Рейхсфюрер СС Гиммлер. Второй после Гитлера

В 1943 г. в советский плен попал бывший офицер личного штаба Гиммлера гауптштурмфюрер СС Эрих Цильке – эксперт по вопросам «чистоты расы». Судьба сыграла с ним злую шутку. Эсэсовец, не лишенный плохо скрываемых гомосексуальных наклонностей, домогался сексуального расположения юноши, который был объектом его экспертизы. Дело получило огласку: Цильке был лишен эсэсовского чина, уволен со всех постов и в звании армейского капитана отправлен на Восточный фронт, где и попал в плен. В Суздальском лагере для военнопленных его допрашивал лейтенант Александр Бланк. После войны доктор исторических наук А.С. Бланк стал одним из ведущих советских германистов, у которого автору этой книги посчастливилось учиться.

Профессор Бланк вспоминал: «Цильке служил под началом оберфюрера СС д-ра Вальтера Вюста в “генеалогическом бюро” при личном штабе рейхсфюрера СС и был экспертом по расовым вопросам. Функции его заключались в том, чтобы выносить окончательное заключение в спорных и недостаточно ясных случаях. Известно, что согласно нацистским законам, окончательно оформившимся в 1938 году, лица, у которых оба родителя были евреями, подлежали депортации или заключению в концлагерь, а затем подпадали под действие “окончательного решения” (еврейского вопроса), т. е. физически уничтожались. Такому же обращению (на нацистском профессиональном жаргоне – “особому обращению”) подлежали и полукровки – те, у кого один из родителей был евреем.

Сложнее было с теми, у кого было еврейской крови на одну четверть. Эти могли жить, но полноценными гражданами не считались, не могли занимать должности в государственных учреждениях, быть членами партии, служить в армии. Их не обязывали носить желтую нарукавную повязку с шестиконечной звездой Давида, но им и не разрешалось заниматься многими профессиями, посещать общественные учреждения для арийцев, лечиться в общих больницах, пользоваться спортивными сооружениями – бассейнами, стадионами, предназначенными для чистокровных арийцев, и т. п. Далее шли имеющие одну восьмую еврейской крови. Эти могли работать всюду, кроме государственных учреждений по особому списку, аппарата НСДАП и, конечно, СС. Всеми этими вопросами ведали: “генеалогическое бюро” при личном штабе рейхсфюрера СС, управление по расовым вопросам при центральном аппарате НСДАП, соответствующий отдел главного управления имперской безопасности, подчинявшийся рейхсфюреру СС, и децернат – отдел в составе гестапо. Последний возглавлял Эйхман. Цильке использовался и там, в качестве эксперта-референта»

.

В условиях нацистской Германии нередкими были случаи, когда всеми правдами и неправдами евреи добывали себе новые, арийские документы, меняли фамилии, старались, чтобы спасти жизнь, стать, например, из полукровок четвертькровками – это давало шанс на спасение. Словом, многие пытались «улучшить» свою родословную хотя бы на одну ступеньку. Некоторым это удавалось. Но когда что-либо вызывало подозрение или следовал донос в гестапо (а ведь доносы на своего соседа, сослуживца, друга, собутыльника, конкурента, приятеля и т. д. приняли в рейхе гигантские масштабы), а документальные подтверждения подлога отсутствовали – словом, когда случай был запутанным и сложным, тогда призывали на экспертизу Эриха Цильке. Как же проводил Цильке свою экспертизу?

