Лучше гор

Друзья оставили машину у обочины и прошли по проторенному маршруту к главному заброшенному храму. «Этот храм, – начал Алан,– был епархиальным центром. Считается, что он назывался Георгиевским собором. Оригинальный большой Георгиевский собор был в Трапезунде, но он не сохранился. Это копия, выполненная по образу и подобию». Алан знал о чем говорил. Он подробно изучал этот вопрос, когда изучал историю Восточной империи. Он видел подобные храмы в Абхазии, куда также простиралась сфера влияния древней Византии. «Какой урок из этого можно извлечь?» – спросил Руслан. «Что ты имеешь ввиду?» – переспросил Алан. Руслан задумался. «Аланы издревле были язычниками, – начал он, не торопясь, – потом, судя по этим развалинам стали активно принимать христианство. И в этот момент по ним ударили язычники монголы. Какая здесь мораль?» «Все так, – улыбнулся Алан, – Как говорят христиане, неисповедимы пути господни».

Алан находился под большим впечатлением. «Знаю теперь, о чем я писать буду», – шепнул он своему коллеге. «Да. Тема интересная, – отозвался Руслан, – Тебе научный руководитель нужен нормальный. Если с научным повезет, без проблем защитишься».«Я думаю с Фидаровым поговорить, – продолжал Алан, – он специалист номер один». Его собеседник многозначительно помолчал. «Фидарова давно не видно, – заметил он с какой-то грустью в голосе, – Я всех ваших ученых знаю. Только не лично, а по монографиям. За исключением Фидарова. Его-то, конечно, здесь все знают. Но у него последняя статья три года назад вышла. С тех пор – ничего. Между тем, мы за это время еще два городища нашли. Хотелось бы знать, что он по этому поводу думает». «Я обязательно спрошу, – уверенно ответил Алан, – Он мне книгу свою подписал».

Вечер наступил незаметно, исследователи старины устроились ночевать в палатке, и Алан долго не мог заснуть. А утром, увидев те же храмы в лучах восходящего солнца, он захотел остаться здесь навсегда. «Будет еще случай, – успокоил его другой Алан, – Не говори «прощай», скажи «до свидания». После этих слов коллега добросил Алана той же дорогой на автовокзал и уехал восвояси. Путь домой был унылым и скучным, но полученные в долине Архыза впечатления заставляли сердце Алан биться чаще. «Надо же, – думал он, – ведь многие люди у нас дома и не знают, что это за место».

Дорога за окном убегала вдаль вслед за заходящим солнцем, и только горы на горизонте угрюмо стояли на своем. Алан вернулся домой уже поздно вечером. Он снял верхнюю одежду, выложил из рюкзака книгу Фидарова и заснул мертвым сном.

VII

Спал Алан долго, почти до полудня. Когда он проснулся, солнце стояло уже в зените, а город за окном, как и в обычный будний день, шумел и копошился. «Я должен достучаться до Фидарова, – подумал Алан, собираясь в город, – Крепость, твердыня… Я должен взять эту крепость штурмом. Автографом вы уже не отделаетесь. Кто, как не я поведает миру историю древних алан? Ведь у меня для этого все есть: мотивация, компетенция, усердие и усидчивость. Я должен рассказать всю правду о той эпохе. Историческая правда никогда не лежит на поверхности. Ее не рассказывают в праймтайм, и не вывешивают на билбордах. За ней надо ехать на маршрутке в другой регион, ее надо искать в библиотеках, в архивах, где она хранится за семью замками». Алан представил себе, как бы гордился имотец, если бы узнал, что его сын стал кандидатом наук, да еще и в такой области. «Мне просто нужен хороший наставник, – подумал Алан про себя, – чтобы я не распылялся на пустяки, сосредоточился на главном, и у меня все получится».

