Трое в лодке. Не считая водки

«Ручку! – закричал Честный – Дайте ручку скорее!»

И нашлись люди, нашлись!

Добрый матрос Славик мужественно, практически рискую жизнью, нырнул в каюту (хлюп-хлюп!), и надолго исчез во чреве тонущей лодки. Секунды тянулись томительно, но без ручки от лебёдки сделать было ничего нельзя, а смелый Славик всё хлюпал и хлюпал в темноте. Наконец Славик вынырнул из каюты, и со значением подал Честному блокнот и ручку.

«Держи, – говорит, – Ручку.Я её расписал.»

Пока мы там все метались, моя подружка грустно бродила вдоль по берегу голая, завернувшись в одеяло. Да, я ещё забыл сказать, что шёл дождик.

«А у меня ноги замёрзли» – попыталась привлечь она внимание яхтенной общественности. Но яхтенная общественность, в любой другой момент дружно раскрывшая бы объятия девушке с замёрзшими ножками, была занята. Только неугомонный дядя Рома пробормотал: «Ну что же я могу для тебя сделать, милая…»

Поскольку яхта уже висела на стропах, проблемой ножек занялся я. Предложение пойти на другую яхту было отметено с негодованием.

«Я, – сказала с выражением подруга, – на яхту больше не пойду никогда».

Яхту уже подняли на стропах, и я обнаружил всех господ яхтсменов в глубокой задумчивости около лодки. Можно было лепить скульптуру Родена. Вода из лодки НЕ вытекала. То есть, попросту стояла в ней, хотя красавица уже сушила киль, важно покачиваясь в воздухе. Но если вода где-то затекала, то через это же самое должна была и вытекать?

«Фигня какая-то!» – подытожили результаты мозгового штурма собравшиеся капитаны. Капитан открыл кингстон, и воду слили, но вопрос остался – если лодку опустить, она опять начнёт тонуть? Оставался один способ – спустить лодку на воду и проверить. Проверили. Вода не поступала.

Это когда знаешь ответ всё просто и очевидно, но на тот момент кроме происков чёрта нам других идей не приходило.

Наутро загадка разрешилась: просто сливной шланг за зиму соскочил со штатного, положенного ему места, и когда лодку нагрузили экипажем вода пошла через него. Сливаться назад она не могла, поскольку верхний конец шланга плавал по поверхности воды внутри лодки, клапан такой получился, ядрить его в коромысло.

…А вот подружка эта моя на яхту больше не приезжала никогда. Держит слово!

А я тут – молодая, молодая…

УхоД.

Как это сделать, чтобы никому не навредить, особенно себе

«Хороший путешественник не имеет

твёрдых планов и конечной цели назначения»

Лао Цзы, (570—490 гг. до нашей эры)

Правило первое:Главное – это наконец отойти

И вот настал, наконец, момент отбросить «Initile terrae pondus» *

В отходе главное – это наконец отойти, а сиё не так просто, как кажется на первый взгляд. Во-первых, можно не рассчитать своих сил. Во-вторых, можно рассчитать, но ошибиться. Впрочем, такая опасность угрожает спортсменам на всех этапах дальнего спортивного плавания. Так, экипаж знаменитой яхты «Ирис» («Ириска», в просторечии), задержался в одной научно-спортивной экспедиции на месяц дольше запланированного, и их уже собирались искать в интернете. Причина задержки заключалась в немеренном количестве загруженного в лодку коньяка, который на «Ириске» использовали вместо водки, солярки и иных ненужных продуктов.

Цель данной экспедиции состояла в проверке качества коньяка «Московский», а про результат я уже доложил. Так что очень важно грамотно рассчитать и распределить свои силы.