Сначала он «заводил какую-нибудь живую беседу с проверяемым. Наблюдал за тем, как он смеется, реагирует на шутки, жестикулирует, насколько быстро входит в контакт, – одним словом, все его поведение во время живого, непринужденного и остроумного разговора без напряжения». Это был первый этап проверки. На втором этапе проверяемого официально вызывали в гестапо, где измеряли расстояние между глазами, высоту лба, форму носа, длину шеи и т. д. Но самым главным показателем для Цильке были глаза. «Что-что, а глаза не могли обмануть меня никогда, – утверждал Цильке. – Заглянув в них, я видел “мировую скорбь” тысячелетий, если она там присутствовала». По «формуле Цильке», при одной восьмой и даже одной четвертой еврейской крови «мировая скорбь» не просматривалась, а при «чистокровности» и «полукровности» – неприменно. На основании заключений, вынесенных Цильке, сотни людей были отправлены в лагеря уничтожения – в газовые камеры и печи крематориев

.

Рейхсфюрер СС вникал во все вопросы оборудования концлагерей. Гиммлер не только подробнейшим образом изучал и утверждал чертежи печей крематориев, которые строили в лагерях уничтожения, помещений для «обработки» жертв смертоносным газом, но и погружался в мельчайшие детали проводимых «мероприятий». Он лично подписал приказ, согласно которому у всех мертвецов нужно было состригать волосы и вырывать золотые зубы. Срезанные женские волосы сушили на крышах крематориев, паковали в мешки и отсылали на фабрики, где из них делали фетр и портняжный волос.

Бывший комендант концлагеря Освенцим Р. Гесс вспоминал, что Гиммлер лично изучил весь процесс «превращения человека в дым», все этапы, которые должен был пройти обреченный на смерть узник. «Душегубки, расстрелы в оврагах и ямах – все это детские игрушки, – говорил Гиммлер. – Теперь, когда фюрер приказал окончательно решить еврейский вопрос, центры уничтожения не могут справиться с теми мероприятиями, которые будут проведены в гигантских масштабах. Во внимание теперь принимается только газ». По свидетельству Гесса, «рейхсфюрер СС во время своего посещения Освенцима летом 1942 г. внимательно наблюдал за ходом операции по уничтожению, начиная с разгрузки транспорта с людьми на железнодорожной ветке до вытаскивания трупов из бункера II»

.

Рейхсфюрер СС с гордостью заявлял, что именно его ведомство выполняет роль палачей, или, как он любил говорить, «чистильщиков истории».

Ни минуты не колеблясь, Гиммлер отдал приказ об уничтожении своего школьного друга Рюделя, единственного во всем классе, кто некогда заступался за Генриха – ябеду и труса. Рюдель был обвинен в «пораженческих настроениях и высказываниях, оскорбляющих фюрера», и передан гестапо. Его бывший друг Гиммлер приказал шефу гестапо Генриху Мюллеру лично контролировать ход следствия, не допуская ни «малейших послаблений».

Но Гиммлер не был просто убийцей. Обычно убийцы несут на себе клеймо скотства. Большинство нацистских руководителей иллюстрирует это правило. «У Рема была голова душегуба, физиономия Бормана могла внушать только ужас, у Кальтенбруннера и Гейдриха были рожи убийц. Что касается Гиммлера, лицо его было гладким, но безнадежно банальным»

.

Вот как описывает внешность Гиммлера Ж. Деларю: «Это был человек среднего, а скорее высокого роста, довольно хорошо сложенный. Лицо его было немного полноватым, с признаками раннего облысения надо лбом и на висках. Внешне он выглядел мелким служащим, скромным счетоводом или коммерсантом. Маленький, срезанный назад подбородок отнюдь не свидетельствовал о сильной воле. Его вялое лицо перечеркивали усики, а обрамляли большие оттопыренные уши. Неизменная улыбка придавала ему приказчичье выражение.

