Бумеранг. Из цикла рассказов «Африканские зарисовки». Книга 1

Высокий и скалистый берег окружал это волшебное место, делая его недоступным. Спуститься к пляжу можно было лишь в одном месте, по извилистой, узкой расселине между скалами. Они не смогли бы обнаружить этот вход, если бы не были тогда детьми. Вход в расселину скрывался за двумя огромными скальными выступами и был вначале очень узок для взрослого.

Затем расселина делала несколько поворотов, становилась шире и выходила прямо к центру их крохотного заливчика, открывая уютный пляж с разбросанными на нем огромными валунами.

Позднее, когда они стали постарше, они просто преодолевали узкий участок пути, пробираясь выше него, по острой поверхности скалы, режущей голые ступни, и спрыгивали дальше, в уже расширившийся проход.

Они проводили в «пиратской гавани» много времени, часами купались и загорали на песке, мечтая о своем будущем. В их мечтах они непременно были пиратами и у них был свой собственный корабль, на котором они совершали дерзкие набеги на зазевавшихся купцов.

Там, рядом с огромным куском старого железобетона, когда-то подмытого океаном и рухнувшего с берега, в скалистом берегу была их небольшая потайная пещерка. Она была совсем небольшой, но достаточно вместительной, чтобы они могли хранить в ней свои «сокровища».

В «пещере сокровищ» лежала старинная бутылка из толстого темно-зеленого стекла, с глубоко вдавленным дном. Она была найдена здесь же, в прибрежном песке их гавани. А еще там лежали старый складной нож и небольшая корабельная рында без языка. Однажды после налетевшего шторма, рынду вымыло волнами на берег, и они нашли ее, когда инспектировали свои владения.

Бутылка, по их общему мнению, была из-под рома, который пили пираты. А выбросил ее какой-нибудь лихой корсар, загулявший на берегу в ожидании шлюпки со своего корабля.

А рында, наверняка, висела рядом с капитанским мостиком пиратского корабля, и бородатый громила-боцман, с серьгой в ухе, отбивал с ее помощью склянки. А может, боцман звонил в рынду и свистал всех наверх, когда на горизонте появлялся корабль, который они собирались взять на абордаж.

Пещерка была сухой и даже в самые бурные, штормовые дни океан не мог дотянуться до нее своими мокрыми щупальцами. Они приваливали вход одним из камней, когда-то отколовшихся от скалистого берега и во множестве валяющихся вокруг.

Привалив пещерку, они могли быть спокойны за сохранность своего детского «клада». Камень был ничем не примечателен, и никому в голову не могло бы прийти, что за этим неприметным валуном лежат их сокровища.

Когда голод напоминал о себе недовольным бурчанием в пустом желудке, они ловили крабов и варили их здесь же, в большой железной банке, которую подобрали на пустыре.

Или запекали на костерке клубни ямса или пару початков кукурузы. Всё то, что смогли добыть в этот день из кухонных запасов своих родителей.

Иногда, чтобы разнообразить свое меню, они собирали яйца птиц на утёсе, что находился в конце их гавани, там, где заканчивался песок и начинались острые скалы.

Утёс был неприступный и отвесный, около тридцати метров в высоту, и поэтому чайки облюбовали его для своих гнезд.

Однажды они вместе с Али пошли проверять гнезда. На утёсе было несколько узких трещин-расселин, по которым можно было спуститься вниз, чтобы подобраться к двум небольшим уступам, где гнездились птицы. Ниже этих узких карнизов, на которых можно было стоять лишь боком, начинался отвесный двадцатиметровый обрыв с острыми скалами внизу.

Али полез в одну из расселин, а Валентайн направился ко второй.

Он миновал самый опасный участок отвесной стены, где практически не за что было зацепиться, и уже поставил одну ногу на камень, выступающий над скальным карнизом в полутора метрах.

Он уже перенес вес всего тела на правую ногу, как вдруг под ней возникла пустота. Камень, на котором секунду назад стояла его нога, неожиданно выломился из выступа и, с грохотом ударившись о каменный карниз ниже, улетел в пропасть.

Руки Валентайна скользнули по стенке расселины, и он, не имея возможности зацепиться за гладкую поверхность скалы, сорвался вниз, полетев вслед за камнем.

От удара об узкий карниз его подбросило и развернуло. Нелепо размахивая руками, он пытался зацепиться за любую опору. Но пальцы рук хватали лишь воздух. Он соскользнул вниз с каменного карниза, но в последний момент успел ухватиться левой рукой за его край. Нащупав носком ботинка крохотный выступ и уперевшись в него, он смог слегка подтянуться и уцепиться за скальный выступ и второй рукой. Носок ботинка тут же сорвался с крохотного выступа.

Валентайн вновь попробовал подтянуться, чтобы попытаться выбраться на карниз, но у него ничего не получилось. Силы рук не хватало, а под ногами не было опоры. Он держался за скальный карниз лишь кончиками пальцев и чувствовал, как от любого его движения пальцы начинают соскальзывать с гладкого камня. От удара о скалу дыхание сбилось, руки дрожали, а тело сотрясала дрожь от внезапного выброса адреналина и напряжения.

Однако сознание было ясным, а голова работала как никогда чётко. Он понимал, что не сможет висеть долго. Пальцы уже начинало ломить от напряжения.