Старый дом в одном из переулков, выходящих на проспект Мира,со времен последнего визита Алана мало чем изменился. Отбитая по углам штукатурка, обшарпанная дверь в подъезд и затхлый запах – все это никуда не исчезло. Осторожно поднявшись по лестнице, Алан подошел к квартире Фидаровых. «Жребий брошен, – сказал он себе, – Я должен расположить к себе этого старика, подружиться с ним и его семьей, и дорога в науку для меня будет открыта». Он уже хотел позвонить, как вдруг увидел, что дверь в квартиру была не заперта. Он постучался. «Дома есть кто-нибудь? – крикнул Алан в проем, но не получил никакого ответа, – Алан Георгиевич, вы дома?»

Незваный гость робко приоткрыл дверь и оказался в квартире. «Алан Георгиевич, Вы здесь?», – повторил Алан уже в полголоса. Но никто опять не ответил. Пройдя по коридору, Алан миновалпустую гостиную. За нейпо всей видимости располагался рабочий кабинет ученого. Оттуда раздавался странный шум, похожий на шум какого-то работающего прибора. Идя на шум, Алан увидел и сам прибор. Это был кислородный конденсатор. Алану как-то пришлось арендовать такой же незадолго до смерти отца. Прибор забирал комнатный воздух, и обогащая его кислородом, подавал по капельнице в маску больному. И тут Алан увидел самого больного. Спиной к нему в инвалидном кресле сидел глубокий старик и, молча, унылым, угасающим взглядом, обреченно смотрел в окно на гордый рельеф Кавказского хребта на горизонте.

Алан оцепенел. Старик, заслышав шорох, сделал усилие и, повернув голову, вскинул на него тяжелые, полные грусти глаза. «Алан Георгиевич?», – пятясь назад неуверенно произнес Алан. «Он самый, – раздался из-за спины чей-то строгий голос, – как видите, к Вашим услугам». Алан сильно испугался, но тут же пришел в себя и обернулся. Позади стояла женщина, с которой он разговаривал в прошлый раз. Теперь он понял, это все-таки супруга. Просто она намного моложе ученого. «Вы как сюда попали?» – требовательно осведомилась женщина, ставя на стол сумки с покупками. «Э-э-э… у вас это… Открыто было», – промямлил незваный гость. Женщина смерила его подозрительным взглядом с ног до головы. Потом снисходительно отвела глаза. «Совсем я замоталась, значит», – сказала она, подойдя к старику в инвалидном кресле. Она подняла спавший с его плеч плед и укрыла им его ноги. «Видишь, Алан Георгиевич, – обратилась она к больному, – На минуту тебя оставить нельзя. Посмотри, как студенты тебя любят. Уже сквозь стены проходят, чтобы с тобой поговорить».

Ее ирония задела Алана, но он не подал виду. Слышал ли ее в данный момент лежащий в кресле больной, было непонятно. «Вы извините, но Алан Георгиевич не сможет Вас проконсультировать, – продолжила она, с каким-то злорадством в голосе, – Вы все сами видите». «Я понимаю, – поспешил отозваться Алан, – Это вы извините». Женщина в ответ кивнула головой и начала распаковывать свои покупки. С этого момента присутствие Алана в квартире, казалось, никто уже больше не замечал. Поняв, что он лишний, Алан учтиво откланялся и поспешил уйти.

Потрясенный он, шатаясь, вышел в подъезд и медленно стал спускаться по лестнице. Он чувствовал, что человеку в квартире как будто нужна была помощь, но одновременно понимал, что помочь ему уже нечем. Шатаясь, он спустился по лестнице, остановился на крыльце и в исступлении присел на ступеньки. Мимо проходили группы жизнерадостных людей, беседующих друг с другом о каких-то пустяках, а в самом центре двора на скамейке под деревом сою бессменную вахту несли старушки. Он робко посмотрел на них исподлобья и по выражению их лиц понял, что они все знают.

