Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия

Год написания книги
2013
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 10 >>
На страницу:
3 из 10
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Причин несколько. Главная, полагаю, состоит в том, что земля в глазах «болотного народа» не имела особенной ценности. В отличие от славян, финны не занимались ни земледелием, ни скотоводством. Лесов было сколько угодно, одно болото мало чем отличалось от другого и уж во всяком случае не стоило того, чтобы проливать из-за него кровь. Хотят славяне зачем-то селиться по берегам больших рек? Да ради Исянена-Громовержца, не жалко. Реки финнам были ни к чему, торговли они все равно не вели – не имели излишков. Лес хоть и кормил, но скудно – только чтобы не умереть с голоду. Известно, что быстрее всего развивались народы, которых природа либо щедро облагодетельствовала, либо обделила своими дарами и заставила активно бороться за выживание. На первом этапе истории преимущество получили жители плодородных земель Междуречья и Нила, Эллады и Апеннинского полуострова; на следующем – те племена, кого нужда гнала с насиженных мест.

Финнов лес кормил недостаточно сытно, чтобы развивалась культура, но и не настолько впроголодь, чтобы побуждать к уходу с насиженных мест. Те финно-угорские племена, кому в силу изменившихся обстоятельств все-таки пришлось двинуться в путь, вроде угров, быстро переняли военные достижения сопредельных народов, окрепли и через некоторое время создали собственное государство – Венгрию.

У лесных аборигенов, судя по всему, не было ни вождей, ни какой-либо социальной структуры, которая могла бы дать организованный отпор чужакам. Единственным элементом, способным на лидерство, были волхвы – шаманы, обладавшие общественным влиянием и некими потаенными знаниями, которые славянам и скандинавам казались «чародейскими». Все столкновения с русославянами, а позднее восстания против власти князей-христианизаторов неизменно инициировались и возглавлялись волхвами, память о которых сохранилась и в летописях, и в русском фольклоре.

Каста волхвов (возможно, это слово одного корня с «волшбой») – феномен не славянский, он восходит к северным религиям шаманского типа. Однако по мере ассимилирования финских племен и частичного восприятия их обычаев у русославян появились и собственные волхвы. Эти люди обладали знанием астрономии, знахарства, ветеринарии, а некоторые, вероятно, владели искусством гипноза. В «Повести временных лет» рассказывается, как во время голода на Белозерье в 1071 году волхвы, мутя народ, на глазах у всех извлекали из воздуха «жито, либо рыбу, либо белку». Хотя авторы летописи, христианские монахи, относятся к языческим жрецам с явной враждебностью, сквозь вроде бы разоблачительные рассказы о происках волхвов проскальзывает почтение к их силе и мудрости.

Например, описано, как в 1024 году волхвы подняли в Суздале народное восстание против бояр, которые во время голода прятали продовольствие. Волхвы отправили караван за хлебом к соседним булгарам и тем самым спасли людей от вымирания. Князь Ярослав, вопреки своему прозванию «Мудрый», не одобрил этой разумной меры, сказав: «Бог посылает голод, мор, засуху или иную казнь за грехи, и не человекам судить о том».

Про князя полоцкого Всеслава Брячиславича по прозвищу Чародей (1029–1101) летописец сообщает как о чем-то общеизвестном, что мать родила его «ото волхования». На голове у новорожденного осталось «язвено» (очевидно, кусочек плаценты), и волхвы сказали княгине: «Это язвено навяжи на него, пусть носит его до смерти». Далее монах простодушно присовокупляет: «И носит его на себе Всеслав до сего дня; оттого и немилостив на кровопролитие».

В другом месте «Повести» есть любопытный пассаж о беседе боярина с волхвом, которая позволяет нам заглянуть в космогонию этой давно исчезнувшей системы верований. О сотворении человека и соотношении плотного мира с бесплотным волхв говорит: «Бог мылся в бане и вспотел, отерся ветошкой и бросил ее с небес на землю. И заспорил сатана с Богом, кому из нее сотворить человека. И сотворил дьявол человека, а Бог душу в него вложил. Вот почему, если умрет человек, – в землю идет тело, а душа к Богу».

