Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 2, том 1

Первое время она висела молча, ей было стыдно звать на помощь, ведь вся передняя часть юбок свалилась ей на голову, а так как под ними ничего не было, то она понимала, что обнажена снизу до пояса. Как ни темно, но её неприличный вид был бы заметен. Но время шло, никто на помощь ей не являлся, а голова уже начала затекать, тогда она не выдержала и начала плакать. Этот-то плач и услыхал Борис.

Конечно, первым побуждением ребят было как можно скорее освободить из неудобного положения невольную пленницу. Надо сказать, что это им удалось далеко не сразу: девушка весила порядочно, и пока они её подняли и вновь усадили на подоконник, а затем отцепили от гвоздя и спустили на землю, попотели немало. Ну а всё, что мы рассказали перед этим, они узнали от Поли уже гораздо позже.

После этого случая, рассказанного обоими ребятами своим товарищам, над Полей не раз потешались и в шутку спрашивали её, как это она собиралась своим видом пугать хунхузов, и что она показала Борису и Фёдору.

Она эти насмешки принимала добродушно, и сама смеялась:

– До хунхузов было далеко, так что их я испугать не могла, а вот вы все, действительно, перепугались, бросились, как зайцы, в разные концы так, что меня, бедную девушку, из окошка вытолкнули. Ну а Борис с Фёдором ничего не увидели: во-первых, темно было, а во-вторых, они, застав меня в таком положении, и сами перепугались, и ни о чём не думали, как только о том, чтобы меня скорее в вертикальное положение вернуть. Я-то вначале испугалась, чтобы меня кто-нибудь не увидел, а потом уж боялась, как бы не задохнуться мне под юбками-то. Хорошо ещё, что ребята мой рёв услыхали, да помогли. А коли и увидели что, так меня же от этого не убыло!

Такое забавное приключение запомнилось Борису Алёшкину в связи с этим появлением хунхузов. Но оно научило комсомольцев Новонежина и другому. Оно показало, как легко могла возникнуть паника, способная наделать много бед.

Ведь, как оказалось, хунхузы-то действительно были, но проходил их отряд мимо Новонежина верстах в трёх, мимо мельницы, по направлению к Лукьяновке. Мельник заметил их и послал своего 14-летнего внука сообщить об этом в Новонежино, тот и сообщил!..

Так или иначе, но появление хунхузов недалеко от села заставило и партийную, и комсомольскую ячейки серьёзно подумать о том, чтобы обеспечить полную безопасность пионерам, собиравшимся проводить совместный сбор.

По предложению Емельянова, с теми из комсомольцев, которые оружия не знали, провели специальные занятия, затем всех разбили на караулы, которые должны были по приезде шкотовских пионеров обеспечить охрану их жилья – школы. Командиром одного из таких караулов назначили Бориса, как бывшего бойца чекистского отряда и более или менее знающего военное дело.

Наконец, день приезда шкотовцев настал, и собравшиеся чуть ли не с 6 часов утра новонежинские пионеры за час до прихода поезда из Шкотова направились на станцию.

Ребята шли довольно ровным строем в ногу, под звуки своего самодельного барабана и пионерских песен, с развёрнутым знаменем впереди, рядом с которым шагал вожатый Борис Алёшкин и его помощницы Лида Сердеева и Валя Фишер.

В отряде состояло уже более 40 человек, и когда он, поднимая пыль, проходил по главной улице села, то из окон и калиток вместе с ребятишками, бросавшими завистливые взгляды на проходивших, смотрели и взрослые. Надо сказать, что это был первый марш пионерского отряда по всему селу, да ещё в пионерской форме. До сих пор такие походы делались только около школы и на лугу, да и то большею частью без формы, которую очень берегли для торжественных случаев.

Мы ведь помним, что форма пионеров состояла из рубашек и трусиков у мальчиков и кофточек и шаровар у девочек – одежды довольно необычной для деревенских ребятишек того времени, поэтому немудрено, что вслед отряду из некоторых ворот раздавалось:

– У, срамницы! Голоногие! Крапивой бы всех вас по голым ляжкам-то! Так я тебя, байстрюка, и пустила в пионеры, чтобы и ты вот так голыми ляжками сверкал? И не жди, не пущу!

Но, надо сказать, что даже и из этой семьи через каких-нибудь полгода её «байстрюк» или «соплюшка» уже вместе с другим бегали в отряде, сверкая вместе со всеми голыми коленками.

Но вот отряд остановился на перроне, построился в две шеренги у здания станции и ожидал прибытия поезда. Уже прозвенела повестка – так назывались частые удары в станционный колокол, объявлявшие о том, что ожидаемый поезд вышел с ближайшей станции.

А вот показался из-за выдающегося склона сопки и паровоз, выбрасывающий тучи дыма. Он всё увеличивался в размерах и, издав пронзительный свисток, пробегая мимо семафора, стал выпускать клубы белого пара откуда-то из-под колёс и замедлять свой ход, за ним также замедляли своё движение и серо-зелёные вагоны. В окнах одного из них торчали головёнки ребятишек, с любопытством рассматривавших приближающуюся станцию и стоявших на перроне пионеров.

