Белоповстанцы. Книга 2. Борьба белых повстанческих отрядов на амурской границе

Идет разговор о мобилизации офицеров. Заключен заем, вернее ссуда, по которой правительство, по заключению Павловского (депутат Нарсоба), ничего не получит. В печати появилось интервью депутата правительственного большинства Подгорбунского, резко подчеркивающее зависимость правительства от Совета несоциалистического съезда. Я, да и многие другие из непосвященных, были удивлены серьезностью темы интервью со стороны более чем посредственного депутата Подгорбунского. Это, несомненно, какой-то ход, знаменующий появление опасной трещины между правительством, вернее, С. Меркуловым, решившим опираться исключительно на армию, и наиболее реакционную часть Несосов (прозвание Совета несоциалистического съезда), и правительственным большинством.

23 декабря

На интервью депутата Подгорбунского последовал чрезвычайно резкий официальный ответ председателя правительства. Этот ответ и по форме и по содержанию – оплеуха правительственному большинству, роль которого, как роль Совета несосъезда, сводится этим документом к нулю. „Зачем же я вырывал камни из мостовой, чтобы ими швырять в Семенова? Не для того, конечно, что бы создать вместо него Меркулова", – горячится депутат Оленин. „Мы их породили, мы и убьем", – серьезное замечание спокойного, выдержанного Андрушкевича».

«В этот же день Нарсоб, вопреки желанию правительства, постановил прервать сессию для рождественского ваката, чтобы этим дать возможность иногородним и крестьянским членам ехать домой и там агитировать против бр. Меркуловых, и чтобы делегация Нарсоба, во главе с генералом Болдыревым, могла бы съездить в Хабаровск, разузнать, что там делается и каковы намерения каппелевского командования», – пишет С.П. Руднев в своей книге. Упоминая об этом в своем дневнике, В.Г. Болдырев заносит под 24 декабря:

«Сегодня зачитан весьма резкий протест Совета казачьего съезда, как ответ на вызов, брошенный вчерашним официальным сообщением правительства большинству Нарсоба. Кроме того, принято пожелание Народного собрания о скорейшем созыве Учредительного съезда для выборов новой постоянной власти, вместо настоящей – временной. Протест и пожелание, выдвинутые доселе верным правительству большинством, произвели огромное впечатление. Аплодисменты всего зала. Настроение напряженное. Еще удар по правительству: избирается „комиссия для приветствия населения в местностях, освобожденных от коммунистов“, – это глаз на север».

Что прибавить к данным выпискам? Разве только одно, что так начался новый раскол в противобольшевистском центре…

О взаимоотношениях белоповстанческих частей и населения, прежде подвластного ДВР, говорилось отчасти уже в первой книге «Белоповстанцы». Следует подчеркнуть, что, как совершенно справедливо отмечает Генерального штаба полковник Ефимов, обычно у противобольшевиков на отношение к населению обращалось мало внимания и считалось, что военные успехи решат судьбу борьбы. Белые завоевывали территорию, немую и безучастную к политическим страстям, и не стремились «завоевать» население, привлечь его на свою сторону, и за это им пришлось тяжело расплачиваться. Приказы генерала Молчанова, один отданный 5 декабря в г. Имане, другой от 11 декабря, отданный в поселке Георгиевском, дают ясное представление о той линии поведения в отношении населения, которую избрал генерал Молчанов и которая неукоснительно проводилась подчиненными ему войсками. В результате население, относившееся к ранее действовавшим здесь белым частям недружелюбно и даже враждебно, встретило на сей раз белых очень хорошо. Отчасти этому, конечно, способствовало знакомство населения с советскими порядками, когда время громких слов и заманчивых обещаний ушло, а пришла мрачная действительность. Население освобожденных от большевиков частей Приморья, не будучи уверенным в исходе борьбы, опасалось еще открыто присоединиться к белоповстанцам, но в массе своей, сочувствуя белым, помогало им чем могло и с большим напряжением следило за ходом борьбы на фронте.