Влияние волхвов сохранялось в народе еще много веков после крещения Руси. Известно, что даже в XVII веке, в царствование Алексея Михайловича, издавались указы, запрещавшие православным слушать волхвов и вступать с ними в какой-либо контакт.

Дальнейшая судьба «древнего и многочисленного народа, занимавшего великое пространство» (так аттестует финно-угров Карамзин), поражает своей многоцветностью. Казалось бы, между современными эстонцами, хантами и мадьярами нет совсем ничего общего – ни в культуре, ни даже во внешности. Однако же всё это разветвления одного языка, который оказался более живучим, чем цвет волос, форма черепа, разрез глаз и прочие антропологические черты. Вступая в контакт с инородным населением, финно-угры быстро его ассимилировали или ассимилировались сами. В типе лица, который сегодня считается типично русским (в отличие, скажем, от типично украинского), много изначально финских характеристик: скуластость, курносость, некоторая «размытость» линий. В генетическом коде великорусского этноса финская составляющая не менее сильна, чем славянская. И чем севернее губерния, тем меньше этот хромосомный зазор (между коренными нижегородцами и мордовцами, например, он составляет всего 2–3 условных единицы), что дает основание некоторым полемически настроенным исследователям даже называть русских «русскоязычными финнами».

Миграционная эстафета

Южнее Великого Леса, где сидели в своих болотах древние финны, тянулась Великая Степь, она же Дикое Поле – широкий коридор, по которому кочевые народы, двигаясь от пределов Ирана или Китая, вторгались через уральско-каспийские «ворота» в Европу. Одной из первых остановок, иногда на несколько веков, неминуемо становилось северное Причерноморье. Временами возникало встречное движение и с запада – когда в этом плодородном краю в поисках лучшей доли оседали земледельческие племена Европы. Но они задерживались там ненадолго – из Азии надвигалась очередная орда и вытаптывала или подминала под себя ростки оседлой цивилизации.

Всё это случалось бессчетное множество раз в доисторическую эпоху, однако незадолго до начала христианской эры миграционная активность народов заметно усилилась.

Причины, по которым орда уходила из родных мест, могли быть сугубо природными: климатические изменения или просто затяжная засуха, нехватка пастбищ, демографический взрыв. Миграция могла произойти и в результате политического конфликта. Большое племя, потерпев поражение в войне с восточным соседом, откатывалось к западу, изгоняя ранее обитавший там народ; тот проделывал то же самое со своим западным соседом, и так далее. Срабатывал «эффект домино», причем положение каждого последующего изгнанника становилось всё более отчаянным, так что завоевание новой родины становилось вопросом жизни и смерти. Иногда орду гнала вперед воля незаурядно одаренного или просто феноменально удачливого вождя, который задался честолюбивой целью создать империю. Таким был Чингис-хан, мечтавший о великой державе, где «девушка с золотым блюдом в руках сможет пройти от океана до океана, не опасаясь ни за золото, ни за свою честь». (Как мы знаем, держава была создана, но девушкам, тем более с золотом, по ней лучше было не гулять).

При переселении кочевого народа скорость движения зависела от причины и цели. Если дело было в скудных пастбищах, племя просто плелось за истребляющими траву стадами, и путь из Азии в Европу растягивался на несколько поколений. Но если требовалось уйти от опасности, расстояния преодолевались быстрее. Известно, что авары, спасаясь от врагов, добрались с Алтая до степей Северного Кавказа всего за шесть лет. Еще стремительней двигалась орда, для которой смыслом существования было завоевание. Она останавливалась, лишь когда требовалось дать отдых лошадям.