Ещё по дороге к станции, посматривая на свой отряд, весело шагавший по улицам Новонежина, Борис с гордостью думал о том, что эти ребята, их преображение в такую стройную колонну – дело его рук, дело рук той комсомольской ячейки, членом которой он состоял. Ведь год тому назад никто и не подумал бы, что крестьянские дети и, главное, девочки, в таких костюмах, с обрезанными косичками, смело пройдут по улицам села, и никто на них не спустит собак, не обругает последними словами, а сегодня это свершилось.

Думал он и о том, всё ли хорошо приготовлено к встрече гостей. «Как будто всё», – решил он.

Из двух самых больших классов вынесли все парты, поставили топчаны, разложили на них большие сенники. Почти каждый пионер из дома принёс подушку, одеяло и рядно, которым укрыли сенники, получилось около 50 удобных постелей. На дворе расставили несколько самодельных столов и скамеек, а в кухне того дома, где находилась квартира учительниц Сачёк и Медведь, хозяйки вместе с другими учительницами и жёнами учителей готовили для приехавших завтрак, или, вернее, обед.

На платформе станции в ожидании прибывающего поезда, как всегда, собралось много народа: кто ехал в Кангауз, кто встречал родных, приезжающих из Владивостока, а кто-то, пользуясь погожим днём, и просто вышел на станцию, как на прогулку.

Между прочим, в Новонежине, как, впрочем, и на других железнодорожных станциях, находящихся в небольших городах и посёлках, выход к проходящему пассажирскому поезду считался своего рода праздничным гуляньем. Так было и сейчас.

Появление на перроне всего пионерского отряда, да ещё явившегося строем со знаменем и барабаном, вызвало у собравшихся удивление, ведь о прибытии гостей из Шкотова знали очень немногие.

Приезд шкотовских пионеров не очень афишировали, а то, кто его знает, среди жителей села могли оказаться болтуны, могущие донести вольно или невольно эту весть до бродивших по окрестным сопкам хунхузов, а те захотели бы устроить какую-нибудь провокацию и вызвать ненужную панику.

При подходе поезда Борис собрал своих ребят, частью разбежавшихся по перрону, построил их и стал ждать выгрузки гостей. А те не заставили себя ждать, и как только их вагон остановился, из него выскочила Нюська Цион, за нею пионер с красивым знаменем, обшитым золотым галуном и кистями, укреплённом на древке с блестящим медным наконечником наверху.

Следом за ними выпрыгнули барабанщик и горнист, а затем уже посыпались и остальные пионеры. Все они, одетые в новенькую форму, повязанные яркими, новыми галстуками, выглядели празднично и нарядно.

Видимо, по заранее разработанному плану, выскочив из вагона, ребята стали строиться в две шеренги напротив новонежинских пионеров. Руководила всем этим Нюся.

Борис был немного разочарован: он ожидал, что руководить отрядом гостей будет Катя, а прислали Нюсю. Но вот вышли последние ребята, построение закончилось, и в этот момент в дверях вагона показалась Катя Пашкевич. Они с Нюсей распределили работу так, что одна выводит отряд, а другая выходит замыкающей, чтобы проследить, не остался ли кто-нибудь в вагоне. И как это Борис сразу не мог догадаться, что отряд не пошлют только с одним вожатым?!

Увидев спускавшуюся по ступенькам Катю, одетую, как и Нюся, в пионерскую форму, он чуть не бросился к ней навстречу, но вовремя спохватился. Он вышел на середину, скомандовал своему отряду:

– Смирно!

После чего отряд хором прокричал заготовленную фразу приветствия. Приехавшие дружно ответили, а затем, получив команду «вольно, разойтись», смело подбежали к стоявшим в некотором смущении хозяевам и засыпали их вопросами. Через несколько минут осмелела и принимающая сторона, и, окружив горниста с барабанщиком, с интересом рассматривала и трогала невиданные ими до сих пор инструменты.

Через 15–20 минут оба отряда построились в одну колонну и под звуки обоих барабанов и горна, а затем и пионерских песен, направились к школе. Шли на этот раз по кратчайшей дороге через луг.

Борис подошёл к Нюсе и Кате, которые с любопытством осматривались вокруг, обе в Новонежине были впервые. Катя дружески поздоровалась с парнем, чем ещё более усилила его радужное настроение, возникшее сразу, как только он увидел её выходящей из вагона.

К их компании вскоре присоединились и Борины помощницы, предоставив пионерам знакомиться друг с другом самостоятельно. Он представил девушек, причём обратил внимание, что и на Лиду, и на Валю Катя посмотрела с каким-то непонятным ему любопытством.

Уже спустя много лет Борис понял это любопытство: оказывается, Поля Горобец любила распространять небылицы. Она после зимних каникул, которые провела в Новонежине, вернувшись в Шкотово, своим приятельницам, а в числе их находилась и Катя, говорила:

– Вот Борька-то Алёшкин – мало ему шкотовских девчат да новонежинских учителок, теперь стал и совсем к девчонкам липнуть, окружил себя двумя пятнадцатилетними помощницами. Догадываемся мы, как они ему помогают!..

