Формула счастья – рецепт беды

– Обязательно будешь, если, конечно, не подведешь хозяина. Ну а если не выйдет ни хрена, не бойся. Квартирка у вас двухкомнатная, машинка пусть и дерьмо, но есть, да и предки не особо старые. И работают. А если твои не успеют бабки потратить, тогда особо и не придется вкалывать. Потихоньку, полегоньку. Мать твоя еще ништяк выглядит, так что…

– Ты маму не трогай, – зло перебил его Сергей. – А то…

– Я просто говорю, что будет, если ты нам мозги пудрить вздумал.

– Е-мое, – пробормотал отец Сергея. – Я уверен был, брешет сынок. А тут все чин по чину. И удостоверения, и паспорта. Контракт, значит, имеется. Вот это хрен. – Заплаканная жена сидела неподвижно. – На морды посмотреть – так чистые бандюки, а получается, что сын-то в люди выбился. И не грузчиком будет, а в парфюмерном деле.

– Она не приняла меня, – сердито говорила Ольга. – Медсестра с таким удовольствием послала меня на три буквы. Так, говорит, велела Антонова сказать. «Вы уж не обижайтесь, но мы выполняем пожелания больных».

– Твою мать, – буркнул Оховенко. – Но как узнать, где Женька? О нем сейчас многие спрашивают. И даже бабки предлагают. Что это он вдруг так всем понадобился?

– Его друг университетский приходил. Старше Женьки на три года, кавказец какой-то. А с ним темнокожий парень. Искали его. Вы, говорит, не знаете, где Женя Антонов? Он нам очень нужен. Я отвечаю – не знаю. А зачем он всем вдруг понадобился?

– Да вот и я подумал, на кой хрен он нужен всем стал?

– Вы должны найти его, – потребовал темнокожий молодой мужчина. – Если найдете, получите по три тысячи долларов.

– Подожди, Махмуд, – спросил светловолосый парень, – но где мы его…

– Если вам нужны деньги – найдете.

– Да я без понятия, где он, – сказал пожилой небритый мужчина. – Уехал, а куда – не сказал. Он мне никогда ничего не говорит. Приедет, даст деньжат, купит что-нибудь из еды и одежды, и все. Я не знаю, когда его увижу в следующий раз. А номера телефона он мне не давал. Говорит, узнаю, что умер, приеду похоронить. Это он шутит так.

– Значит, сказать, где Яшка, не можешь? – спросил старший лейтенант милиции.

– Нет. А ежели честно, то и знал бы, не сказал. Что ж это я, родного брата буду ментам сдавать? С меня за то и спросить могут. Ведь все меняется – и строй в стране, и власть. Только в зоне все одно и то же. И спрашивают, как и прежде, за стукачество. Это в вас все…

– Хватит! – гаркнул милиционер. – А то ты у меня сейчас в ИВС поедешь.

– Ты кого пугаешь, ментяра? – усмехнулся небритый. – Да и не за что меня брать. Если только за яйца.

Удар дубинкой по спине заставил его вскрикнуть.

– Не тронь его, – хмуро бросил старлей старшему сержанту. – А то Яков, его брат, адвокат классный, засудит на хрен. Поехали. – Он шагнул к машине.

– А что он наделал-то? – усаживаясь за руль, спросил старший сержант.

– Да ничего вроде. – Старлей сел рядом. – Просто кому-то из начальства очень понадобился, а где он, никто не знает.

– Привезли Суздальцева, – сообщил Кузнец. – С ним сейчас Монах разговаривает. И Рената там. Но кажется, Монах недоволен, и Рената сердится.

– Ладно, – кивнул Эдуард Анатольевич. – Надеюсь, он что-то знает. Ну а если нет, то наверняка поможет найти этого гения. Странно, что он исчез. Неужели он не понимает, что может разбогатеть фантастически? Над этим уже сколько лет бьются великие умы по всему свету, а бедный студент получает то, о чем они мечтают, и исчезает. И мы, к сожалению, узнаем об этом случайно и последними. Надо выяснить, кто еще интересуется им. Конкуренция хороша в производстве товаров широкого потребления, но не в нашем случае. Постарайтесь узнать, где он может быть. Я уверен, что Суздальцев был всего-навсего писарчуком. Конечно, хочется, чтобы он сумел восстановить формулу, но я в это почти не верю.