В научно-исторической терминологии Эпохой Великого Переселения считается период III–V веков, когда на севере Евразии изменился климат: наступило резкое похолодание, которое нарушило привычные условия жизни многих народов. Однако на самом деле орды кочевников и таборы блуждающих землепашцев бродили по Евразии на протяжении по меньшей мере полутора тысячелетий. Каждая последующая волна миграции обычно погребала под собой предыдущую.

Восточноевропейская равнина, самым ранним из зарегистрированных историей населением которой (если не считать полумифических киммерийцев) были скифы, затем поочередно становилась домом для самых разнообразных пришельцев: сарматов, аланов, готов, гуннов, аваров, булгар, угров, хазар, печенегов, половцев, монголов. Такими же находниками были и русославяне. Просто они сумели построить долговечное государство, на время поглощенное Чингисидами, но все-таки уцелевшее и оказавшееся жизнеспособным. Одна из причин, по которым восточные славяне сохранили государственность, состояла в том, что, в отличие от кочевников, они не испытывали столь острой нужды в пастбищах и в эпоху внешней угрозы смогли отступить в северные леса.

Ниже я кратко расскажу о народах, обитавших на территории Русской равнины до того, как она стала русской. Кажется, что все они сгинули бесследно, не оставив после себя ничего кроме могил. Но это не так. Остались гены, остались апроприированные славянами элементы культуры. Ну и, конечно, память – ведь это период, уже попадающий в поле зрения мировой истории.

Скифы

Когда Александр Блок гордо восклицает: «Да, скифы – мы! Да, азиаты – мы, с раскосыми и жадными очами!» – тут всё неправда. Русские – не потомки скифов; скифы, скорее всего, не являлись азиатами; очи их не были раскосыми и вряд ли жадными, судя по тому, что скифы на чужие земли не зарились – во всяком случае никого не завоевывали. По крайней мере, с тех пор, как, согласно Геродоту, в VIII веке до н. э. вытеснили из Северного Причерноморья киммерийцев, память о которых сохранилась только в некоторых географических названиях.

Современные ученые довольно твердо заявляют, что славяне никак не могут быть потомками скифов. У этих народов захоронения совершенно разного типа.

Происхождение скифов неизвестно. Судя по греческим изображениям, это был народ иранского происхождения – неузкоглазый и сильно волосатый. Собственно, «Скифия» во времена античности была не обозначением страны, а географическим понятием, и очень возможно, что помимо господствующего племени, знакомого грекам, там жили и другие этнические группы, в том числе славяне. Во всяком случае у кочевников-скифов имелись в подчинении какие-то инородные земледельцы. Бородатые всадники позволяли кому угодно селиться в своих степях и жить по собственным обычаям – лишь бы поселенцы исправно платили дань.

Благодаря греческим авторам мы знаем о скифах, близких соседях черноморских полисов, гораздо больше, чем о многих народах, обитавших в южной России в последующие века. У нас есть обстоятельный «Скифский логос» Геродота (V век до н. э.), есть «География» Страбона (рубеж христианской эры), имеются и другие свидетельства.

Например, Гиппократ в своем трактате «О воздухе, водах и местностях» дает описание внешности первоначальных жителей России с точки зрения медика: «По внешнему виду скифы тучны, мясисты, нерасчлененны, влажны и слабы; желудки у них наиболее влажные из всех; да и не может в самом деле живот осушиться в стране при такой природе и таком состоянии времён года». Другие авторы присовокупляют, что скифы были белокожи, голубоглазы, с жидкими желтыми волосами и, на взгляд греков, «очень похожи друг на друга».

Домов они не имели, жили в кибитках, слыли непревзойденными всадниками (греки иногда даже называли их «кентаврами»). Пока не познакомились с достижениями цивилизации, скифы любили «пьяниться дымом дурманных трав», но потом научились у эллинов пить вино и употребляли его «по-варварски», то есть не разбавляя водой.