О всей помощи, которую оказало население белым войсковым частям, рассказать полностью невозможно. Надо было самому быть в рядах белоповстанческих полков, чтоб видеть и чувствовать, как оно относилось к белым бойцам. Тут были не только сведения о месторасположении красных застав, переходах красных колонн, их численности, даже намерениях и иных данных о противнике. Население помогало связываться белым колоннам со своими, спешило накормить и обогреть белых бойцов, радостно делилось с ними куском своего насущного хлеба. Казаки, крестьяне, железнодорожники приветливо встречали белоповстанцев и всячески шли им навстречу. Между прочим, полковник Ефимов отмечает, что через жителей генерал Молчанов получал сведения о ходе дел с переправой красных через Амур у г. Хабаровска. Через жителей же генерал Молчанов передал главному инженеру переправы, что он его расстреляет, если переправа будет сделана. Это «обещание» своевременно дошло по назначению, о чем главный инженер лично и доложил генералу Молчанову по занятии Хабаровска белоповстанцами. Следует так же отметить, что одна из волостей (В…) под Хабаровском постановила полностью выполнять все наряды на подводы для «белоповстанческой армии» и действительно точно выполняла это обязательство по первому требованию белого командования, даже во время отступления белых. В постановлении этой волости говорилось также, что волость признает генерала Молчанова за власть и будет ему подчиняться, но владивостокского правительства, его законов и указов не признает и исполнять не будет. Почему же население так сердечно отнеслось к белоповстанцам? Освобождение от тягот советского режима не может еще привести к тому, чтобы население всей душой своей повернулось к неведомым пришельцам. Поведение белых войск было тем двигателем, что расположило население к ним. Вот тому один из многих примеров: после захвата ижевцами у разъезда Гедикэ (район ст. Котиково) в плен красной конной заставы начальник последней, будучи отпущенным с остальными пленными народоармейцами на все четыре стороны, обратился к начальнику 3-й колонны белоповстанцев с просьбой о выдаче ему его лошади, его собственной, им самим выкормленной. Лошадь всегда считается трофеем, но полковник Ефимов снизошел к его усиленным просьбам и приказал отдать ему его лошадь. Представьте теперь, какое впечатление произвело на его односельчан появление в родном селе (В…) бывшего красноармейца, отпущенного из плена на свободу, да еще с лошадью? Картина эта была для Гражданской войны необычайна и потому впечатление произвела сильное. И потому нет ничего удивительного в том, что население этого села встретило пришедших туда через некоторое время ижевцев как друзей, вдоволь угощало их и даже охраняло от партизан, предупреждая белых о движении последних. Конечно, впоследствии, если бы борьба с красными развилась, из этого села белые, несомненно, получили бы добровольцев и смогли бы произвести успешную мобилизацию.

Порядок в Белой армии, отсутствие обид, уплата за продукты и подводы расположили деревню к белоповстанцам, что было чрезвычайно невыгодно красным. По занятии белыми Хабаровска чины японской миссии рассказывали генералу Молчанову о той тревоге, которая охватила красного командующего, тов. Серышева, «когда ему доложили о перехваченном разговоре генерала Молчанова из Имана с генералом Вержбицким. Генерал Молчанов просил дать ему право утверждать смертные приговоры полевых судов над мародерами, насильниками и т. д. Поводом к этому разговору послужило следующее дело: на Имане фельдфебель одного из белоповстанческих полков продал китайцу на снос железную крышу… За это дело оба они были расстреляны. Об этом эпизоде был разговор у тов. Серышева с членами японской миссии в Хабаровске. «Разве вы недовольны?» – спросили японцы. «Да, это нам не на руку, – последовал ответ. – Генерал Молчанов идет с новыми методами борьбы, и нам будет труднее с ним бороться». Тов. Серышев оказался опытным политиком, он быстро оценил значение перехваченного разговора и, в свою очередь, отдал приказ о расстреле всех мародеров. Но, как это всегда бывает, слава бежала впереди армии, и красная пропаганда не могла вызвать в населении враждебные выступления к белым.

