В Европе списывают мои законы, подражают моим учреждениям, завершают мои начинания, следуют моей политике и так далее вплоть до того тона, который задавал мой двор; значит, мое правление было не так уж плохо и нелепо, как о том говорят?
XXXIV
Храбрость – это условная разменная монета: тот, кто дерзко ищет смерти в неприятельских рядах, трепещет перед мечом палача. Так же, как и фальшивые жетоны, имеют хождение и не стоящие храбрецы. Сказать по правде, храбрость – врожденное качество: она не приобретается.
XXXV
Старые, подновленные штукатуркой монархии существуют, доколе народ не почувствует в себе силы: в подобных сооружениях порча всегда идет от самого основания.
XXXVI
Те, кто добивается почестей, подобны влюбленным: ведь обладание ими снижает их цену.
XXXVII
За свою жизнь я сделал немало ошибок; самая непростительная заключается в том, что я отдал себя в руки англичан: я слишком верил в их приверженность законам
.
XXXVIII
Франция – неисчерпаема: я нашел тому доказательство после войны в России и в 1815 г. Ударьте по земле, и из нее появятся и деньги, и армии. Францию никогда не постигнет судьба порабощенной и разделенной страны.
XXXIX
Самое верное средство остаться бедным – быть честным человеком.
XL
Десяток говорунов производит больше шума, нежели десять тысяч, которые молчат; в этом заключается средство к достижению успеха тех, кто лает с трибун.
XLI
Короли и обманутые мужья всегда последними догадываются о том, что над ними смеются.
XLII
Будучи смелым, можно решиться на что угодно, но невозможно все довести до конца.
XLIII
Я победил королей во имя державной власти; короли же победили меня, заявляя во всеуслышание, что действуют во благо народов: они совершили большую ошибку, лишив меня трона. Подождем развязки.
XLIV
Я предпочитаю силу вывода красоте стиля: деяния стоят всегда больше, нежели слова.
XLV
В революциях мы сталкиваемся с людьми двух сортов: теми, кто их совершает, и с использующими оные в своих целях.
XLVI
Я люблю величественное в искусстве. Для меня или возвышенное, или ничтожное: третьего не дано.
XLVII
Месть скверному человеку есть воздаяние добродетели.
XLVIII
Сэр Гудзон Лоу – не что иное как неучтивый тюремщик: такова его должность. Говорили, и не однажды, что обращается он со мною так потому, что чувствует мое превосходство
.
XLIX
Человек в слепом подражании всякий раз устремляется за первым встречным. Что до правительства, то здесь всегда потребны ловкие пройдохи, без которых ничто не может быть доведено до конца.
L
Сильные духом избегают наслаждений, как мореплаватели подводных камней.
LI
Привычка приводит нас ко многим безрассудствам; самое непростительное из них – сделаться ее рабом.
LII
Если бы Корнель дожил до моего времени, я сделал бы его министром
.
LIII
Роспуск моей армии история поставит в ряд самых опрометчивых политических ошибок королевского правления.
LIV
Просвещенной нацией не управляют полумерами: здесь нужна сила, последовательность и единство во всех деяниях.
LV
Тот, кто предпочитает богатство славе – расточитель, который берет у ростовщика и разоряется на процентах.
LVI
В моей жизни было три прекрасных дня: Маренго, Аустерлиц и Иена, если не считать еще и четвертого, когда я дал австрийскому императору аудиенцию во рву, на поле сражения