Если рассчитали – вам прямой путь в Канал. Канал, если кто вдруг не в курсе, ведёт в Волгу (это река), а Волга сейчас впадает вообще куда хочешь. Мы так обычно впадаем через Волгу в Шексну, затем Белое озеро, еще один канал и – Онего! Ну а вы можете впадать куда душе угодно, море Белое, Чёрное, Каспийское, Балтийское… Азовское не забыл? Далее везде. Есть где разгуляться. Но до разгуляться мы ещё дойдём, а пока надо размяться шашлычком на берегу, пожелать всего хорошего родной гавани и яхтенной общественности да отдать концы на произвол изменчивой судьбы.

Почетный эскорт яхт не даст вам забыть про торжественность момента. Июльские сумерки, яхты в огнях, паруса, расходочки под кормой, залпы из бортового орудия, ракеты, прощальные крики и тосты – что говорить! Сумерки ненадолго светлеют – белая зависть провожающих растворяет сумерки в ночи – и вот узкая, темная щель канала принимает нас, и нитью Ариадны ведут огоньки по берегам… Нет чуда слаще, чем час отхода. Уход – это как всё на фиг послать, давайте вы тут, дескать, без меня. Прощай, Cloaca Maxima! И вспоминаем, как ебались со всякой хуйнёй перед этим, и как было всё до последнего дня непонятно – срастётся ли, а потом вдруг срослось, да ещё как срослось, и даже Славик пообещал что идёт на всю катушку, до Онеги, а сейчас поёт свои лучшие песни, а мы подпеваем, и всё меньше вспоминаем ту клоаку, из которой вырвались, и клоака становится всё более призрачной, а этот мир всё более реальным и настоящим, мир, где неважно, кто ты, а важно только какой ты.

А это-то и есть самое важное.

Вперёд, вперёд…! Но где эти губы на пристани? Где прячется её сладкая лодочка? В зарослях осоки? Не поросла ли тиной? И разве отход – не повод для любви? Вперёд! Вперёд! И только вперёд. Но впрочем, можно и взад. Крените её, гоните её, раздраконьте её, имеёте её на фордаке, имейте её бакштагом, имейте её с кормы и с борта, в хвост и в гриву, и тогда, возможно, она даст вам с собой немного – ну совсем чуть-чуть – то, что будет так не хватать в дальнем спортивном плавании. Потому что как бы хорошо вы не собирались, не получиться упаковать нежности и чувства, даже в сжатом виде.

Вперёд, Губы Любви! Неситесь над просторами, мелькайте нам в зарослях, встречайтесь в снах, являйтесь плотью, парите духом – любыми любим вас.

А вы?

Голос любимых, спасающий нас – не метафора. Мы то что! Мы – люди пропащие, море нас похитило. Вот вы знаете, например, что человек, идущий морями-океанами не числится среди живущих на земле?! То-то! Нам, собственно, только за них, любимых, и страшно. И чем больше любимых – тем страшнее.

За самым лучшим нарядом разглядим мы простое девичье существо.

В любом обличье угадаем. И не отвертитесь.

Вот как мы вас любим.

Но не всё так просто. Впереди есть много что преодолевать. Главная мука в канале – это девицы. Их много, и они почти голые. Какие чувства это вызывает у матросов – не надо рассказывать. Дело в том, что любой, даже самый добропорядочный семьянин, став на минуту матросом полностью забывает своё благородное семьянинское происхождение. Бытие самым решительным образом определяет сознание, и, что характерно – сознание совершенно не сопротивляется! Нет бы сказал: «Да Я! Да чтобы Я! Да никогда на свете…» Нет! Нет! Надел тельняшку – и не осталось в тебе ни стыда, ни совести, одна душа полосатая. Ну, это супруга бы так подумала, увидев своего благоверного, сверлящего попутные сиськи в самый морской бинокль.

Поэтому то для бесконфликтного прохождения Канала и приглашается группа поддержки в шортиках, без которой переход превращается в сущую пытку. Нелепо фокусироваться на отдалённых объектах, когда столько знакомых девушек на борту. Так, без них, только и слышно вокруг:

«Ух, какая попка»

«Смотри, какие сиськи!»

«Да нет там никаких сисек …!»

«Да как нет?! Смотри!»

