Кровь на золоте

– Я же говорила, – рассердилась Ника, – мол, Костя бензин просил. Правда, когда из лифта выходила, я сразу назад спустилась, она попрощалась. – Проговорив это, снова заплакала.

– Да хорош тебе выть! – не сдержался Белый. – Ты мне лучше разжуй за того фраера, который у тебя рисовался. Что ему, паскуде, надо?

– Приложи максимум усилий, – предупредил Маршал. – Они все должны умереть в одну ночь.

– Да это не особенно трудно, – улыбнулся Стае, – только людей у меня нет. К тому же Ванька у Нонны живет. Вполне может милиция им заинтересоваться.

Маршал нервно закурил. Станислав был прав. А Зверобой с его поразительным умением метко стрелять из любой винтовки был очень нужен. Другим бы он пожертвовал не задумываясь.

– Впрочем, – рассудительно сказал Стае, – сейчас в этом острой необходимости нет. Куров сгорел, а остальные нас даже в лицо не знают. Идти в милицию им просто не с чем. К тому же побоятся, – уверенно добавил он. – У самих рыльце в пушку.

«А ведь он прав, – подумал Маршал. – Сейчас их можно не трогать».

– Нашел что-нибудь? – спросил Станислав.

– Я вижу, ты тоже начинаешь проявлять нетерпение, – усмехнулся Маршал.

– Не то чтобы нетерпение, – уклончиво проговорил Стае, – но если что-то делать, то надо работать. Если же ничего, то остается брать инкассаторов. У нас кончаются деньги, у парней тоже. Впрочем, Иван и Влас, может, и не почувствуют этого. А вот Николаю тяжело. Он же своих хозяев постоянно держит под мухой, потому что когда они трезвые, то болеют с похмелья и начинают его выгонять. Так что времени осталось от силы дней десять.

«Правильно я поступил, – подумал Маршал, – что взял его на дело. Без него уже, наверное, был бы срыв». Налив чайник, поставил его на плитку.

– Был я в одном месте, – начал Маршал, – визуально, так сказать, наблюдал. Взять можно. Но, во-первых, золото там не чистое. Ведь его, прежде чем отправить на переработку в Карамкен, на горно-обогатительный комбинат и в лабораторию по сортировке и очистке золота, в золотоприемных кассах очищают от шлаков и грязи. Я узнавал – из ста граммов собранного с промприборов чистого получается только девяносто. В лучшем случае – девяносто пять. А у старателей со ста граммов можно смело отбрасывать граммов шесть-семь, если не более. К тому же, по моим подсчетам, за пять дней они намывают килограмм. Пусть два, – увидев, что Стаc хочет возразить, поправился он. – Получается, что, даже если мы возьмем эти два килограмма, а иногда у старателей вообще ничего нет, раздели их на пятерых. Овчинка выделки не стоит. Мы у Яшки взяли больше. А шум будет большой. Если бы мы взяли золото у государства, то нами и занимались бы соответствующие органы. Но если мы возьмем у старателей, против нас будут все.

«А он прав», – мысленно согласился Стаc.

– Но что-то надо делать, – вслух сказал он. – Время уходит, кончаются деньги. К тому же не исключена война с местными. Кто-то из них может пойти к Нике. И тогда Белого уже не удержать. Он наплюет на все золото мира, но сестру в обиду не даст. И нам его не удержать.

– Где он сейчас? – быстро спросил Маршал и, поняв нелепость вопроса, поднялся. – Надо сходить к нему.

– Это сделаю я, – шагнул к двери Стаc, – меня уже знают. Ты же пока неизвестный, и в этом наша сила. Неизвестность всегда страшна, – закончил он словами восточного мудреца.

Артур остановил машину, вышел и шагнул к гаражу. Появившийся за его спиной, почти невидимый в темноте человек, взмахнув зажатым в руке разводным ключом, опустил его на голову Артура. Ткнувшись лбом в ворота гаража, он сполз на землю. Человек еще трижды резко ударил его. Бросив орудие убийства, достал из кармана полбутылки водки, осторожно положил у ворот и шмыгнул за гараж.

– Значит, семеро, – усмехнулся Валентин. – Точно?

– Да я че, – обиделся сидевший перед ним невысокий узкоглазый мужчина, – слепой, что ли, или считать не умею?

– Отлично, – довольно проговорил лысый. – А то надоело костями с барского стола питаться. Можно было, конечно, два звена Артуровых хлобыстнуть. Но у них там мелочь. – Он пренебрежительно махнул рукой. – А здесь наверняка хапнем. В общем, так: ты не спускай с них глаз. Узнаешь, через сколько дней они возят золото сдавать, и все. – Ребром руки чиркнул себя по горлу. – Амба им. На нас и не подумают, – сказал он троим сидевшим за столом приятелям. – Ведь все-таки далековато от…

– На тебя могут выйти, – возразил один. – Ведь…

– Все! – рявкнул Валентин. – Это уж мое дело. А там видно будет, куда кривая вывезет.

