Военное искусство. Опыт величайшего полководца

Болонья, или, по местному названию, Дотта, расположена у подножия Апеннин, на р. Рено. В ней имеется 50–60 тысяч жителей. Болонская академия наук самая известная в Италии. Красивые улицы города окаймлены сводчатыми портиками для удобства пешеходов.

Посредством канала город связан с Венецией. Болонья оказывала большое влияние на все три легатства. Все они были недовольны господством пап, незаконным и позорным для всех светских людей. «Что может быть хуже, – говорили они, – чем быть под управлением духовенства? У нас нет родины; нами руководят холостяки, принадлежащие христианству и смотрящие на вещи с ложной точки зрения; их приучают с детства к богословским наукам, менее всего нужным для суждения о светских делах».

Особенно горячо жаждала свободы Болонья. В ней, как и в Брешиа, проживали самые пламенные приверженцы итальянского дела, готовые на все, чтобы оно восторжествовало. Ни в каком другом месте не выражалось французам более искренней симпатии. Этот город сохранил такое настроение.

Вступление армии в город было сплошным триумфом. Капрара, Марескальки и Альдини, депутаты сената, оказали ей почести. Двое первых принадлежали к лучшим фамилиям страны. Капрара, в то время сенатор, был впоследствии обер-шталмейстером итальянского короля, а Марескальки – министром иностранных дел; Альдини был лучшим адвокатом Болоньи и доверенным лицом сената. Впоследствии он сделался министром – государственным секретарем Итальянского королевства. В Болонье в то время находилось 300–400 испанских иезуитов. Они опасались за свою участь, и наиболее зажиточные и молодые из них бежали в Рим. Штаб главнокомандующего успокоил их и распорядился, чтобы с ними обращались с должным почтением. Между ними имелись люди выдающиеся.

В течение тех нескольких дней, которые Наполеон пробыл в Болонье, этот город совершенно изменил свою физиономию. Никогда революция не меняла с большей быстротой нравы и обычаи народа. Все, кто не принадлежал к духовенству, обрядились в военную форму и нацепили на себя шпагу; да и из духовных лиц многие были увлечены теми же идеями, которые воодушевляли народ. Город и частные лица устраивали множество празднеств, носивших характер народности и величия, какие впервые видела Италия. Французский главнокомандующий появлялся среди народа постоянно, без охраны, и каждый вечер отправлялся в театр без всякого другого эскорта, кроме болонцев.

IV

Тем временем в Ватикане поднялась тревога. Азара, испанский посланник, снабженный полномочиями папы, поспешно прибыл 23 июня для подписания перемирия, способного успокоить папу. Последний обязался отправить посланника в Париж для заключения с республикой окончательного мира. Перемирие должно было продолжаться до заключения мира. Болонья и Феррара оставались во власти французской армии; армия ставила свой гарнизон в Анкону; папа выплачивал 21 миллион деньгами, доставлял лошадей и зерно и отдавал сто произведений искусства, по выбору французских комиссаров, для отправки в парижский музей.

Флоренция. Гравюра из «Нюрнбергской хроники», 1493 г.

Военная обстановка была такова, что в предположения Наполеона не могло входить движение на Рим. Однако философы и враги святейшего престола с неудовольствием смотрели на это перемирие. Население Болоньи особенно беспокоилось, как бы ему не пришлось вернуться под власть папы. Но ему легко было объяснить, что теперь, когда условия мира зависели от Франции, мир этот не будет заключен без гарантии его свободы. Получив это обещание, население тотчас же вооружило национальную гвардию.

V

Закончив это важное дело, обеспечивающее спокойствие на флангах армии и содействовавшее привлечению к ней симпатий населения, Наполеон перешел Апеннины и в Пистойе 26 июня присоединился к дивизии Вобуа. Он поселился у епископа, который наделал столько шума своими религиозными взглядами, соответствовавшими взглядам священников, принесших присягу на верность конституции.

Манфредини, премьер-министр великого герцога тосканского, встревоженный слухами о намерении французской армии пройти через Флоренцию, поспешил в главную квартиру. Его успокоили, и он убедился, что французы хотят дружбы с великим герцогом и пересекут его территорию только для того, чтобы пройти в Сиенну.

29 июня, выйдя из Фучекио, Мюрат, командовавший авангардом, круто повернул на Ливорно и через 8 часов уже был там, надеясь захватить врасплох английских купцов, имевших в порту 100 груженых судов, но они были вовремя предупреждены и укрылись в корсиканских портах.

