Девчата. Полное собрание сочинений

– Ты всегда правду говоришь… – вяло согласилась Тося.

Обидная догадка настигла вдруг Тосю: ясное дело, Илья потому и вертелся в последнюю неделю возле нее, что Анфиса дала ему отставку. А теперь стоило только Анфисе поманить этого бабника – и он сразу же снова переметнулся к ней.

Злая, не по-девчоночьи жгучая обида ударила Тосе в сердце, неведомой раньше женской болью отозвалась там. Вот она когда пришла к ней, долгожданная ее взрослость! Чем так приходить – уж лучше бы Тосе на всю жизнь остаться несмышленой девчонкой…

– Ой, что с тобой, подруженька? – испугалась Катя, увидев, как запрыгали вдруг губы Тоси и кровь отхлынула от ее лица. – Да не переживай ты так, все мужики такие… – Катя покосилась на верного Сашку, торгующего лотерейными билетами, и тут же внесла срочную поправку в свое обобщение: – Один вот Саша не такой!

– Ну погоди же, погоди! – мстительно шептала Тося. – Узнает он у меня! Я ему припомню. За всех женщин отомщу!

Любовь к истине пересилила в Кате жалость к обманутой подруге, и она усомнилась:

– За всех женщин? Ну и масштабы у тебя, Кислица!.. Да что ты ему сделаешь? – Склонив голову набок, Катя старательно задумалась, прикидывая все Тосины возможности, и сама же ответила за Тосю: – И ничего ты ему не сделаешь!

– А вот увидишь! – пообещала Тося. – В рыбку вытянусь, а докажу!

Катя с великим сомненьем глянула на маленькую и решительную Тосю, но промолчала, чтобы зря не обижать несчастную девчонку.

На прощанье Анфиса сказала Илье:

– Ты все-таки при случае заходи… по старой памяти. Я тебя не съем и… даже целовать без спросу не стану, так что убытку тебе – никакого!

– Опять ты за старое? – упрекнул Илья.

– На том стоим!.. Хотела пригласить тебя сегодня к механику новые пластинки слушать, так ты ж теперь не пойдешь?

Илья качнул головой.

– Где уж тебе теперь! – согласилась Анфиса. – А жаль: там такие мотивчики есть – закачаешься!

Кажется, она жалела уже, что раскрылась перед Ильей больше, чем хотела, и теперь снова натягивала на себя привычную личину.

– Весело живешь, – сказал Илья.

– Так я ж не влюбленная! – прямо в лицо Илье с вызовом бросила Анфиса, легко повернулась на каблуках и ушла к себе на коммутатор.

А Илья шагнул к кассе. Глаза его сразу же выхватили из очереди незаметную Тосю, и он поспешил к ней – улыбающийся, на всю жизнь красивый, не чувствующий за собой никакой вины. Если бы Тося сама не видела, она ни за что не поверила бы, что он только что напропалую любезничал с красоткой Анфисой. Это лицемерие доконало Тосю. Она поскорей сцепила пальцы в прочный замок, боясь, что не совладает с собой, кинется к подлому обманщику и выцарапает бесстыжие его глаза.

Илья почуял неладное.

– Тось, чего это ты?

Он дружелюбно протянул руку. Тося сомкнутыми руками изо всей силы ударила его по запястью и сказала ледяным голосом:

– Отстань ты от меня, и ч-чего привязался? Я т-тебя в упор не вижу, п-понятно?

Илья насупился, заподозрив, что Тося разузнала кое-что о дурацком споре с Филей. Тося заметила испуг в его глазах и подумала с мстительной радостью: «Что, несладко?» В очереди зашептались, с пяток любопытных голов повернулись к ним. Катя замерла на полпути к лотерейному столику и добросовестно глазела на Тосю, ожидая, когда та начнет мстить за всех женщин.

Помедлив, Илья несмело подался вперед.

– Не подходи, а то взорвусь! – честно предупредила Тося.

Она расслышала неприятный бабий визг в своем голосе, но даже этот противный, унижающий ее достоинство визг отнесла на счет ненавистного человека, которого она опрометчиво чуть было не полюбила.