Город мертвецов

В те дни большое количество россиян призывного возраста бежали от мобилизации через контрольно-пропускной пункт Верхний Ларс. Весь регион наводнили машины с посторонними номерными знаками. Эти машины, бывало, продавали за бесценок, и местные перекупщики смогли неплохо нажиться. Золотая пора наступила для продавцов велосипедов. Алан лично знал людей, которые озолотились, работая проводниками, перепродавая за бесценок купленные или брошенные автомобили и велосипеды.

«А почему бы тебе этим не заняться, – ругала Алана мама, глядя на то, как сын сидит дома на диване, – твои сверстники все при деле. Один ты целыми днями дома сидишь». «Не положено, мама, мужчине в моем статусе велосипедами барыжить», – отвечал Алан. «В каком таком статусе? – возмущалась мать, – в статусе бездельника? Все твои сверстники давно родину защищают, а ты на диване лежишь!» «Я, мама, может быть, без пяти минут кандидат наук, – парировал Алан, – А ты хочешь меня на фронт отправить». «Эти пять минут у тебя уже три года продолжаются, –наседала мать, – А то, что ты сейчас сказал, вообще кощунственно. Ни одна мать своему сыну такого не пожелает! В доме денег ни корейки, повсюду книги какие-то разбросаны, а ты сидишь и в ус не дуешь».

Алан понимал, что мама была права. Надо было найти какой-нибудь приработок. Но где его найти в датируемом регионе, где рулят отставники и чиновники? Идти работать в администрацию, где на тебя всех собак повесят за копеечную зарплату? Кое-кто из знакомых Алана сумел подвязаться в туристическом бизнесе, но для этого нужна была реклама и клиентура. Желательно также было пройти аттестацию и получить сертификат гида. Алан даже попытался это сделать, но столкнулся с махровой бюрократией. Чтобы получить сертификат гида надо было предъявить опыт работы, в то время как без сертификата нельзя было работать, т. е. получить опыт. Алан долго изучал законы о лицензировании туристической деятельности и понял, что лицензии ему не видать.

В этот момент Алану позвонил Эльбрус. «Есть клиенты, – начал он, запыхаясь, – небедные. Хотят Кармадонское ущелье посмотреть. Там дальше город мертвых, в общем, все по списку. Забирай. Они не новички, путешествуют много, экипированы, тренированы, в общем, заказ жирный. С тебя магарыч». «А сам почему не идешь с ними?» – поинтересовался Алан. «Я в Верхнем Ларсе. Не могу», – сбивчиво ответил Эльбрус. Алан насторожился. «Только не говори, что ты велосипедами торгуешь», – крикнул в трубку Алан, чтобы приятель не мог его не услышать. В трубке послышался какой-то треск. «Я тебя плохо слышу, – отозвался Эльбрус, – координаты сейчас скину. Они сегодня в два часа прилетают». На этом связь оборвалась. «Каким же прибыльным должен быть этот велосипедный бизнес в Верхнем Ларсе, раз он мне таких клиентов отдает!» – подумал Алан и прочитал пришедшее на телефон сообщение.

Гостей было четверо, а значит они вместе с Аланом не уместились бы в обычную машину, поэтому пришлось звонить по объявлению и заказывать спринтер – микроавтобус на 8 мест. Водитель спринтера приехал рано утром. Это был коренастый худощавый земляк, судя по виду, ветеран своего дела с большим жизненным опытом. Он подобрал Алана, и они вместе отправились в Беслан встречать рейс из Москвы. Алан присмотрелся к земляку за рулем. На руках были видны наколки, на лице красовался шрам. Всю дорогу он рассказывал про войну, разборки, кровь и убийства. Алан невольно поддакивал, но потом устал и решил положить этому конец. Когда они доехали до шлагбаума, Алан решил перехватить инициативу и провести с водителем небольшой инструктаж. Он объяснил, что гости приехали отдыхать, и при них все криминальное лучше не рассказывать. «Конечно-конечно, – ответил водитель, – я же не первый раз туристов вожу. Я, брат, свое дело знаю. Все в лучшем виде будет. Поверь мне, я знаю все, что нужно говорить».