Стены Ливорно строились с расчетом на 8–10 тысяч жителей. Торговля шла здесь с таким успехом, что население возросло до 60 000 с лишним человек, и это повело к постройке множества предместий, загромоздивших гласисы. Войти в порт было затруднительно. Рейд был удален от берега и плохо защищен. Каждый год на нем происходило немало аварий. Ливорно занял место порта Пизы, расположенного в устье Арно – главной тосканской реки. Это – морской порт Флоренции, который очень часто посещается англичанами, построившими здесь склады для своих мануфактурных товаров, продуктов из Индии и колоний. Занятие Ливорно и разрушение фактории были очень чувствительны для лондонской торговли.

В Ливорно собрались корсиканские беженцы, прибывшие из Франции в числе 600 человек. Прервать сообщение с Корсикой было невозможно. В глубь острова проникло множество агентов с воззваниями. Вице-король Эллиот не замедлил это почувствовать; произошел ряд восстаний. Беженцы были влиятельными лицами, а их близость и их письма возбуждали воинственных жителей гор. Последовали кровопролитные бои. Англичане каждый день теряли много людей и не имели достаточно сил, чтобы удержаться в стране. Можно было не опасаться того, что они будут тревожить итальянское побережье. Наконец, в октябре Джентили и масса корсиканских беженцев высадились на остров, подняли восстание и захватили его, изгнав англичан.

Спанокки, тосканский комендант Ливорно, был очень расположен к англичанам. Некоторые его поступки переполнили чашу терпения; он был арестован и отправлен во Флоренцию, где его передали в распоряжение великого герцога.

Французский консул Бельвилль взял в свое ведение все спорные дела об английских товарах. Несмотря на тучи жуликов, сбежавшихся из Марселя и Генуи, армейская казна Получила 12 миллионов.

Комендантом города был оставлен Вобуа с 2000 человек гарнизона, и все войска направились обратно через Апеннины и По на Адидже для соединения с армией.

VI

Главнокомандующий по приглашению великого герцога отправился из Ливорно во Флоренцию. Он прибыл туда без всякого эскорта и остановился у французского посланника, где его ожидал гвардейский батальон, присланный герцогом в качестве почетного караула. Он остался очень доволен приемом великого герцога и с любопытством осматривал все, заслуживающее внимания в этой большой и старинной столице. Французские войска два раза проходили через великое герцогство, но вдали от Флоренции. Соблюдалась строжайшая дисциплина, и не было заявлено никаких жалоб. Тосканское правительство призналось, что англичане были больше хозяевами в Ливорно, чем оно само, и жаловались на заносчивость английского резидента.

Статуя Медицейской Венеры в галерее Уффици, Флоренция. Фрагмент картины И. Цоффани, 1770-е гг.

Во время одного из обедов у великого герцога Наполеон получил известие о взятии миланского замка, капитулировавшего 29 июня. Громадные башни, остатки – дворца Висконти, господствовали над местностью. Несколько орудий, обстреливавших траншеи сверху, задержали устройство подступов на несколько дней. Гарнизон силою в 2500 человек сдался. В этом замке оказалось 100 орудий. Осадный парк был немедленно отправлен на судах по р. По к Мантуе. Вместе с орудиями, снятыми с замка Урбино и Феррары, составился парк из 200 орудий, хорошо снабженных боеприпасами, который был признан достаточным для осады Мантуи.

После обеда великий герцог повел своего гостя в знаменитую Флорентийскую галерею для осмотра произведений искусства. Наполеон был восхищен Медицейской Венерой. Анатом Фонтана показывал ему превосходные модели человеческого тела из воска, он заказал такие же для Парижа.

Манфредини, мажордом и первый министр великого герцога, был наставником этого государя, так же как и эрцгерцога Карла. Родом он был из Падуи в венецианском государстве. Он был шефом австрийского полка Манфредини. Это был просвещенный человек, столь же близко воспринявший почти все философские идеи революции, сколь он был далек от крайностей ее. Он всегда боролся с домогательствами Римского двора, который после смерти Леопольда пытался добиться отмены законов этого государя. Это был человек здравого смысла, всеми уважаемый, тайно стремившийся к независимости Италии. В этой стране не было такого благородного сердца или возвышенной души, которые, независимо от сана и положения в обществе, не чувствовали бы невольного стремления пожертвовать самыми дорогими привязанностями ради независимости и восстановления прекрасной Италии.

