Незнание уступит пониманью,
Что надо просто жить и не роптать.
Политики мысль эту подхватили
И по живому ну давай кромсать.
Мол, «Надо», всем нам ясно объяснили,
И дальше будут так же объяснять.
Но, как всегда, блаженны те, кто верят.
Они попали в добрую струю.
И пусть науки где-то, что-то мелят,
Они и здесь уже почти в Раю.
Смотреть и видеть
В курортном клубе был заполнен зал.
Известный кутюрье наряды представлял.
Звучала музыка, и платья шелестели.
Казалось, девушки над публикой летели.
Средь публики одна семья сидела,
На подиум во все глаза глядела.
Малыш курчавый, сидя рядом с мамой,
Считал шаги у тёти длинной самой.
А мама мысленно наряды примеряла
И кое-что уже на этот счёт смекала.
Супруг её на девушек смотрел
И ни одной хорошей не узрел.
А дед страдал: «Как девки отощали!»
Бабуся охала: «Ох! Как бы не упали.
На этих шпильках ноги-то свернут поди-ка».
Парад закончился под песню «Эвридика».
Все были здесь. Смотрели все одно,
А, как всегда, увидели разно.
А наш поэт, как всё воспринимал?
Мне кажется, он даже задремал.
Художник-ювелир
Художник-ювелир трудился день и ночь,
Не в силах страсть свою к искусству превозмочь.
Пора бы отдохнуть – спина закаменела,
Рука творца от напряженья онемела.
Но был недостижим искомый идеал.
Он перед взором мысленным, как свет звезды, сиял.
Когда же глаз устал и весь слезой залился,
Художник смежил взор и странным сном забылся.
Ему представился во сне огромный зал.
Во весь большой экран жук скарабей сиял,
Усыпанный ста девятью камнями,
С бездонными зелёными глазами.
На каждом камне граней нет числа.
Фантазия творца природу превзошла.
По залу хаотично двигался народ
И путал его мыслей стройный ход.
Какой контраст художник наблюдал
Между толпой и тем, что он создал.