Алан понял, что осадить старика не так-то просто. Он, явно, не привык ходить вторым номерам. Алан хорошо знал этот тип людей. Чем больше на него нажимаешь, тем больше он дает обратку. «Я сколько раз уже гостей в горы отвозил, – не унимался водитель, – и с гидом, и без гида. Ты, я вижу, новенький совсем?» Водитель пристально посмотрел в глаза своему попутчику. «Я, если что, истфак закончил, – огрызнулся Алан. «Ничего страшного, – парировал водитель, – у меня сосед вообще даун был. На днях похоронили. Царство ему небесное». При этих словах он немного привстал, чтобы помянуть соседа. «Я все им расскажу, – продолжал он бодро, – Вот увидишь, им понравится».

Алан нервно посмотрел на часы. Судя по времени, самолет уже должен был сесть, но пассажиры все никак не выходили – видимо, получали багаж. У ворот зала ожидания сновали туда-сюда голодные до попутчиков таксисты. Водитель спринтера смотрел на них как-то свысока. Было видно, что для него это был пройденный этап. Претензия Алана, казалось, всерьез его раззадорила, и он широко улыбался, обнажив пожелтевшие от никотина зубы. «Я, брат, все нюансы этого дела знаю, – продолжал он без церемоний, – и гидов много всяких перевидал, и молодых, и старых, и умных, и глупых. Бывает едем полчаса, гид молчит. Останавливаемся, гостям осмотреться надо, а он как откроет варежку на полчаса. Они посмотреть все хотят, руками потрогать, а он им мозги песочит. А потом все. Притих. Едем дальше молча. Так ничего, выходит, и не увидели, и не услышали. А иной раз гид вообще не местный. По ходу пьесы у меня интересуется, где тут чего, представляешь?» Водитель тут наклонился к уху Алана и вполголоса добавил: «Я, честно говоря, вообще не понимаю, зачем эти гиды нужны. Только место в машине занимают». Алан понял намек. Это была обратка за наезд. Водитель был крепким орешком и своего упускать не собирался. Он как будто видел Алана насквозь. Но давать заднюю было поздно, надо было как-то выруливать.

«Гостям, – продолжал воспрявший духом водитель, – впечатления нужны, а не болтовня какая-то несвязная. Они выходят и коров фотографируют. Ты прикинь, брат! Они думают, что они в зоопарк попали. Я их как-то раз в Фиагдон отвез. Смотрите, говорю, Аланский мужской монастырь, а они ослика увидели и давай за ним, фотографироваться. Два часа фотографировались. Я на осла смотрю, а он как буто плечами пожимает. Где, говорит, ты их дескать нашел? В монастырь, короче, так и не попали. Высоко, говорят, да и что там делать?» Он рассказывал об этом с возмущением, покачивая головой, и было понятно, что таких историй он знает много. «Им впечатления нужны, понимаешь? – повторил он еще раз, – И я им эти впечатления обеспечу, вот увидишь».

Услышав эти слова, Алан немного приуныл. Еще недавно он думал, что он будет играть первую скрипку, но теперь, оказывалось, что ему предлагали сидеть тихо и наблюдать чужой мастер-класс. И при этом водитель запросил за свои услуги немаленькую цену. Но времени обсуждать и пересматривать соглашение не было. Уже через минуту ворота зала ожидания распахнулись, и Алан увидел группу выходящих из здания аэропорта счастливых людей, не понимающих во что они вляпались.