Подводя итоги этой стороне похода, надо признать, что Белая армия сделала все возможное, не только в боевом отношении, но и подготовила дальнейшую борьбу в моральном и политическом отношении, показав себя населению с лучшей стороны, заручившись его симпатиями и некоторыми видами помощи и этим самым сделав возможным в дальнейшем привлечение населения освобожденных районов к активной борьбе с красными. Следует отметить, что возможность платить за все была дана Временным Приамурским правительством, предоставившим армии определенные средства, но у многих видных чинов белоповстанческой армии вызывал сомнения вопрос: «Дано ли все возможное?» На этот вопрос ответ был дан отчасти раньше, отчасти будет дан в дальнейшем.

Какие же задачи ставили себе руководители белого движения в Приморье? Какими путями намеревались они их проводить? В дневнике В.Г. Болдырева находим несколько строк, но строк весьма характерных. Возвращаясь с казачьего круга в Гродекове, Н.Д. Меркулов беседовал в поезде с В.Г. Болдыревым. «Между прочим Н. Меркулов не скрывал некоторого уклона в сторону Америки, откуда будто бы имеются сведения, что вся территория до Хабаровска включительно будет закреплена за их правительством (Временное Приамурское правительство) и что есть предположение направить сюда (Приморье) всех, ныне находящихся на попечении Франции, русских беженцев. Слушая проекты о грядущей судьбе Приморья, за время остановки в Никольске, я (Болдырев) все время наблюдал за деловитой, спокойной работой японских солдат. Они разгружали эшелон с оружейными патронами и чувствовали себя хозяевами».

Как уже неоднократно впереди указывалось, что в целях успешной борьбы с коммунистами белым необходимо было: 1) полное объединение политических групп и партий, борющихся с большевиками, 2) добыча материальных средств, дабы снабдить и обеспечить армию и население всем необходимым. И о том и о другом уже говорилось выше, и то и другое не давало больших надежд на ближайшее будущее. Между тем, двинув войска на Хабаровск, белые не могли рассчитывать, что после захвата г. Хабаровска они могут почить от дел своих на лаврах. Ни белые с красными, ни красные с белыми не могли примириться. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Надежд на заключение какого-либо мирного трактата быть не могло. Поэтому белое командование после захвата г. Хабаровска могло ставить одну из двух задач: 1) продолжать наступление в Амурскую область, ставя очередной целью захват Благовещенска, или же 2) временно остановиться для пополнения рядов, увеличения запасов и выжидания более подходящей обстановки для дальнейшего движения вперед. В случае более длительного перехода к обороне и значительного усиления противника Белой армии необходимо было удержаться на левом берегу Амура до вскрытия этой реки, после чего, используя эту мощную преграду, готовиться к осенней или зимней кампании, уничтожив за время отдыха партизанские отряды в своем тылу и вниз по Амуру. Наличие взятой и исправленной флотилии, базирующейся на реке Уссури, давало возможность держать белым всю оборонительную линию реки Амура от пос. Казакевичево до устья, и, если было бы признано желательным, помогло бы белым удержать плацдарм (тет-де-пон) на левом берегу Амура для облегчения перехода в наступление до зимы. Как наступательная, так и оборонительная задачи Белой армии требовали от правительства и всех белых громадной, неустанной творческой работы. Нужно было пополнить поредевшие белые отряды, довести численность их до состава Народо-революционной армии, обеспечить всем необходимым. Белым отрядам удалось добыть себе оружие (артиллерию целиком и большую часть пулеметов) и огнеприпасы (в том числе 2 миллиона патронов), но надеяться в будущем пополнять нужды одними только трофеями было неразумно, особенно при переходе к обороне. Нельзя забывать, что успехи большевиков были основаны не только на темных инстинктах массы, обманах и подлостях, но и на бешеной энергии их партийных органов и отдельных членов, дисциплине и больших организаторских способностях. Ту же дисциплинированность и организованность, даже в больших размерах, должны были проявить белоповстанцы, весь белый лагерь. Между тем на север двигалась только боевая часть Белой армии, возглавлявшаяся командиром 3-го стрелкового корпуса генерал-майором Молчановым и его штабом. В результате белоповстанцы испытывали недостаток не только в средствах, но и в людях. Действующей армии нужны были не только рядовые бойцы, но и строевые начальники и администраторы. Недостаток в двух последних категориях стал особенно ощутителен после занятия белыми такого большого центра, как Хабаровск. Руководство боевыми операциями на фронте, налаживание жизни большого города, налаживание связи с тылом, привлечение симпатий населения, понуждение его к сотрудничеству с армией и т. д. и т. д. – все это тяжелым бременем легло на двух человек – на генерала Молчанова и его ближайшего и незаменимого помощника – начальника штаба Генерального штаба полковника Ловцевича. Они положительно сбились с ног, не хватало времени…

