Шалва Амонашвили и его друзья в провинции

Но Шалва, мудрец, считает иначе. Им, детям, свойственна гармония восприятия мира. Стандарты мысли и деяния не соблюдаются у Шалвы, а —! – стандарты преодолеваются. Он так об этом и сказал, выступая в актовом зале педуниверситета и перед учителями «Нашего дома». Программа и учебник не догма, хотя они тяготеют стать догмой и диктовать школе, стало быть, учителю и ребенку, жесткие утеснения. Словесник, к примеру, долбит из урока в урок суффиксы и префиксы, и т. д., – Амонашвили смеет думать, что не грамматике надо учить на уроках русского языка, а доброречию. Малейший всплеск душевного огонька в хрупком мальчике или девочке – восславить этот всплеск хотя бы поглаживанием по плечу. Даже на математике, где не у каждого дитяти всё ладится, подойти к нему и, коснувшись легкой ладонью головы, прошептать: «Не бойся. Всё получится!» Кто из нынешних математиков умеет сподобиться на невинное сие прикосновение? О, строгая маска не снимается с лица учителя. Учитель боится потерять лицо. В то время как уже потерял его. Вы слышали на уроках математики смех детей и учителя? Амонашвили и его воспитанники смеются. На уроках и вне.

«И, наконец, её осенило. Она улыбнулась… Ученик, заметив сияние улыбки на лице учительницы, радостно воскликнул:

– Я же всем говорил, что она умеет улыбаться, но мне никто не верил… Теперь-то поверят! – и с этой радостной вестью он побежал к друзьям», – я цитирую 21-й постулат из книжки Амонашвили «Улыбка моя, где ты? Мысли в учительской».

И далее: «Скажут: Но нельзя же заставить учителя улыбаться ученикам? Отвечаю: А кто заставлял его быть учителем? Скажут: Как проверим мощь и мудрость улыбки? Отвечаю: Постойте у порога школы, посчитайте, сколько улыбок принесут с собой дети и сколько потом унесут. Скажут: Нам легче без улыбок. Отвечаю… Нет, не отвечаю. От потухшего сознания надо отойти».

Потухшее сознание учителя и школы…

И еще: «Если взрослый одаривает ребенка улыбками любви и понимания и вместе с ними устремляется ввысь, то тем самым помогает ему раскрыть свой Божественный Образ».

Божественный образ. Шалва Александрович медленно и спокойно пришел к Богу. Но современная школа, мнимо отдалившись от канонов советской, читай – безбожной, педагогики, едва-едва переступает на тропу, ведущую к Храму.

К сожалению, в одной публикации трудно поведать всю полноту поэтического и православного видения мира, а мира детства особенно, которое переполняет все сущностные помыслы великого педагога современности Амонашвили…

Почему на чтениях и предметных уроках Шалвы Александровича в педуниверситете и в частной школе «Наш дом» отсутствовали руководители областного и городского управления образования? Они даже цветы не поднесли Учителю. Ответ очевиден – чиновникам чужда гуманистическая философия Шалвы Амонашвили. Ибо когда он вспоминает из Иоанна Кронштадского: «Даруй мне сердце», – чиновника зудит совсем другое: даровать регламент.

Частная школа во главе со Светланой Юрьевной Городович живет по законам сердца. Даже учительница биологии Елена Владимировна Ляшова в школьной газете (печатной!) пишет: «Не отпускайте милых в плен Деньгам, карьерам и разлукам, Не допускайте рваных ран, Нотаций глупых не читайте», – в устах биолога призыв «Нотаций глупых не читайте» дорогого стоит.

Я знаю одну историю, как «Наш дом» вынянчил и не отдал на растерзание мальчика, коему грозила тяжкая участь быть упрятанным в узилище для умственно-отсталых детей. Наталья Алексеевна Барковская спасла мальчонку. Он подрос, окреп и оказался чрезвычайно одаренным. Сейчас в «Нашем доме» выставка его живописных работ.

