Черные комиссары

– Спасибо. Разрешите идти?

– Послушай, капитан, невзирая на некоторые шероховатости с бытом и дисциплиной, батарея вот уже в течение нескольких лет занимает первое место среди подразделений базы по боевой подготовке. В десятых числах июня планируем провести общие боевые учения всех наших береговых батарей и служб. Как ты понимаешь, традицию надобно бы сохранить.

– И только так, товарищ контр-адмирал. Штатных разгильдяев в батарее терпеть не привык.

– «Штатных разгильдяев», говоришь? – Явно понравилось командующему это выраженьице нового комбата. – Ну-ну, убеди нас всех в этом.

20

Прибрежное шоссе то погружало их в степную низину, то вновь выводило на очередную возвышенность, с вершины которой открывалась часть моря или усеянное болотными островками устье какой-то речушки. На одном из таких плато, с равнины которого уже просматривались плавневые затоны Аджалыкского лимана, майор приказал водителю свернуть с шоссе, уходящего в сторону Николаева, и по едва приметной проселочной дороге они направились в глубь степи.

– А вон и ваша батарея, – молвил майор, выходя из машины, которую остановил на гребне большой ложбины, зарождавшейся где-то у берега моря и уползавшей в прибрежные полынные поля, посреди которых виднелись вдалеке три хуторские усадьбы.

– Батарея? – неуверенно переспросил Гродов. – Извините, ни одного орудия почему-то не вижу. Оборудованных стационарных позиций тоже не наблюдаю.

Кречет снисходительно проследил за тем, как, напрягая зрение, комбат пытается отыскать хоть какие-то следы батареи, и столь же снисходительно улыбнулся.

– Вот так же и всем прочим любопытным даже в голову не приходит, что крестьянские усадьбы эти – чистая бутафория, и что на самом деле под каждым из трех домов скрывается по 180-мм пушке закрытого типа, весом в девяносто тонн и при длине ствола в шесть метров.

– Ну а сам домик, очевидно, вращается вместе с орудием, обладающим круговым обстрелом… – задумчиво дополнил его капитан.

Он весьма скептически отнесся к подобной маскировке. Возможно, эти домики и способны были сбить с толку какой-то там праздношатающийся люд, но только не разведку противника, которой наверняка давно известно все то, что известно любому из пушкарей. Однако разочаровывать штабиста не стал: в конце концов, игра в секретность всегда оставалась одной из форм боевой подготовки армейцев.

– Так точно, обстрел круговой, – не без гордости сообщал Кречет. Комбат уже знал, что в свое время майор тоже начинал с батарейной службы, командиром огневого взвода. И хотя очень скоро оказался в «негнущихся рядах штабистов», тем не менее в душе по-прежнему оставался «огневиком». – Кстати, вес снаряда такой «пушчонки» составляет девяносто шесть, а вес порохового заряда картузного заряжания – сорок два килограмма, – явно бравировал своими познаниями майор. Говорил он вычурно, почти азартно жестикулируя при этом руками. – Правда, есть и тридцатишестикилограммовые. Стоит ли удивляться, что дальность полета снаряда достигает сорока километров, и залетает он при этом на семнадцатый километр небесной выси, посылая артиллерийские приветы ангелам.

– «Артиллерийские приветы ангелам» – это по-нашему, – одобрил комбат.

– А еще говорят, что стоимость одного залпа этой трехорудийной батареи такая же, как и стоимость трактора «ХТЗ». Как тебе такая бухгалтерия, капитан?

– Убедительно. Даже на врагах наших и то экономить придется.

– Здесь впечатляет решительно все – вот что я тебе скажу, комбат. Сам с удовольствием принял бы командование такой батареей, хотя по званию уже не положено.