Как реагировало красное командование на шаги белых, предпринятые в отношении населения? О приказе тов. Серышева о расстреле мародеров и насильников, изданном после того, как красные узнали о подобном решении генерала Молчанова, уже говорилось. Необходимо также отметить другую меру, предпринятую красными в целях удержания населения от выражения сочувствия и оказания помощи белоповстанцам. Как известно, белоповстанцы расплачивались за все забираемое у населения «настоящими» деньгами – иенами и мелким русским серебром. Весть об этом летела вглубь ДВР гораздо быстрее продвижения белых отрядов. Не должно забывать, что в стане красных был денежный голод, продукты и товары можно было достать только у китайцев, а это требовало «настоящих» денег, а между тем денег не было, а потому и не было у населения возможности купить даже самое необходимое. Торговля, а с нею и жизнь замирали все больше и больше на территории ДВР. При подобных обстоятельствах скрыть от населения факт расплаты белыми за все настоящими деньгами было, конечно, невозможно. Одно это могло настроить население местностей, к которым приближались белоповстанцы, благоприятно к ним и создать много неприятностей красным. В минуту тяжелого положения красные не останавливаются ни перед какими мерами. Надо отдать им справедливость в их умении все учесть и принять разумные меры. Вскоре после взятия белыми Хабаровска ими было обнаружено, что красные установили как бы денежную «дымовую завесу». Они стали расплачиваться с жителями прифронтовой полосы золотом и серебром, этим самым обезвреживая невыгодный им порядок у их противников. При такой денежной «дымовой завесе» не было резкой разницы в положении населения по ту или иную сторону фронта. Само собой разумеется, что слух о «белых, расплачивающихся настоящими деньгами», далеко не должен был идти, «так как и у красных такой же порядок». Какова ширина, вернее глубина, этой полосы денежной «дымовой завесы», то есть той полосы, где красные расплачивались серебром и золотом, выяснено белыми не было (?). Через несколько лет за хранение валюты жители этих местностей подвергались смертной казни, но во время Хабаровского похода они, вне всякого сомнения, поверили красным и никак не думали, что здесь кроется один лишь маневр. Случаи захвата белоповстанцами у красных серебра и золота или случаи расплаты красных с населением валютой до занятия белыми г. Хабаровска неизвестны. Надо полагать, что мера эта была принята красными в конце декабря или в самых первых числах января, так как уже 5 января чины Добровольческого (Голубого) полка 2-го отряда захватили в Волочаевке два мешка с разменным русским серебром, а полковник Карлов в тот же день в пос. Надеждинском захватил мешок с золотом у комиссара Павловского-Покровского-Смирнова. Останавливает на себе внимание захват серебра добровольцами: это серебро было отобрано, видимо, у какого-либо начхоза или казначея, которые в первую же ночь по занятии Волочаевки, расплачиваясь с жителями валютой, должны были доказать, что «у красных порядки не хуже порядков белоповстанцев». Сколько здесь расчета и энергии в проведении распоряжений верхов!