Редкостное удовольствие я испытал, читая мальчишеские и девчачьи сочинения, басни, стихотворения. Нигде нет игры со словом, нигде никакого кокетства. А я знаю школьные газеты, заполненные глупейшим честолюбием и только честолюбием. В сочинениях ребят и девчонок из «Нашего дома» правдивый и даже суровый взгляд в прошлое и искреннее видение настоящего. И органическая образность. Илюша Крайнов пишет о том, как деревья плакали тяжелыми слезами и о протянутой вовремя ветке помощи. Я подумал – ну, растет прозаик. А он ушел на физмат, Илюша. Боже, как хорошо, что на физмате учится юноша, владеющий образным видением. Или вот Саня Александрова пишет о взрослых: «Они зависимы от чужого мнения и от зависти». И трогательное признание – ей не хочется идти в жестокий мир взрослых, а есть желание «задержаться в своем возрасте» (15 лет), чтобы «накопить больше радости», дабы в «будущем её хватило не только на меня».

Сколько победоносных воплей я прочитал и услышал в лета иные о краткосрочной кампании против Квантунской армии в августе 1945 года, но Ваня Игнатенко с помощью деда поднимает трагичнейшие страницы той победительной войны: от батальонов и полков оставались взводы, а наши артиллерия и авиация часто били по своим. Вспоминаются строфы Александра Межирова:

Мы под Колпиным скопом стоим,
Артиллерия бьёт по своим.
Перелет, недолет, перелет.
По своим артиллерия бьёт.

Но это, скажем так, лирика, хотя и печальная. А подлинная философская суть «Нашего дома» открывается в концептуальных строках официальной записки о стратегии частной школы: «Кое-кто посматривает на частные школы свысока, видя в них не столько явление общественно-педагогической, культурной жизни, сколько феномен рыночной экономики. Нередко интересует лишь размер платы за обучение в таких образовательных учреждениях. Между тем, негосударственная школа – это не коммерческая организация. И опыт развития негосударственного образования в России показывает, что жизнеспособными являются не те школы, которые ставят целью „зарабатывание денег“, а те, которые имеют свою „образовательную философию“, отвечающую интересам детей, родителей и учителей…»

У педагогов-психологов есть любопытная рекомендация: когда вы разговариваете с ребенком, старайтесь не возвышаться над ним: важно, чтобы ваши глаза оказались на уровне его глаз. Как же организовать школьную жизнь, чтобы данный принцип срабатывал? Чтобы «глаза» школы стали гораздо ближе к глазам ребенка, чтобы в этих глазах мы могли вовремя уловить тревогу, восторг, разочарование или просьбу…

Прежде всего школа не должна быть школой «вообще», она должна нести на себе печать индивидуальности, штучности. Зачем появилось это учебное заведение? Для кого? Чем будет уникально? Школа, являясь живым организмом, по-настоящему существует до тех пор, пока нужна конкретному родителю, ребенку, учителю. В ином случае истинная жизнь школы прекращается, сменившись однообразным функционированием. «Наш дом» – это не просто название. Это жизненная философия, принцип устройства, это маленькое суверенное государство со всеми полагающими атрибутами: флагом цвета весны и надежды, гимном и своей газетой «Пока все в школе».

Стремление сделать школьную жизнь более похожей на жизнь большой семьи привело к созданию Верховного Семейного Совета – органа школьного самоуправления. А желание сблизить старших ребят с малышами на основе взаимной заботы и покровительства побудило вспомнить «семейный» принцип, уже хорошо известный педагогике.

Сейчас в школе образовано восемь семей, и в каждой из них есть дети всех возрастов, включая самых маленьких, первоклассников.

В конце учебного года, когда выпускники передают свои «родительские» полномочия десятому классу, в глазах малышей блестят искренние слезы.

Учебная неделя в школе начинается с Пушкинской проповеди и заканчивается «Открытым микрофоном». Это не просто общешкольная линейка, это трибуна, на которой оттачиваются социальные чувства сопричастности и ответственности, организаторское мастерство. Выбирают «Человека недели» со знаком «плюс» и со знаком «минус», ими становятся те, чей успех или проступок имеет наибольший резонанс, и чьи имена неделю красуются на символических «медали» или в «калоше»[1 - Б. И. Черных подарил «Нашему дому» кресло, сработанное отроком Валерием Приемыховым, еще в 1950-х годах. Теперь это кресло вручается «человеку недели», на линейке.].

Гордость школы – традиция ежегодного Пушкинского бала. Происходящее в этот день кажется нереальным. На фоне привычных сверкающих огней и гремящей музыки ночных дискотек, пропахших пивным и сигаретным духом, возможно ли это явление далекого прошлого? Криналины, веера, фраки, полонез и вальс, может, ещё не совсем изысканные, но благородные манеры… И (о чудо!) под завершение бала просьба старшеклассников: «Еще мазурку!».