Только два признака вызывали скрытую тревогу: очень тонкие, бледные, почти бескровные губы и два маленьких голубых или серо-голубых глаза, взгляд которых, удивительно проницательный и завораживающе твердый, не могли скрыть стекла пенсне в круглой оправе из полированной стали. Он знал, конечно, что этот взгляд выдает его, и старался держать голову, слегка склонив к правому плечу, чтобы отблеск стекол маскировал глаза. Он разглядывал собеседника словно хищник в засаде, стерегущий добычу. Болезненный вид его странной шеи с дряблой и морщинистой, как у старика, кожей, часто поражал посетителей. Руки у него были необыкновенно тонкие и деликатные, с длинными пальцами, очень белой прозрачной кожей и хорошо видными венами. Они напоминали руки холеной женщины. Разговаривая с посетителями, он имел привычку класть их перед собой на столе в странной неподвижности. Эти невыразительные руки хорошо сочетались с неподвижной и загадочной маской лица. Подчиненные рассказывали, что Гиммлер никогда никого не хвалил и не ругал. Его распоряжения были чаще всего нечеткими. Он любил, чтобы его сотрудники сами находили лучший способ исполнить желания их шефа, планы которого раскрывались лишь постепенно. Ему нравилась таинственность. Окружая секретностью все свои замыслы, он сделал ее абсолютным законом, нарушение которого влекло за собой строжайшее наказание, а иногда и смерть.

Гиммлер обладал редкой работоспособностью. Его рабочий день начинался в восемь утра и заканчивался глубокой ночью, частенько к двум часам. Он трудился всюду и беспрерывно. В поездках, где бы он ни находился – в поезде, самолете или автомобиле, – его всегда сопровождал секретарь, записывавший под диктовку письма и другие тексты. Он постоянно поддерживал радиосвязь с центральной службой гестапо и строго требовал, чтобы аппаратура содержалась в образцовом порядке. Ему должны были докладывать о любом сколько-нибудь важном сообщении или письме. Документы Гиммлер читал очень внимательно, делая на полях пометки карандашом, как правило, бледно-зеленого, близкого к растительной зелени цвета. Со свойственным ему педантизмом на всяком прошедшем через его руки документе он ставил отметку “gel.” (сокращение от слова “gelesen” – “прочитано”), дату и свою подпись: две связанные между собой буквы “Г”, перечеркнутые горизонтальной чертой с острым кончиком. Этот выбор серовато-зеленого цвета характерен для его личности»

.

Генрих Гиммлер обладал лакейской душонкой. Еще с гимназических времен он заискивал перед сыновьями сильных мира сего, втайне ненавидя их. Но наконец настал час, когда самые именитые господа Германии стали искать дружбу с ним. Отто Штейбринк, Альберт Феглер, Август Ростерг, Фридрих Рейнхарт, Эмиль Майер, Курт фон Шредер, Яльмар Шахт, Готфрид фон Бисмарк-Шенгаузен

были членами «кружка друзей рейхсфюрера СС», образованного в 1932 г. личным советником Гитлера по экономическим вопросам, одним из руководителей концерна «Герман Геринг», группенфюрером СС Кепплером. Первоначально 12, а затем 40 представителей крупного бизнеса высказывали на собраниях пожелания по проблемам экономики и политики. И, конечно же, вносили в фонд рейхсфюрера пожертвования.

В начале заседания «кружка друзей рейхсфюрера СС» проводились два раза в год, затем ежемесячно. Гиммлер постоянно напоминал на них о своевременности взносов на «культурные, социальные и благотворительные мероприятия СС». Ежегодные поступления составляли один миллион марок

.

Формально деньги предназначались для выполнения «особых заданий». Насчет их характера жертвователи не заблуждались. «Друзья» рейхсфюрера очень скоро подсчитали, какие барыши сулит им использование рабского труда заключенных концлагерей. Работорговец Гиммлер пошел навстречу покупателям «живого товара». Он продавал узников крупными партиями хозяевам концернов и даже давал «друзьям» советы, как можно повысить производительность труда истощенных и до предела изнуренных людей.

«Дружба с СС приносит самые благоприятные плоды», – писал член правления «ИГ Фарбен» Отто Амброз

. Концерн получал не только даровую рабочую силу, но и заключенных для медицинских «опытов», проводившихся в лабораториях «ИГ Фарбен» эсэсовскими врачами. Циркуляр, подписанный Гиммлером относительно порядка продажи крупных партий узников лагерей, требовал, чтобы в карточке каждого заключенного делалась особая отметка: «Подлежит уничтожению путем работы»

.