Валентайн осторожно склонил голову и скользнул взглядом ниже, оценивая шанс разжать пальцы и, оттолкнувшись от стены, попробовать упасть вниз.

Рисунок 1 Он понимал, что не сможет висеть долго. Пальцы уже начинало ломить от напряжения.

Но до земли было очень далеко. Он понимал, что не выживет после такого падения. К тому же, у основания утёса, на котором он сейчас висел, был не песок, а лишь острые скалы, о которые сейчас разбивались редкие волны.

Он вдруг представил внизу своё изломанное тело, лежавшее на острых камнях, как старая тряпичная кукла, выброшенная кем-то за ненадобностью. И набегавшие на скалы волны, окрашенные его кровью в розовый цвет.

Он почувствовал, как задрожали кончики пальцев, уже не в силах удерживать вес тела и готовые вот-вот разжаться.

Вдруг каменная крошка посыпалась на него сверху и в следующий момент чья-то рука крепко вцепилась в его запястье.

Это был Али.

В тот день, рискуя своей жизнью, он спас жизнь Валентайну.

Семья Дахиров жила неподалеку от домика, где снимали квартирку Стайнеры, и мальчишки проводили вместе почти все свое свободное время. Они и в школе были неразлучны, сидели рядом и часто над чем-то оживленно хихикали, за что получали выговор от учителя.

Они одинаково любили рассказы про путешествия, пиратов и сокровища, рассказы о неизведанных землях и приключениях.

Али много читал, а еще он умел хорошо рисовать. На обратной стороне тетрадки или вырванном из нее листе он часто изображал смешных скелетиков с саблями, которые отвоевывали друг у друга награбленные сокровища. Иногда получались целые эпохальные битвы, черепушки летели направо и налево, а лист тетрадки быстро заканчивался.

Но как это часто бывает, в самый неподходящий момент что-нибудь мешало нашим героям одержать окончательную победу. То урок быстро заканчивался, то тетрадный лист. А то учитель, неожиданно подкравшись сзади, выводил обоих пиратов из класса, крепко держа каждого за ухо.

Когда до выпуска из школы оставалось меньше месяца, Али неожиданно заболел. Все подумали, что это обычная малярия, которой все их сверстники болели так же часто, как в Европе болеют гриппом.

Али пил какие-то лекарства, прописанные доктором-ливанцем, а Валентайн приносил другу бутылки с горьким настоем коры какого-то дерева, который готовила его мама. Этим же настоем лечилась от малярии и вся семья Стайнеров.

Настой был очень противный, насыщенного желто-коричневого цвета и очень горький. Али всегда корчил жуткие гримасы, когда пил его, немало потешая при этом Валентайна.

К каждому приходу Валентайна, Али рисовал для него какого-нибудь смешного персонажа. Чаще всего это был забавный пляшущий чёртик, с задранным хвостом и кривыми ручками, поднятыми вверх.

Каждый раз в рисунке он умудрялся передавать настроение чёртика. В то время, когда Али пил горький настой коры, принесенный Валентайном, чёртик тоже корчил жуткие рожи, совсем такие же, как и Али, когда пил противное лекарство.

Вскоре он пошел на поправку, и доктор-ливанец даже разрешил ему делать небольшие прогулки. Чёртик на рисунках сразу воспрянул духом и стал радостно скакать на бумажке, иногда вступая в борьбу за награбленные сокровища с кривобокими скелетами.

В тот вечер они вместе с Али решили подольше прогуляться по улочкам их района. Они неторопливо бродили и беседовали о планах на будущее. Внезапно из переулка слева от них выскочил худощавый чернокожий парень, лет семнадцати. Он был странно возбужден и временами делал резкие движения всем телом, словно его тело жило отдельной жизнью, никак не согласуя свои действия с хозяином. Заметив двух подростков, он резко встал посреди улицы, гримасничая лицом и раскачиваясь из стороны в сторону.

– Похоже, он обкурился или принял дозу, – шепнул другу Али.

– Эй, вы! Ко мне идите! Когда громила из Вест-Сайда отдает вам приказ, вы обязаны повиноваться!

Он говорил замедленно и косноязычно и на громилу не тянул даже с большой натяжкой. Худой, с болезненным выражением лица и мутными глазами, он выглядел скорее жалко, нежели опасно.

Район Фритауна под названием Вест-Сайд, был печально известен. Там постоянно происходили стычки между враждующими криминальными группировками, с неизбежными перестрелками и жертвами, как среди бандитов, так и среди случайных прохожих. В Вест-Сайде часто случались вооруженные ограбления магазинов, лавок и просто горожан, которым не повезло, и они оказались не в том месте и не в то время.

Друзья жили в относительно благополучном районе города, где встречи с подобными отморозками случались нечасто.

– Давай, уйдем, – предложил Валентайн, которому не хотелось портить этот вечер, общаясь с обкуренным идиотом.

Он уже хотел развернуться, но ситуация вдруг резко изменилась. В руке парня неожиданно появился пистолет.

– Я кому сказал?! Быстро ко мне! Выворачивайте карманы. Часы, деньги, всё что есть, складывать сюда! – он ткнул пистолетом себе под ноги.

Ни у Валентайна, ни у Али не было с собой ни денег, ни часов. Видимо, увидев на пустынной улице двух подростков, бандит решил их ограбить, чтобы найти денег на очередную дозу.