Ребенок имеет право на полноценную школьную жизнь. Если он полюбит свою школу, он сумеет полюбить ученье. Можно быть в конфликте со всем окружающим миром, но если ребёнок в конфликте с учением, если всё это ему противно, потому что связано с несвободой, с принуждением, – тогда беда. Многие родители страдают от осознания того, что сын или дочь не мотивированы на обучение, отказываются выполнять домашнее задание, а иной раз и посещать уроки. Важной задачей школы является создание атмосферы, в которой взрослые не могут проявлять губительную нетерпимость к детям, но спокойно и настойчиво ведут ребёнка к тому моменту школьной жизни, когда разум его выходит из кажущегося небытия, и он начинает учиться. Это сложная и не всегда осуществимая задача, но в практике работы «Нашего дома» есть такие победы. Здесь неуместны процентные подсчеты «качества и количества», здесь речь идёт о личном росте без сравнения с соседом по парте. Именно эти «маленькие» победы и есть смысл существования «Нашего дома». И если ребенку тепло в нашей школе, если он бежит в неё с радостью, а покидает с неохотой, если ему интересно учиться, значит мы не функционируем, а живем».

Дай-то Бог «Нашему дому» удержать чистоту помыслов и не потерять родства с исконным национальным преданием. Духовная наполняемость этого родства лишь формально ощущается в государственных школах, свихнувшихся на мероприятийной суете – абы кто во что горазд. Генеральная дума утрачена в школах наробраза.

Но вернемся к герою нашей публикации. Шалва Александрович прилетел на Амур не один, а с красавицей дочкой Нино. На фото Нино затаенно идет за отцом, она сопровождает отца в исполнении его особой миссии. А рядом с Шалвой Светлана Юрьевна Городович. Обратите внимание – распахнуто улыбается Городович. Теперь директора школ отучились открыто и самозабвенно улыбаться, их точат дурные предчувствия. Не террористов они боятся, а самих себя. И начальства.

Сейчас Шалва Александрович поднимет на флагшток зеленое знамя «Нашего дома», и рабочий день школы начнется. Но прежде Учитель успеет выслушать таинственные признания детей и сам успеет шепнуть счастливый пароль дня: «Всё будет хорошо, посмотри на небо, оно синее-синее, и берёзы в бронзовой листве. Сам Господь благословляет тебя, сыне и дочь, на маленький, но благородный поступок».

Не хочется итожить, а надо. Цитирую из книги Амонашвили «Почему не прожить нам жизнь героями духа»:

Из 3-го постулата:

«Говорю от имени П. П. Блонского[2 - Петр Блонский – выдающийся русский и советский педагог.]: «Учитель, смотри, не являешься ли часто ты сам главным препятствием обновления школы?»

Добавлю от себя: не обманывайтесь, ибо дети, так же, как Бог, видят всё… Бойтесь!

Из 5-го постулата:

«Спросите: Где вы берете меру реформы, или модернизации, или обновления?

И вам покажут на карте: Запад!

Но что нам Запад, когда мы – Восток?

Что нам Европа, когда мы – Евразия?

Там у них были крестовые походы и в них вовлекали даже детей. Десятки тысяч детей погибли в «детский» крестовый поход. У нас таких походов не было, и детей наших в них не вовлекали.

Там свирепствовала инквизиция, выискивая и уничтожая инакомыслящих христиан. Здесь инквизиция не свирепствовала.

Да, была у нас «диктатура пролетариата», что унесла миллионы жизней, но она свергнута.

Там есть диктатура доллара, и она тоже уносит миллионы жизней, но она не свергнута.

Оттуда шли мировые войны.

Там амбиции мирового господства.

Здесь нет больше амбиций всемирного господства, а светится чувство Отечества.

Здесь ещё теплеет духовность и зреют надежды на её возрождение.

Там кичатся цивилизацией и не замечают духовного застоя.

Здесь ещё хранится стремление к общности.

Там сплошь и рядом самость.

Нужно ли нам принять диктатуру доллара, которая так порабощает? Нужно ли нам поддаваться зрелищам насилия, которые так растлевают? Нужны ли нам западные образовательные «технологии», которые без души и сердца? Нужны ли нам программы индустрии секса, которые есть вторжение в наши нравственные святыни?

Школа есть носитель духа нации, народа, Отечества.