В преступном мире издавна существовала узкая специализация. Гиммлер же был преступником широкого профиля – убийцей, грабителем, провокатором. Он произнес как-то в присутствии своего ближайшего помощника, начальника главного имперского управления безопасности Гейдриха, фразу: «Зачем нам неизлечимо больные, инвалиды, калеки? Ведь они отнимают средства существования у лучших представителей расы».

28 июля 1941 г. по приказу Гиммлера в Освенцим прибыла специальная комиссия, в состав которой входил доктор Хорст Шуман. Этой комиссии были переданы все инвалиды, слабоумные, хронически больные, которые были отобраны среди заключенных под тем предлогом, что они будут переведены в другой лагерь на более легкую работу. По приказу доктора Шумана этот транспорт (всего 575 узников) был доставлен в психиатрическую больницу в Зоннештейн, где больные люди были уничтожены в бане углекислым газом, который впустили через душевые отверстия. Это была «первая проба» газа на человеческом материале.

А 1 сентября 1941 г. заместитель Гесса гаупштурмфюрер СС Фрич впервые применил газ для уничтожения 600 советских военнопленных. Он приказал поместить их в камеры, находившиеся в подвале, и, надев противогаз, запустил газ «Циклон-Б», который незамедлительно вызвал смерть

.

«Ценную идею» подал Гиммлеру доктор Вюст – шеф генеалогического бюро при личном штабе рейхсфюрера СС. Оказывается, древнейшие корни арийской расы можно поискать… у некоторых цыганских племен! Гиммлер увлекся этой идеей.

Известно, что в отношении цыган также применялся геноцид – люди, имевшие половину и более цыганской крови, подлежали уничтожению. «Исследуя» по совету Вюста «праплемена», из которых появилась «арийская раса» и ее нордический элемент, Гиммлер нашел в самом корне общие черты арийцев и цыган. Поэтому рейхсфюрер СС пожелал сохранить два самых главных цыганских рода. Остальные же были безнадежно «испорчены» в расовом отношении.

Комендант Освенцима Рудольф Гёсс вспоминал: «В июле 1942 г. в Освенцим приехал рейхсфюрер СС. Я очень подробно показал ему цыганский лагерь. Он осмотрел все крайне внимательно: видел переполненные жилые и больничные бараки, плохие санитарные условия, барак с заразными больными. Видел он и детей, больных номой – видом рака, который поражает слизистую оболочку рта. Гиммлер дал мне приказ ликвидировать цыган, предварительно выбрав среди них работоспособных, как это обычно делалось с евреями… Он распорядился, чтобы управление имперской уголовной полиции в кратчайшие сроки провело селекцию среди цыган… Это длилось два года». К августу 1944 г. в Освенциме осталось около 4 тыс. цыган, которых должны были уничтожить в газовых камерах. До последних минут они не знали, что их ждет; они поняли это только по дороге в крематорий. Гиммлер лично участвовал в разработке эсэсовскими медиками экспериментов над людьми. Особенно большой интерес рейхсфюрера привлекали «опыты», которые проводил врач-изувер гаупштурмфюрер СС Йозеф Менгеле

.

Эксперименты эсэсовских «врачей» объяснялись не только садизмом и бесконечным презрением к людям. Их «научный интерес» совпадал с рыночными требованиями германской фармацевтической промышленности. Так, в Освенциме должны были умереть сотни узников, когда производители лекарств проверяли на них действие новых медицинских препаратов. Разумеется, производители этих препаратов не остались в долгу перед СС.