(Смотрит в бинокль)

«Да это вообще мальчик, нах!!!»

Ну и так далее.

А когда все эти ягодицы и сиськи мелькают целый день перед носом, понимаешь, что ничего в них такого особенного нет – ну, ягодицы как ягодицы – и всё протекает как-то спокойней.

Однако, группа поддержки не всегда доступна, особенно по пути домой, и иногда приходится страдать без неё. Так, однажды в такую ситуацию попал наш Доктор. Реагировал он совершенно как матрос.

Но не только девушки осложняли жизнь доктору. Дело в том, что Доктор любит позагорать.

«И как же я эту царскую жизнь люблю!» – любит повторять Доктор, потягиваясь на солнышке. Поскольку для достижения достойного результата приходится делать это долго и тщательно, то с доктором дружит Морфей. Однако, кроме Морфея, с доктором дружу и я, что временами мешает ему насладиться всеми прелестями царской жизни. Дело в том, что в момент самого одухотворенного контакта с сонным божеством очень удобно привязать в докторской пятке бинокль, и с чувством выполненного долга удалиться. Да что там пятке! Вы даже не представляете себе, сколько у человека есть мест, чтобы привязать бинокль! Вот давайте посчитаем: раз, два, три (ха-ха!), четыре, пять… Дальше сами, сами! Видите, сколько? Шнурки ботинок – это самое банальное, что можно предложить.

Бинокль преследовал доктора повсюду: то он оказался надёжно принайтовлен к шортам, то правильным морским узлом привязан к кроссовкам, то неожиданно оказывался прикреплён к любимому головному убору. Я уже не говорю, что если уж доктор неосмотрительно ложился поспать, просыпался он непременно с биноклем, как и подобает настоящему капитану. Доктор так сжился с этим оптическим прибором, что уже невозможно было представить себе их отдельно. Иногда, впрочем, оптические приборы использовались Доктором и по прямому назначению – для пристального рассматривания потенциальных пациенток. А уж к концу путешествия, когда всю команду измучил подлый спермотоксикоз, подхваченный ещё где-то на Волге, и заразивший даже самых стойких бойцов с их известной амбивалентностью, тогда все наблюдательные и ненаблюдательные приборы на лодке были мобилизованы, и строгое указание Правил Плавания – что на судне должно вестись непрерывное наблюдение – выполнялось и перевыполнялось. В Правилах, кстати, нигде не уточняется: за чем именно надо непрерывно и квалифицированно наблюдать. Мы, к примеру, весьма квалифицированно наблюдали за тёлками, с использованием всех имеющихся средств.

Ещё очень весёлым характером обладают бельевые прищепки, особенно такие цветные, весёленькие. Они очень хорошо смотрятся на куртках и майках, свисая по спине как иглы дикобраза, и в качестве висюлек на набедренной повязке. Важнейшее преимущество прищепки в том, что она, в отличие от килограммового морского бинокля, совершенно не беспокоит хозяина, чем доставляет продолжительное удовольствие всему экипажу. Особенно здорово при этом, я так думаю, чувствовал себя сам доктор. Ведь так приятно всё время натыкаться на весёлые глаза и радостные улыбки экипажа! Ну, это пока ведущий царскую жизнь не попробует прилечь. Это открывает глаза самодержцу ни истинную причину такого всеобщего расположения подданных, и тогда приходится радоваться вместе со всеми.

Для особых гурманов могу посоветовать привязать тоненькую верёвочку к верхней части женского купальника, как раз там, где на спине такой призывный бантик, который девушки почему-то развязывают не всегда, а другой конец верёвочки – к банке с пивом, там где у той колечко. Затем закрепите банку подручными средствами. Неосмотрительная попытка встать приводит или к взрыву банки с пивом или к побегу сисек на волю. И то, и другое одинаково приятно. Ошарашенная и ещё немного заспанная девушка не сразу понимает, что же ей предпринять вначале: инстинктивно прикрыться, или инстинктивно потянуться к пиву.

Так что веселитесь.