Знай Борис о подобной клевете, не стал бы он выручать Полину из её беды при панике в избе-читальне, возникшей при вести о хунхузах. «Пусть бы так и висела на гвозде!» – злобно думал он о ней, узнав про её дикую сплетню.

После этого ему стала понятна Катина холодность при его появлении в Шкотове зимой. Но видно, она потом поняла всю беспочвенность подобных слухов и, как мы знаем, сменила гнев на милость.

Собравшиеся около станции новонежинцы, рассматривая новенькую форму, инструменты и знамя шкотовских пионеров, невольно завидовали им, и говорили между собой:

– Вот это пионеры! А форма-то! А барабан-то! Да и знамя тоже – не то, что у наших! Неужели наше село такое бедное, что не может своих пионеров одеть и хорошее знамя им дать?

Уже на следующем заседании сельсовета кто-то из его членов внёс предложение собрать средства на знамя, барабан и горн для своего отряда пионеров. Через полгода это было сделано.

На лугу впереди колонны, образованной обоими отрядами, их оказалось более 90 человек, шли Нюся Цион и обе Борисовы помощницы, за ними пионеры со знаменем, затем горнист, следом два барабанщика, с азартом колотившие в свои инструменты, причём Миша использовал инструмент шкотовцев, а их барабанщик делал то же самое на барабане новонежинцев. Затем двигалась с песнями основная колонна, за нею на расстоянии нескольких шагов сзади шли двое: Борис Алёшкин и Катя Пашкевич.

Первую половину дороги они шли молча – Борис от непривычной ему робости, а Катя, вероятно, оттого, что была занята созерцанием нового для неё места, непривычностью обстановки, а может быть, и оттого, что она тоже шла рядом с Борисом.

А тот был неизмеримо счастлив, что им удалось вот так идти рядом, отделёнными ото всех. Пожалуй, он только теперь начал понимать, что то, что он испытывал по отношению к этой девушке, – совсем новое для него чувство. Обычно при общении с другими всё было просто: посмеялся, пошутил, проводил, обнял, поцеловал… Или как с Тиной Сачёк – можно было спорить, разговаривать целыми вечерами так же, как с любым парнем. Но поцеловать Катю?!! Да он даже и мечтать об этом не смел, уже одно прикосновение к её руке казалось ему величайшим счастьем.

Так и шли они рядом: он с сияющими от счастья глазами, она с задумчивым видом, оглядываясь вокруг и бросая иногда на Бориса какие-то, не то удивлённые, не то приветливые, не то рассерженные взгляды. Догадывалась ли она о Борином состоянии?

Нам кажется, что, если и догадывалась своим женским инстинктом, то пока ещё истинной глубины его не понимала. Сама она, это было очевидно, такого или похожего состояния не испытывала.

Отряды подошли к школе. Ребят распустили поиграть во дворе, и они разбежались вокруг школы. Местные пионеры показывали приехавшим свои достопримечательности, а те, в свою очередь, рассказывали про свои. Все вожатые вместе с помощниками собрались в учительской, туда же пришли и секретари ячеек РКП(б) Емельянов и РЛКСМ Хужий, а вскоре зашли и Полина Медведь с Тиной Сачёк. На этом совещании утвердили план проведения встречи, разработанный новонежинским отрядом, он был принят лишь с одной поправкой, внесённой Емельяновым, который категорически возражал против прогулки в сопки, намеченной Алёшкиным. Её отменили, заменив подвижными играми на лугу. Емельянов опасался хунхузов, всё ещё бродивших по окрестностям Новонежина. Затем заслушали сообщение Поли Медведь о подготовке питания и его порядке.

Хужий ознакомил вожатых с тем, что комсомольская ячейка в целях предотвращения каких-либо неприятностей приняла решение организовать охрану лагеря шкотовских пионеров, для чего поручили пионервожатым ночевать вместе со своим отрядом, а комсомольцам Новонежина организовать несение караульной службы вокруг школы в течение всей ночи. Одновременно он предупредил шкотовских вожатых, что если вокруг школы вдруг поднимется стрельба, то всех ребят следует уложить на пол, лечь там же и самим, не выходить из школы до тех пор, пока в неё не зайдёт кто-нибудь из знакомых новонежинских комсомольцев.

По утверждённому плану, после обеда, который должен был состояться в ближайшие полчаса, мёртвого часа для шкотовцев и домашнего отдыха для новонежинцев, в 5 часов вечера на поляне перед школой состоится большой пионерский концерт с участием пионеров и вожатых обоих отрядов. Программу концерта поручили разработать Нюсе и Кате, включив в неё все приготовленные номера, в помощники им выделили Лиду Сердееву и Валю Фишер. После концерта собирались зажечь костёр, руководство песнями и играми около него поручили Борису.

На следующий день после завтрака решили организовать физкультурные выступления, подвижные игры на лугу, отделявшем район станции от села, ими должны были руководить все вожатые. Затем обед, отдых и проводы шкотовского отряда домой.