К каким же выводам приводит рассмотрение общего положения дела борьбы, сложившееся к началу 1922 г.? Кратко их можно охарактеризовать так:

1. Общее положение в России указывало, что борьба противобольшевиков с коммунистами еще не закончена. Результаты НЭПа и других мер, принятых советским правительством для обезоружения врагов, еще не сказались с достаточной ясностью.

2. На Дальнем Востоке для белых сложилась в общем благоприятная обстановка, которую можно было использовать в целях перенесения борьбы дальше на запад.

3. Борьба должна была продолжаться с увеличенной энергией. Должно было изжить раздоры в тылу, укрепить и расширить объединение, ведущее борьбу, поддержать армию, подготовить партизанские действия и восстания в тылу красных.

4. В белом лагере не замечалось объединения, но разлад все усиливался. В тылу белоповстанцев, во всяком случае, не наблюдалось широкой жертвенности. Белоповстанцам грозила опасность остаться одинокими в борьбе со врагом.

II

Борющиеся армии накануне вторжения белых в Амурскую область

Силы сторон. – Вопрос усиления красного фронта. – Вопрос усиления белоповстанческого фронта. – Отправка на фронт гродековцев. – Первые мероприятия генерала Молчанова в Хабаровске. – Обстановка на фронте на 25 декабря. – План красного командования. – Численность различных колонн и отрядов борющихся армий. – Красный бронепоезд под Волочаевкой. – Приказ генерала Молчанова № 0289/оп. – Причины задержки генерала Молчанова в Хабаровске. – Движение белых к Ольгохте. -1-я стрелковая бригада на Ольгохте

Хотя к началу боевых действий на Дальнем Востоке в 1921 г. силы Народно-революционной армии ДВР (Наррев-армии) превосходили живую силу белых войск (войска Временного Приамурского правительства) в два с половиной раза, тем не менее, ввиду разбросанности сил красных на территории глубиной до 3000 верст, белые, державшие свои силы в это время в кулаке в Южном Приморье, перейдя в решительное наступление в ноябре 1921 г., сумели за месяц с небольшим распылить красные партотряды Приморской области, разбить части Приамурского военного округа ДВР, очистить от противника весь Уссурийский край, захватить г. Хабаровск и приблизиться к границе Амурской области.

В описываемое время Нарревармия могла вывести в поле от 15 000 до 20 000 бойцов с достаточным количеством пулеметов и артиллерии. Кроме того, она имела неограниченный резерв в виде частей Красной армии РСФСР. Силы же белых в то же время исчислялись всего в 6000 чистых бойцов. При полном напряжении своих сил Белая армия (войска Временного Приамурского правительства) могла выставить в поле не более 9000 человек. К тому же у белых пулеметов было совсем немного, а артиллерии они совершенно не имели.

К 20 декабря 1921 г., то есть несколько более, чем по истечении одного месяца борьбы, красные имели на фронте под Хабаровском всего до 4400 штыков и сабель при 7 орудиях против 4100 штыков и сабель при 4 орудиях белоповстанческих сил. Остальные части обеих сторон находились в глубоком тылу и оказать содействие своим частям фронта в ближайшие дни, конечно, не могли. Почему же красные не использовали численное превосходство своей армии? Казалось бы, под Хабаровском, по истечении месяца борьбы, они свободно могли бы иметь силы, превосходящие белых по крайней мере в два раза. Дабы уяснить положение вещей, следует принять во внимание оперативные планы командования Нарревармии того времени: наступательного плана у армии ДВР не было совершенно, так как красным командованием почиталось, что Нарревармия недостаточно сильна для наступления. Красное командование ставило своей армии задачу прикрытия территории молодой республики. Оборонительный план предусматривал развитие ударов вражеских сил по четырем направлениям, из которых два почитались главными и наиболее вероятными, а два других второстепенными, так как не грозили самому существованию ДВР. Главными считались 1) удар вдоль линии КВЖД в направлении на Читу и 2) удар со стороны Маньчжурии и Монголии в направлении на Троицкосавск и Верхнеудинск. Второстепенными считались 1) удар вдоль тракта

Цицикар – Благовещенск и 2) удар вдоль линии Уссурийской железной дороги в направлении на Хабаровск. Теперь становится понятным, почему Хабаровский район не был насыщен частями Нарревармии до начала военных действий.