Несмотря на «тучность» и «влажность желудков», скифы отлично владели воинским искусством. В бою были храбры и предприимчивы, метко разили врагов отравленными стрелами, пленных ослепляли и обращали в рабство, с убитых сдирали кожу, а из черепов делали чаши (эта скверная традиция, общая для многих кочевых племен, будет практиковаться в черноморских степях и тысячу с лишним лет спустя).

После того, как скифы нанесли поражение войску персидского царя Дария Первого, они стяжали себе репутацию непобедимых. Лет триста или четыреста никто не осмеливался идти против них войной – до тех пор, пока во II веке до н. э. не нагрянули дикие сарматы, которые не знали европейской истории и потому скифов не боялись. Сарматы без особенного труда покорили былых кентавров, размягчевших от эллинского влияния и неразбавленного вина.

Сарматы

Если по поводу происхождения скифов историки не могут прийти к единому мнению, то откуда взялись сарматы более или менее известно. Этот арийский народ проживал в пустынях и степях к востоку и, может быть, югу от Каспия. В западном направлении сарматы двигались небыстро, вслед за своими стадами. Как многие кочевники до и после них, сарматы не строили домов, а жили в кибитках из войлока, которые устанавливали на повозки. При этом известно, что часть этого большого этноса занималась и земледелием – либо же научилась ему, когда осела.

Но прежде всего сарматы были всадниками – еще более искусными, чем скифы. Греки полагали, что сарматы рождаются от связи скифов с амазонками. Эта легенда, вероятно, возникла из-за того, что женщины новой орды были сильными и храбрыми, а в бой ходили наравне с мужчинами. Поэтому войско сарматов было многочисленным – в сражении участвовало всё взрослое население. В пешем строю завоеватели, как многие кочевники, биться не умели, но их конные атаки были неотразимы. В военном смысле сарматы обладали еще одним важным преимуществом: они умели изготавливать панцири для людей и для лошадей из круглых пластин, которые вырезали из конских копыт, – это делало всадников почти неуязвимыми для стрел.

Меч почитался у сарматов за объект сакральный, религией было огнепоклонство. В жертву этот конный народ приносил самое дорогое, чем владел, – лошадей. Волосы и бороды у пришельцев были светлые, нестриженые; нрав даже по тогдашним негуманным временам жестокий; кожа то ли покрыта татуировками, то ли разрисована узорами.

Не встретив в европейских степях серьезного сопротивления, сарматы растворили в себе скифов, упоминания о которых с тех пор прекращаются, и, поделившись на ветви, расселились на обширном пространстве: язиги – на территории современных Молдавии, Румынии и Венгрии; бастарны – в восточногерманских пределах; роксоланы – между Днепром и Доном.

С первого века христианской эры входит в употребление название «аланы». Не вполне понятно, были ли аланы сарматами или одним из племен-спутников этого воинственного народа, но в римских источниках фигурирует аланская конница, которая прошла по всему континенту до самой Испании и, возможно, даже проникла через Гибралтар в Африку.

Нас же интересуют восточные сарматы, оставшиеся на будущих русских землях. Некоторые историки девятнадцатого века считали, что от них-то и произошли славяне. Эта версия вряд ли верна, однако кое-что от сарматов мы всё же унаследовали – названия рек Дон, Днепр, Днестр. И еще – осетинов, жителей российского Кавказа. Они по праву именуют свою страну Аланией, ибо являются прямыми потомками некогда могучего народа, часть которого в III веке ушла в горы, спасаясь от победоносных готов.

Готы

На сей раз полчище захватчиков явилось не с востока, а с запада. Одно из германских племен, ранее живших на балтийских берегах, размножилось до такой степени, что оказалось вынуждено искать новые плодородные земли.

Размер катастрофы, обрушившейся на причерноморские регионы, стал ясен, когда готы уничтожили регулярное римское войско в сражении при Абритте (251 г.). Там впервые в истории от рук варваров погиб сам император.

Орда разделилась на две группы. Одна повернула на запад и перевернула вверх дном всю Европу, но нас интересует восточный вектор этой миграции.