На стоянке перед входом показались: отец семейства –упитанный мужчина среднего роста, его супруга и двое детей. Все одеты в цветастые майки теплых оттенков, как типичная счастливая семья на плакатах, рекламирующих ипотеку. «Никаких проблем, – повторил еще раз водитель, вглядевшись в лица пассажиров, – я все понял». С этими словами он выпрыгнул из кабины, подошел к группе гостей, отбивавшихся от назойливых таксистов, и показал на свой микроавтобус, в котором сидел замешкавшийся Алан. Все загрузились, познакомились, машина тронулась и Алану оставалось лишь молча слушать то, что рассказывал водитель. Он говорил много и часто ссылался на каких-то людей, которых уже не было в живых. Каждый раз после такой ссылки он привставал и приговаривал: «Царствие ему небесное».

«Мы сначала в гостиницу, – объявил глава семейства, – ну я вам адрес скидывал. На набережной» Алан одобрительно кивнул. «Мы там разложимся, переоденемся, – продолжил гость, – и тогда мы в вашем полном распоряжении. Как говорится, с места в карьер». Гость широко улыбался, предвкушая интригующую поездку в горы. Его супруга и дети с интересом смотрели по сторонам, наблюдая из окна сельские домики по над трассой. Но интрига начала закручиваться уже сейчас. «Это же Альбины гостиница?» – вмешался водитель. Алан в ответ только пожал плечами. «На набережной, возле памятника, – не унимался худощавый ветеран горного туризма, – Альбины. У которой мужа убили». «Как убили?» – удивилась супруга. Водитель довольный собой пояснил: «Давно еще, в девяностые. Похитили и выкуп требовали. Они деньги отдали, а его все равно убили. Тело только через месяц нашли». На лицах гостей появился ужас, и водитель, ехидно подмигнув Алану, поспешил их успокоить: «Да-да. На набережной. Тихое место».

До гостиницы было недалеко, но компания ехала молча. Гости ушли заселяться и Алан помог им с вещами. Вернувшись в машину, он остался с водителем наедине, и тот снова подтвердил ему свою решимость идти до конца. «Ты, брат, не переживай, – начал он, посмеиваясь, – я знаю, что надо говорить. Они отсюда такие счастливые уедут, их дома не узнают». Гости и впрямь вышли приободрившимися. Видимо, гостиничный номер им понравился. Водитель, увидев это, злорадно кивнул и предложил рассаживаться. В салоне было уютно, работал кондиционер, и гости беззаботно улыбались.

«Я просто только с похорон, – начал он, заведя мотор, – Хорошо был знаком с покойником. Прекрасный человек был. Так обидно». Гости насторожились. «А что случилось?» – поинтересовался глава семейства. «Повесился, – тут же отрезал водитель, – долгов куча была. А отдать не мог. Вот и свел счеты с жизнью. Трое детей осталось, представляете?» Гости суетливо переглядывались. Красивые виды города за окном плохо сочетались с тем, что они только что услышали. На их лицах читалось небольшое замешательство. «А вы где работаете?» – как бы мимоходом спросил водитель. «В банке», – машинально ответил гость и покраснел. Глава семейства действительно был непохож на одного из тех людей, которые массово бежали за границу, наводнив город своими машинами. На вид он был старше и солиднее, излучал уверенность и благополучие.

Машина тем временем выехала из города, пулей пронеслась по трассе и свернула на дорогу в ущелье. Гости сочувственно молчали. Алан хотел было перехватить инициативу и рассказать в общем об основных ущельях Осетии. Но тут, проезжая мимо невысокого обелиска у обочины, водитель вновь почтенно привстал и прошептал: «Царствие небесное». Обернувшись, он окинул гостей недовольным взглядом, как бы возмущаясь, что за ним никто не повторил. «Друг это мой, – продолжил он, нехотя, досадуя, что гостям все приходится объяснять, – Ночью без света ехал – разбился. Вся семья погибла» «Да Вы что?» – в ужасе переспросила женщина. «Да, – продолжил человек за рулем с чувством морального превосходства, – всего их шестеро было, все насмерть, из них четверо – дети». «Не может быть», – сетовала женщина, обняв сына и дочь. «Может, – дожимал водитель, – три девочки и один мальчик».