После того как выяснилось, что белые избрали для своего удара линию Уссурийской железной дороги с выходом на Хабаровск, правительство и командование ДВР, признав необходимым произвести усиление частей группы тов. Серышева, состоявшей из 3 пехотных полков, 1 кавалерийского с артиллерией и 2 бронепоездов, приняло меры по отправке из Забайкалья в Хабаровск частей Забайкальского военного округа, дабы тов. Серышев мог вести успешную борьбу с белыми. Переброска воинских частей из Забайкалья под Хабаровск зимой в полной мере зависит от провозоспособности Амурской железной дороги, между тем расстройство транспорта и крайний недостаток топлива, особенно остро отзывавшийся на эксплуатации Амурской железной дороги, явились теми основными причинами, которые лишили Читу возможности своевременно усилить части тов. Серышева, оборонявшие г. Хабаровск, и создать внушительный кулак для противодействия наступательной операции белых и контрудара по ним.

С первых же чисел декабря красные стали отправлять из Забайкалья на Хабаровск воинские части. Как протекала эта переброска сил – указывается ниже, теперь же, дабы читатель смог бы правильно учитывать обстановку на фронте в дальнейшем и дабы вышеприведенная фраза о «неограниченном резерве Нарревармии в виде частей Красной армии РСФСР» не показалась голословной, нелишне привести следующее показание чинов 5-го полка Нарревармии, взятых в плен белоповстанцами 23–30 декабря, показание, вскрывающее истинные взаимоотношения ДВР и РСФСР. Эти чины показали: «В сентябре 1921 г., будучи командированными из учебной артбригады, они прибыли из Москвы в Читу, где 170 человек из них были разбиты по частям Нарревармии, а остальные 30 человек получили назначение в Хабаровск на пополнение частей Амурской армии. Перед прибытием их в Читу в августе 1921 г. в Читу из Москвы были переброшены две горные батареи (8 орудий) с прислугой, но без конского состава, который ими был получен в Чите. Одна из этих батарей расположилась на Песчанке, другая проследовала на восток». Не говорит ли данное показание за то, что еще задолго до открытия военных действий белыми самостоятельного, независимого ДВР не существовало и так называемое ДВР на деле являлось только одной из провинций РСФСР?

Отправка из Забайкалья на Хабаровский фронт частей Нарревармии протекала следующим образом: 5 и 6 декабря на ст. Чита был погружен в несколько эшелонов и выбыл на восток Особый Амурский полк. 17 декабря, то есть на одиннадцатый день с момента выезда, этот полк прибыл на ст. Покровка, где выгрузился и прошел на фронт в пос. Ново-Троицкий. Пулеметные команды этого полка, шедшие отдельным эшелоном, прибыли на два или три дня позднее.

Вслед за этим полком красные стали перебрасывать на фронт 1-й запасный пехотный полк из г. Верхнеудинска. Один из батальонов этого полка, двинутый со ст. Березовка 5 декабря, прибыл на ст. Покровка 22 декабря, то есть на семнадцатый день пребывания в пути. При своем отъезде этот батальон насчитывал до 500 штыков, но по дороге разбежалось до 200 амурцев и забайкальцев. 3-й батальон этого полка прибыл на ст. Ин только 28 декабря.

6 декабря в Петровский завод прибыл из д. Урлых Троицко-Савский кавалерийский полк для погрузки и отправки на Хабаровский фронт. 14 декабря полк выступил из Петровского завода. Этот полк следовал эшелонами за 3-м батальоном 1-го запасного пехотного полка и к 25 декабря все еще находился на запад от реки Зея.