VII

После краткого пребывания во Флоренции Наполеон отправился в Болонью, где потратил несколько дней на то, чтобы ввести в определенное русло народный порыв к свободе. В Луго поднялся мятеж, были совершены эксцессы против слабого французского отряда. Генерал Бейран двинулся туда со своей бригадой и встретил сопротивление со стороны ворвавшихся в город 4–5 тысяч крестьян. Он их атаковал, разбил, захватил город, который был разграблен. Имольский епископ, впоследствии папа Пий VII, в епархии которого произошло возмущение, сделал попытку открыть глаза ослепленному народу. «Воздайте кесарево кесарю, – говорил он. – Иисус Христос велит повиноваться силе». Он высылал даже в Луго епископа эдесского, тогда своего старшего викария и затем духовника. Успеха он не имел. Мятежники встречали его с почтением, но не подчинялись его уговорам. Они подчинились только силе.

Элитная жандармерия Наполеона. Рисунок И. Белланже

Армия переправилась через По. На правом берегу осталось только несколько жандармских застав и складов. Население было настолько хорошо расположено к армии, что для порядка в тылу достаточно было национальной гвардии. Хотя регентство Модены и было предано противнику, но оно было бессильно; патриоты Реджио и Модены были значительно сильней.

VIII

В Мантуе комендантом был Канто д’Ирль, имевший в своем подчинении генералов Роккавина, Розельмини и Вукассовича с 12 000 человек пехоты, 500 кавалерии, 600 артиллерии, 150 минеров, 100 моряков – всего 14 000 человек. Главная квартира главнокомандующего была переведена из Болоньи в Ровербелла, где находился Серюрье, командовавший блокадным корпусом.

На Нижнем озере плавало несколько французских баркасов. Полковник Андреосси приготовил большое количество судов и надеялся на захват крепости врасплох. Уже 1000 гренадер была посажена на суда и должна была высадиться в 2 часа утра под батареей и бастионом у дворца, овладеть воротами и опустить подъемные мосты сен-жоржского шоссе, по которым армия вошла бы в город. Этот проект казался вполне осуществимым. Полковник Лагоц, уроженец Мантуи, должен был вместе с несколькими патриотами идти во главе колонны. Но так как уровень р. По значительно понизился и из Нижнего озера быстро вытекло много воды, то глубина его стала недостаточной для судов. Последние были вынуждены отойти в середину камышовых зарослей, чтобы не быть замеченными из крепости. Здесь ночью они сели на мель, и снять их не смогли. В следующую ночь воды еще убавилось. Эту экспедицию пришлось бросить. Тогда был возбужден вопрос, закладывать ли траншею или нет. Тирольская буря готова была вот-вот разразиться. Но Шасслу предложил взять крепость в 15 дней с помощью траншей. Крепость была плохо вооружена и гарнизон значительно ослаблен. Главнокомандующий решился на это.

Генералы Мюрат и Даллемань переправились через рукав Нижнего озера в Пиетоле, где он очень узок, и после сильного боя овладели незатопляемым участком местности от Пиетоле до дворца и укрепленным лагерем Мильяцетто. 18 июля все естественные препятствия были преодолены, впереди оставался только простой бастион и наполненный водою широкий ров. Инженерный генерал Шасслу заложил траншею. Осада после этого превратилась в совершенно обыкновенную. 22-го траншея была уже в 50 туазах от контрэскарповой галереи. Противник тщетно пытался несколькими вылазками замедлить продвижение. Стычки были кровопролитные, но противника всегда отбивали, нанося ему потери. Особенно хорошо действовал во главе гренадерского батальона полковник Дюпон – тот самый, который впоследствии отличился в Египте при взятии Каира.

IX

Приближался момент, когда австрийцы могли оказаться в состоянии предпринять наступление. Наполеон, успокоенный относительно хода работ по осаде Мантуи, решил заняться переустройством внутренних дел Ломбардии для того, чтобы обеспечить свой тыл на время борьбы, которая должна была начаться. Он отправился в Милан с тем, чтобы вернуться к моменту наступления.