124 подразделения центральной организации СС имели «узкую специализацию» – истребление евреев. И этот сектор лично возглавлял и вдохновлял Гиммлер. Как вспоминал бывший комендант Освенцима Гесс, первоначальный приказ рейхсфюрера СС, изданный в 1941 г., требовал уничтожения всех евреев, без исключения. Затем приказ был изменен: работоспособных евреев следовало отделять и направлять на предприятия военной промышленности. После этого Освенцим стал крупнейшим концентрационным лагерем для евреев.

В 1941 г. Гиммлер распорядился, чтобы Освенцим превратился в главное место массового уничтожения людей, прежде всего евреев. Истребительная акция должна была охватить 12 млн человек

.

Уничтожение евреев, славян, цыган, других народов являлось для магистра «черного ордена» СС главным средством «выведения чистой расы». Массовые убийства, которые осуществлялись по приказу Гиммлера, были не проявлением болезненной психики рейхсфюрера-садомазохиста, а являлись осуществлением преступных геополитических целей нацизма.

Рейхсфюрер СС претендовал и на роль генератора политических идей. В брошюре «СС как боевая антибольшевистская организация», написанной в 1936 г., он, развивая тезисы гитлеровской «Майн кампф», разглагольствовал об одной из главных целей нацизма – германизации восточных земель. «Приведение в состояние гармонии численности и «потенций» народа, с одной стороны, и географического пространства, с другой», – за этой туманной формулировкой скрывалась вполне конкретная цель: подготовка экспансии на Восток.

«Наша задача, – расшифровывал свои планы Гиммлер, – состоит не в том, чтобы германизировать Восток по старым образцам, т. е. прививать живущему там населению немецкий язык и немецкое право, а в том, чтобы на Востоке поселились люди истинно немецкой, германской крови… Провинции и страны лишь только тогда будут германскими, когда будут заселены германским элементом»

.

Личный врач рейхсфюрера д-р Керстен как-то спросил своего шефа, не мучает ли его совесть. Гиммлер ответил: «Нельзя рассматривать эти вещи с точки зрения собственного “я”. Надо всегда видеть перед собой расу в целом»

.

Германизация, геополитика, борьба за чистоту расы, геноцид – вот основное содержание деятельности рейхсфюрера СС. У него было достаточно квалифицированных помощников для того, чтобы заниматься разведкой, контрразведкой, террором против врагов режима. Но проблемы расы и «крови и почвы» Гиммлер оставил себе.

Гиммлер внимательно следил за подбором кадров для своего ведомства. Он гордился, что «нашел» Гейдриха, ставшего впоследствии правой рукой рейхсфюрера СС – начальником РСХА. Рейхсфюрер плакал в присутствии подчиненных, когда Гейдрих был убит чехословацкими партизанами. В отместку за это по его приказу эсэсовцы уничтожили чешское село Лидице и убили всех его жителей

.

Преемником Гейдриха на посту шефа РСХА – второго лица в системе СС – стал бывший венский адвокат Кальтенбруннер. Это была креатура Бормана, Кальтенбруннера поддерживал и сам фюрер. И хотя Гиммлер не жаловал «венца», пришлось смириться.

Высокопоставленные каратели – начальник римского гестапо Капплер, шеф лионского гестапо Барби и многие другие – обязательно получали личное напутствие рейхсфюрера перед выездом на место службы. Но Гиммлер вмешивался и в гораздо более мелкие вопросы: так, он велел подбирать надсмотрщиков в концлагеря из бывших уголовников, убийц, садистов, сутенеров, в женские лагеря – из наркоманок и проституток. Именно такие люди, считал Гиммлер, служили особенно верно – им чужды человеческие чувства.

Как ни надежен был эсэсовец, охранявший концлагерь, все же, полагал рейхсфюрер, собака будет лучше. И он предложил, чтобы собаки заменили часовых. Сторожевые псы должны были бегать на определенных участках лагеря или между проволочными заграждениями, которые были установлены около других объектов, где постоянно работали узники. Собаки лаем давали знать о приближении узников к проволочным заграждениям и бросались на тех, кто пытался перерезать проволоку.