Илья придвинулся на полшага, Тося отпрыгнула и драчливо выпалила:

– И на кухне чтоб ноги твоей больше не было! А то… ложки пропадают!

– Ложки?! – взревел Илья, оскорбленный в лучших своих чувствах. – Ну, знаешь…

Он легко, как докучливую ветку на лесной тропе, отстранил Тосю, прогрохотал сапогами к выходу и, срывая свою злость, так оглушительно хлопнул дверью, что робкий Ксан Ксаныч, расписывающийся в ведомости, уронил ручку, а в окошко испуганно высунулся недоверчивый кассир, опасаясь за целость и сохранность своих финансов.

Катя подбежала к Тосе.

– Ловко ты его! – похвалила она подругу. – Я просто горжусь тобой, за всех девчат горжусь! – В порыве женской солидарности Катя обняла Тосю и стиснула ее плечи. – Радуйся, Кислица, упекла ты его!

– А я и радуюсь… – уныло отозвалась Тося, не спуская глаз с ручки, маятником качающейся на шнуре и роняющей чернильные кляксы на пол.

Прощай, кулинария!

Сашка с Ильей ходили по женскому общежитию и агитировали девчат, работающих в поселке, записываться в лесозаготовительные бригады. Сашка больше всего нажимал на сознательность, а Илья соблазнял высоким заработком.

– Еще бы одну барышню сагитировать – и поручение побоку, – сказал Сашка, выходя в коридор.

Илья поднял было руку, чтобы постучать в дверь комнаты, где жили наши девчата, но тут же отдернул руку, будто ожегся, и попросил приятеля:

– Стучи ты…

– А здорово тебе Тося насолила! – подивился Сашка и плечом толкнул дверь. – Гостей принимаете?

Все девчата были в сборе, не хватало лишь Тоси. Надя в своем семейном углу кормила ужином Ксан Ксаныча. Вера щелкала на маленьких ученических счетах, подбивая месячный итог работы верхнего склада. Катя с Анфисой сидели за столом друг против друга и пили чай – каждая со своим припасом.

Илья обежал комнату глазами и уперся взглядом в цветастые картинки. Он сразу догадался, будто его кто в бок толкнул, что пестрая галерея эта – дело Тосиных рук. И удивляться тут, собственно, было нечему: что-нибудь такое вот нелепое он и ожидал увидеть над койкой этой зеленой девчонки. Ей в куклы еще играть, а она из себя взрослую корчит!

– Вот что, девчата, – сказал Илья, спеша провернуть все общественные дела до прихода Тоси. – Времени у нас мало, да и агитаторы мы с Сашкой липовые, так что вы сразу соглашайтесь…

– Правильно! – подхватил Сашка. – Нечего тянуть, дело ясное, записывайтесь.

Сашка присел к столу и выложил перед собой блокнот.

– Да куда записываться-то? – спросила Катя, подвигая к Сашке пачку с печеньем. – Тоже мне, агитаторы!

Приятели переглянулись, недоумевая, как это они до сих пор не объяснили цели своего прихода. Сашка похрустел печеньем во рту, откашлялся и зачастил привычной скороговоркой человека, которому сегодня приходится в десятый раз повторять одно и то же:

– Не справляются в лесу на обрубке сучьев. Сами знаете, сколько снегу навалило. А многие комсомольцы в конторе прохлаждаются. Вот нам с Ильей и поручили выровнять это дело. Учтите, каждый комсомолец полтора процента тянет. В других комнатах записались, теперь вы давайте… – Для большей убедительности Сашка похлопал по блокноту с записями и оглядел девчат. – Ну, к Вере Ивановне и Кате это не относится, они и так в лесу работают. Надя – несоюзная молодежь. Значит, остается Анфиса… Слышь, Анфиса, переходи на основную работу!

– А чего я там потеряла? – спросила Анфиса. – Мне и на коммутаторе неплохо.

Сашка разочарованно посмотрел на Илью, не зная, с какого боку лучше подойти к заупрямившейся Анфисе.