– И правильно делаете, – сердито проговорила вошедшая Рената. – Он делает вид, что вот-вот вспомнит, но это игра, он боится.

– Успокойте его, – сказал Эдуард. – Все-таки он что-то может вспомнить. Ведь ты говорила, что Суздальцев умный и понимающий студент. А сейчас я его понимаю.

– А что делать, если он так и не вспомнит ничего? – спросила Рената.

– Убить. Я не могу рисковать. Родителей – тоже. – Эдуард Анатольевич посмотрел на Кузнеца: – Они видели тебя, ты показал им документы.

– Понял, – кивнул тот.

– Но не сейчас. Ты предупредил родителей этого умника?

– Нет, как-то не подумал…

– Это плохо. Пусть он позвонит старикам и скажет, чтобы они никому не говорили про деньги, а то узнает налоговая и он будет получать гораздо меньше.

– Ты дурак! – рассердился Монах. – Тупой самовлюбленный индюк.

– Но я просто забыл, – пробормотал Сергей. – Я обязательно вспомню.

– Кто сумел извлечь продукт?

– Мы все, – тихо проговорил Сергей, – это вышло совершенно случайно. Мы…

– Кто «вы» и кто «все»? – перебил Монах.

Красноярск

– Сегодня полетим, – сообщил Яков Борисович. – Ночевать ты будешь уже в таежном поселке. Конечно, там есть электричество, телевизор показывает несколько программ, но все-таки это уже тайга. Помоешься в сибирской баньке. Из парной в снег и обратно. Ощущения, скажу тебе, незабываемые. Когда я понял, что должен прыгнуть в большущий сугроб, думал, сердце не выдержит. Но оказалось, это очень приятно и полезно. Но долго в сугробе не оставайся, можешь простудиться.

– Подождите, Яков Борисович, – спросил Женя, – прыгать в сугроб из парной обязательно? А что такое парная?

– Что такое баня, ты знаешь? – насмешливо спросил Марковский.

– Я в кино видел, как моются в деревенской бане и прыгают потом в снег. Но не понимаю зачем.

– Это делается для укрепления здоровья.

– Но я всегда боялся холода. – Женя поежился.

– Сам решишь. А сейчас давай съездим к Лидии Павловне Саниной. Она действительно очень бедствует. Живет с дочерью, которой семнадцать лет. Дочка учится в педагогическом институте, и им приходится нелегко. Поможем деньгами, ну и еще чем-нибудь.

– А как мы это объясним?

– Поедем поговорим с ней, там все и решится. Знаешь, я богатый человек. Зарабатываю хорошо, не ворую, честно плачу налоги, хотя иногда не хочется. Но нарушишь закон по мелочи, и это войдет в привычку. Несколько раз хотел заняться благотворительностью, но что-то не получается у меня. Посылать в детские дома тоже не решался. Почему-то мне кажется, деньги эти до детей не дойдут. Так я и не стал благотворителем. Лидия Павловна потеряла в девяносто шестом году на войне мужа. Он был вертолетчиком. Ей тогда было двадцать три года. Она училась и одна воспитывала дочь. Кстати, девушка очень хороша собой, ее зовут Настя. Ее обидчиков, Степко и Братина по прозвищу Братан, немного воспитали. И знаешь, Лидия Павловна очень благодарна, как она говорит, интеллигентному юноше за помощь. Правда, она считает тебя племянником какого-то состоятельного человека. Решать, что и как говорить, оставляю за тобой.

* * *

– Здравствуйте, – кивнул Ярослав открывшей дверь Лидии Павловне.

– Ярослав, добрый день. Снова приехали, – улыбнулась она. – Вы единственный, кто…

– Это вам. – Он сунул в открытую дверь большой рюкзак. – Это тоже. – Он поставил в прихожую два пакета с продуктами. – До свидания. – И повернулся к лифту.

– Подождите, Ярослав. Во-первых, еще раз спасибо, что спасли от хулиганов. А во-вторых, я совсем ничего о вас не знаю. А вы единственный, кто помнит моего Виктора. И я хотела бы, чтоб вы рассказали мне, как он погиб. Я хочу знать правду.