?

– А ты не считаешь, что я уже думала об этом? – спросила Хлои, чувствуя, как раздражается. – И нет… этого дневника недостаточно. Его может быть достаточно, чтобы заново открыть дело, но не более того. Здесь нет четких доказательств… а тот факт, что суд уже прошел, нашего отца посадили в тюрьму, а затем выпустили, лишь все усложняет. Прибавь к этому эпопею с Рутанной Карвайл и все станет лишь одним огромным хаосом.

– То есть ты хочешь сказать, что он, скорее всего, выйдет сухим из воды?

Хлои не стала отвечать. Она допила остатки пива и прошла на кухню. Открыв дверцу холодильника, чтобы достать оттуда новую бутылку, она вдруг остановилась. Медленно закрыв ее, Файн прислонилась к маленькой барной стойке.

– Я понимаю, что в основном это моя вина, – произнесла она. Это было сложно признать. Слова, словно вязкая жидкость, никак не хотели покидать ее рот.

– Я здесь не для того, чтобы обвинять тебя, Хлои.

– Я знаю. Но это то, о чем ты думаешь. И я не могу винить тебя. Теперь, когда я увидела этот дневник и появилось это… не знаю… чувство к нему… я тоже об этом думаю. Если бы я услышала тебя до того, как все это началось, все было бы иначе. До Рутанны, до устройства на работу в Бюро…

– Не надо, Хлои. Просто… Давай заглянем вперед. Давай выясним, что мы можем сделать.

– Ничего!

Файн сама удивилась, когда закричала на сестру, буквально выплюнув последнее слово. Но как только оно вылетело, обратно его было уже не вернуть.

– Хлои, я…

– Я все испортила. Я подвела тебя, и маму, и саму себя. Это я. Я должна продолжать жить с этим и просто…

– Но мы можем разобраться вместе, так? Смотри… Я пытаюсь принять эту смену ролей и прочее, но не могу смотреть на то, как ты себя изводишь.

– Не сейчас. Сейчас я не могу говорить об этом. Мне нужно самой все осмыслить.

– Дай мне помочь тебе.

Хлои чувствовала, что начинает задыхаться. Она чувствовала, как поднимается очередная волна ярости, но сжала кулаки и смогла подавить ее.

– Даниэль, – произнесла она так медленно и спокойно, как только могла. – Я ценю твою чувствительность и мне нравится, что ты искренне беспокоишься. Но прямо сейчас я должна разобраться во всем сама. Чем больше ты пристаешь и давишь на меня, тем больше обостряется ситуация. Поэтому, пожалуйста…на текущий момент…ты можешь просто уйти?

Хлои заметила, как в выражении лица Даниэль вдруг что-то резко изменилось. Это было похоже на разочарование. Или, скорее, на грусть. Она не могла четко обозначить это чувство, да и прямо сейчас оно не имело особого значения.

Даниэль поставила пиво на журнальный столик, даже не дойдя до середины бутылки, и поднялась на ноги.

– Позвони, когда перестанешь отстраняться.

– Я не отстраняюсь.

– Я не знаю, что ты делаешь, – бросила Даниэль, открывая дверь, чтобы уйти, – но «отстраненность» звучит лучше, чем «сучка».

Прежде чем Хлои смогла ответить, сестра вышла и закрыла за собой дверь.

Ей даже хотелось, чтобы Даниэль хлопнула ею. По крайней мере, тогда это означало бы, что сестра была не менее зла. Но вместо этого раздался только тихий щелчок и все.

Хлои так и просидела в тишине весь остаток дня, лишь заполняя мусорное ведро пустыми пивными бутылками.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Хлои сидела на парковке для посетителей Центральной тюрьмы округа Вашингтон. Сегодня было воскресенье. Прежде чем выйти из машины, она внимательно осмотрела здание, пытаясь понять, что именно привело ее сюда.

В принципе, ответ был достаточно простым, но она не хотела думать о нем. Хлои приехала сюда, потому что соскучилась по Молтону. Это было правдой, которую она никогда не произнесет вслух, больным местом, с которым она все никак не могла разобраться. Вся суть заключалась в том, что Хлои нужен был кто-то, кто смог бы утешить ее, а с тех пор, как она переехала в Вашингтон, этим человеком стал Молтон. Как ни странно, но она сама не осознавала этого, пока его не отправили в тюрьму за финансовые махинации.

Сначала она считала, что скучает по нему лишь в плане физической близости, необходимости чувствовать рядом с собой мужское плечо, особенно, когда сама она разбита и потеряна. Но когда вчера они поссорились с Даниэль и та ушла, Файн вдруг поняла, что ей хочется поговорить о случившемся. И с тех пор она думала только о Молтоне.

Подбодрив себя в последний раз, Хлои вышла из машины и прошла в здание через парадный вход. Чтобы попасть внутрь, ей пришлось воспользоваться своим удостоверением личности федерального агента, расписаться в куче бумаг, и лишь затем расположиться в комнате ожидания, пока охранник направился за Агентом Молтоном. Помещение было практически пустым. По всей видимости, воскресенье было не самым популярным днем для посещения близких в тюрьме.

Не прошло и пяти минут, как в дверном проеме в дальней части комнаты ожидания, которая немного походила на своего рода гостиную, появился Молтон. Хлои осталась сидеть на диванчике, и Кайл медленно подошел к ней сам. Он взглянул на гостью с долью скептицизма, словно пытаясь оценить намерения, но все же улыбнулся.

– Не против, если я присяду здесь? – неуверенно спросил он.

– Конечно, – кивнула она, пододвигаясь, чтобы уступить место на диване.

– Рад видеть тебя, – тут же произнес он. – Но, должен признать, что это очень неожиданно.

– Как ты тут?