Сардинский король отдал себя целиком в распоряжение республики. Он сдал все свои крепости. Суза, Экзиль и Демонте срывались. Алессандрия находилась в руках Итальянской армии. В Милане находился сардинский поверенный в делах кавалер Боргезе; но король часто посылал в главную квартиру графа Сен-Марсана или для представления особых разъяснений или с просьбой о необходимой помощи для поддержания мира в стране. Сардинские дела не могли быть в более надежных руках. Характером и личными качествами он нравился главнокомандующему. Граф Сен-Марсан, принадлежавший к одной из лучших фамилий Пьемонта, был в возрасте 25–30 лет. Человек выдержанный, мягкий, просвещенный, он был свободен от всяких предрассудков и потому имел здравый взгляд на вещи. Он был настроен против австрийской политики – чувство, которое он унаследовал от своих предков и вывел из собственного опыта.

Глава VI

Сражение у Кастильоне

I. Прибытие фельдмаршала Вурмзера в Италию во главе новой армии. – II. Положение французской армии. – III. План кампании австрийской армии. – IV. Вурмзер выходит тремя колоннами (29 июля 1796 г.): правой – по шоссе в Киева, центральной – в направлении на Монте-Бальдо, между Адидже и оз. Гарда, левой – по долине Адидже. – V. Важное и быстрое решение, принятое Наполеоном. Бой у Сало. Бой у Лонато (31 июля). – VI. Сражение у Лонато (3 августа). – VII. Сдача трех дивизий правого фланга противника и части центра. – VIII. Сражение у Кастильоне (5 августа). – IX. Вторая блокада Мантуи (конец августа). – X. Поведение различных народов Италии при известии об успехах австрийцев.

I

Когда Венский двор узнал о прибытии французов на границу Тироля и об осаде Мантуи, он отказался от наступления, которое предполагал вести в Эльзасе, и выделил фельдмаршала Вурмзера во главе 30 000 человек из армии Верхнего Рейна для отправки в Италию. Там эта армия, соединившись с войсками Болье, пополнявшимися в течение двух месяцев, и с гарнизоном Мантуи, возросла до 80 000 человек, не считая больных в Мантуе.

Французская армия, разгромив армию Больё, выполнила возложенную на нее задачу. Если бы рейнские армии сделали то же самое, шедшая в Европе великая борьба была бы закончена.

Между тем слухи о приготовлениях австрийского дома дошли до венецианских областей; вдобавок купеческие письма постарались их преувеличить: до конца августа австрийцы будто бы овладеют Миланом, французы потеряют полуостров, не смогут уйти к Альпам, и снова оправдается в этом году пословица, что Италия послужит им могилою.

II

Наполеон внимательно следил за всеми этими приготовлениями и сильно тревожился. Он заявлял Директории, что нельзя с одной только 40-тысячной армией сдерживать натиск всех австрийских сил. Он требовал, чтобы либо ему были высланы подкрепления, либо же рейнские армии начали кампанию без промедления. Он напоминал об обещании, данном ему при отъезде из Парижа, что они начнут действовать 15 апреля. Однако прошло еще два месяца, а они всё не выходили со своих зимних квартир. Наконец, в июне они открыли кампанию; но подобная диверсия в то время не могла уже принести пользы Итальянской армии: 30 000 человек Вурмзера находились уже на марше, и вскоре ожидалось их прибытие к месту назначения. В таком положении предоставленный самому себе Наполеон сосредоточил на Адидже и на Киезе всю свою армию, оставив только один батальон в феррарской цитадели, два в Ливорно и этапные команды в Кони, Тортоне, Алессандрии, Милане и Пиццигетоне. Осада Мантуи вызвала заболевания; хотя в этой нездоровой местности он держал только 7–8 тысяч человек, то есть две трети гарнизона, – потери все же были значительными. На Адидже в обсервационной армии нельзя было собрать в строю больше 30 000 человек; с таким небольшим числом храбрецов приходилось бороться против главной австрийской армии. Велась очень деятельная корреспонденция между Италией и Тиролем, где сосредоточивался противник. Каждый день можно было убеждаться в пагубном влиянии этих приготовлений на настроение итальянских народов. Приверженцы французов трепетали, приверженцы Австрии возгордились и стали угрожать, но все изумлялись, что такая держава, как Франция, оставила без поддержки и помощи армию, так хорошо послужившую родине. Эти пересуды проникли даже в среду солдат вследствие их повседневного общения с жителями. Дивизия Соре стояла на позиции в Сало, прикрывая местность между озерами Идро и Гарда и перехватывая дорогу из Триента в Брешиа по киезской долине. Массена, расположившись в Буссоленго, занимал Корону и Монте-Бальдо бригадою Жубера, другая часть его дивизии стояла лагерем на Риволийском плато. Бригада Даллеманя из дивизии Деспинуа охраняла веронские мосты, другая бригада этой дивизии охраняла Адидже до Порто-Леньяго, дивизия Ожеро занимала Порто-Леньяго и Нижний Адидже. Генерал Гильом был комендантом Пескиеры, где шесть галер под начальством капитана 2-го ранга Лаллемана господствовали на оз. Гарда, Серюрье вел осаду Мантуи. Кильмэн командовал кавалерией армии, Доммартен – артиллерией. Главная квартира была перенесена в Кастельнуово, вблизи Адидже, Киезы и Мантуи.