– Валек, – вошел рослый парень, – тебя мусора шарят.

– Что? – не понял тот.

– Менты тебя ищут, – повторил рослый. – Неаккуратно ты Артура сделал. Разводной ключ, которым черепушку ему раскроил, рядом нашли. А на нем твои пальчики. И полбутылки водки. Ты что, в дупель, что…

– Что базаришь?! – вскочив, заорал Валентин.

– Мне участковый сказал, – пожал тот плечами. – Хана, говорит, Власову. У тебя на хате мусоpa сидят. И по Сусуману разыскивают. Валить тебе отсюда надо. А то здесь и загребут.

– Да ты что?! – снова заорал Валентин. – Какого Артура? Какой, на хрен, ключ?! – Понимая нелепость вопроса, расширил глаза. – Значит, Артура шлепнули, – прошептал он. – Подставили, суки!

– Тебе-то что щекотаться? – недоуменно спросил один из сидевших. – Если что, мы подтвердим…

– И вас по делу цепанут! – воскликнул Валентин. – Мусора давно на меня зацепку ищут. А тут труп есть и ключ с моими пальцами. Вот суки! Я часа полтора назад матери газовый баллон ставил.

– Тогда сваливать надо, – решил рыжий худощавый мужчина. – А то, в натуре, ни за что на парашу угодим. К тому же у Артура связи были. За него и в камере получить могут, он же с золотом крутился.

– Короче, так, – решил Валентин. – Собирай парней. Всех! Сделаем напоследок дельце и винтанем.

– За труп тебя во всероссийский объявят, – предупредил рыжий.

– В федеральный, – поправил его коренастый парень.

– Знать бы, кто подставил, – негромко подал голос третий – рябой верзила.

– А может, в натуре, ты его по бухе уделал? – осторожно предположил рослый. – Ведь видели, как ты…

– Умри, сучара! – Валентин с кулаками кинулся к нему. – Я сейчас тебе, псу, череп проломлю!

– Хватит, Валек.

Трое, вскочив, удержали Валентина, который с перекошенным от ярости лицом рвался к рослому.

– А что он? Падло! – заорал лысый.

– Вали отсюда, – повернувшись к рослому, сказал рыжий. – Собирай парней. Ждите у моста.

…«Похоже, кто-то контролирует все происходящее. – Стоя у окна, Маршал выбросил окурок и закрыл форточку. – Почему знакомая Белого сожгла своего бывшего мужа? Кто убил Артура? Что не тот, кого ищет милиция, это понятно. Да и ищут его просто символически. Что же происходит? Почему не трогают Нонну? Риту? Ведь они из той же команды, что Куров и Артур».

От Маршала только что ушел Белый, который и рассказал все. Того ввела в курс дела Рита. По словам Алексея, она перепугана. И все время твердит, что это Олич.

– Кто такая Олич? – вслух спросил Маршал. – То, что сообщила о ней Рита, ничего не говорит о том, почему она угробила Артура. Стоп, а почему нельзя связать смерть Курева с Олич? Даша, как говорит Ника, несколько раз до этого виделась с мужем. Белому она говорила, что он предлагал ей что-то и она якобы хотела посадить его в тюрьму. И вдруг обливает бензином и сжигает. Так… – Достав новую сигарету, размял ее. – Почему она сожгла его? Да потому, что мать погибла при взрыве газового, баллона, а сын умер от ожогов, – внезапно нашел он ответ. – Но если она думала, что в этом виноват Куров, она не приняла бы его помощи при переезде на Колыму, – возразил себе Маршал. – Но я где-то рядом, – пробормотал он. – И это даже можно принять за версию. Ей надо было как-то сказать, что именно Куров виновен в смерти сына и матери. Потому что где-то в глубине души она считала, что в случившемся виновен Куров. Не во взрыве, конечно, а в ее несчастьях. В ее безрадостной жизни. Именно поэтому она приняла Лешку. Значит, ей подсказали, и поэтому она сожгла Курова. Но кто? – Не находя ответа, закурил. – Курю часто, – уже не в первый раз решил он. – Кто же этот неизвестный умник? Кто?

– …Борода, – обратился к Стасу давно не бритый невысокий бич. – Там тебя дамочка спрашивает. Клевый бабец! – Он подмигнул.

– Меня? – удавился Станислав.

– Ну да, – кивнул бич; – Бороду, говорит, позовите. И на пиво дала. – Он показал зажатую в грязной руке десятитысячную бумажку.

Бобров встал и направился к выходу. Он увидел стоявшую у дома светлую иномарку. Стаc не разбирался в машинах, но все же отличал отечественные марки от заграничных. Около машины стояли два крепких молодых человека. С заднего сиденья на Стаса смотрела женщина в больших зеркальных очках. Задержавшись у выхода, он пытался рассмотреть лицо женщины.

– Тебя зовут, – услышал позади насмешливый мужской голос.

– Не надо дергаться, – посоветовал другой, – а то можешь и умереть. Вперед.