В IV веке на огромном пространстве от Балтики до Черноморья остготы создали первое на российской территории государственное образование (приморские полисы и эллинистические государства не в счет, поскольку они являлись периферийными ответвлениями греческой цивилизации). Такое крупное объединение разноязыких племен нуждалось в единобожии – и готы приняли христианство. Появилась у них и письменность, без которой управление было бы невозможным.

Новые условия жизни изменили организацию готского общества, которое приобрело некоторые черты феодального строя. Рабовладение сохранялось, но при этом появилось сословие всадников, прообраз дворянства, владевшее землей и управлявшее крестьянами. Вожди высшего звена назывались герцогами, а над герцогами в середине IV века утвердился верховный правитель Германарих, избранный королем.

Предки славян несомненно входили в число народов, подвластных Германариху, однако никаких следов готского влияния ни в русской культуре, ни в русском языке не обнаруживается. Может быть – это не более чем гипотеза – от готского kuni («глава рода») происходит слово «князь».

Дело в том, что готы оставались хозяевами восточноевропейских равнин недолго. Их королевство еще не успело окрепнуть, когда Дикое Поле исторгло из своих неиссякаемых глубин нашествие доселе невиданного масштаба.

Гунны

Грабительские набеги монгольского племени хунну несколько веков терзали северную часть китайской империи. Чтобы защититься от свирепых варваров, династия Хань пошла на невиданные меры: отгородилась от буйного соседа великой стеной протяженностью в две с половиной тысячи километров.

Историки спорят, являются ли пришедшие в Европу гунны тем самым племенем, которое побудило китайцев воздвигнуть самое грандиозное архитектурное сооружение человеческой истории. Преобладает мнение, согласно которому племенной союз хунну, утратив возможность подкармливаться за счет Срединной империи, вступил в период внутренних распрей и проигравшая орда двинулась на запад, поглощая встречающиеся на пути племена. К тому времени, когда несколько поколений спустя орда вынырнула из пустыни на дальнем конце европейской ойкумены, она превратилась в народ-конгломерат, вошедший в историю под именем «гунны».

Появление нового врага зафиксировано летописцами около 370 года, когда ужасные неведомые варвары обрушились на готское королевство.

Хочется посвятить еще несколько слов Германариху и его сгинувшей державе – в память о первой, неудачной попытке создания российского (в географическом смысле) государства.

Фигура Германариха настолько мифологизирована раннесредневековыми эпосами, что очень трудно отделить факты от вымысла, однако вождь этот несомненно существовал. Последний римский историк Аммиан Марцеллин, живший в те времена, пишет, что это был «воинственнейший монарх, внушивший трепет соседним народам своими многочисленными подвигами». Точных размеров готского королевства историки не знают, но кроме славян ему были подвластны многие германские и финские племена.

Согласно преданию, Германарих прожил феноменально долгую жизнь – сто десять лет и умер отнюдь не от старости. Когда в его страну вторглись гунны, престарелый король вступил с ними в упорную борьбу, но кочевники оказались сильней, и Германарих лишил себя жизни.

Есть и другая версия его гибели, не менее распространенная. Воспользовавшись начавшейся войной, герцог одного из германских племен, росомонов, изменил своему сюзерену. В отместку Германарих велел схватить жену изменника Сунильду и разорвать ее на части конями. Братья несчастной устроили на изверга покушение и нанесли ему тяжелую рану, от которой монарх так и не оправился. Со смертью короля его держава раскололась: часть готов покорилась захватчикам, часть – на беду римлян – ушла на запад.

А если бы обстоятельства сложились иначе и держава Германариха устояла перед натиском гуннов, очень вероятно, что современные россияне были бы не славянами, а готами, и я бы, аtta unsar ?u in himinam, weihnai namo ?ein[1 - Отче наш иже еси на небеси (гот.).], писал эту книгу на языке, которого уж полторы тысячи лет как не существует.

<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 10 >>
На страницу:
3 из 10