III

Вурмзер перенес свою главную квартиру в Триент и сосредоточил всю армию в итальянском Тироле. Он разделил ее на три корпуса. Левому, под командованием генералов Давидовича, Мессароша и Митровского, силою в 20 000 человек, была назначена для движения долина Адидже: Мессарош должен был следовать по шоссе левого берега и проникнуть в Верону по высотам; Давидович и Митровский, с кавалерией и артиллерией, должны были переправиться через Адидже по мосту, сооруженному у Дольче, и двинуться на Коссариа. Центр, силою в 30 000 человек, под командованием Вурмзера (в составе четырех дивизий – генералов Меласа, Себоттендорфа, Баялича и Липтая), должен был проникнуть в Италию через Монте-Бальдо и местность между Адидже и оз. Гарда. Правый, в составе 20 000 человек, под начальством Кваждановича, Отта, князя Рейсе и Очкая, должен был пройти через Киезу, двинуться на Брешиа и обойти всю французскую армию, отрезая ее от Милана и тем самым от путей отступления. Полное ее поражение должно было явиться следствием этой искусно задуманной комбинации. Рассчитывая на свое громадное превосходство, Вурмзер думал не просто победить, но использовать победу целиком и сделать ее решительной и роковой для противника.

Река Адидже (Адиж). Карта из «Военной энциклопедии» (СПб., 1911–1915)

IV

Едва прошло несколько дней со времени прибытия Наполеона в Милан, как он узнал о движении противника из Тироля. Поспешно он отправился в Кастельнуово, в свою главную квартиру. В этом небольшом местечке он находился недалеко от Монте-Бальдо и Вероны. 29 июля утром он узнал, что Корона была атакована большими силами, что легкие войска генерала Мессароша вышли на веронские высоты на левом берегу Адидже и многочисленные колонны спускаются по Рокка-д’Анфо. В течение всей ночи донесения ежечасно следовали одно за другим. Стало известно, что Жубер, атакованный при Корона, весь день оказывал сопротивление, но вечером отошел на Риволийское плато, которое Массена занимал крупными силами; что австрийские бивачные огни покрывают всю местность между оз. Гарда и Адидже; что на веронских высотах вся дивизия Мессароша соединилась со своими легкими силами. Со стороны Брешиа Кважданович, вышедший по долине Киезы, разделил свои войска на три колонны: одна прикрывала высоты Сант-Озетто, по-видимому, направляясь на Брешиа, другая заняла позицию у Гавардо и угрожала движением на Понте-Сан-Марко и Лонато, третья пошла на Сало, где вела бой с 3 часов дня. На рассвете 30-го было получено донесение, что сант-озеттская колонна проникла в Брешиа, где не встретила никакого сопротивления, захватив там в плен четыре роты, оставленные для охраны госпиталей. Одна из дорог, связывающих армию с Миланом, оказалась, таким образом, перехваченной; оставалась лишь единственная – кремонская. На всех дорогах из Брешиа в Милан, в Кремону, в Мантую появились разъезды, распускавшие слухи, что одна армия в 80 000 человек вышла через Брешиа, а другая армия в 100 000 человек – через Верону, что Соре, боясь оказаться отрезанным от Брешиа и от армии, отошел на высоты Дезенцано, оставив у Сало генерала Гюйо с 15 000 человек, в старинном замке, своего рода крепости, обеспеченной от захвата врасплох, что гавардекой колонной противника выслано несколько разъездов на Понте-Сан-Марко, но что они там задерживаются ротой егерей, охраняющей этот мост.

V