«Красное колесо» – преступления без наказания. Интернет-обозрение

3.17. Детская беспризорность

3.17.1. Как правило, рост беспризорности и безнадзорности происходит во время войн, кризисных ситуаций в социальной сфере и экономике, массовых миграций населения. В частности, резкое увеличение числа детей, нуждающихся в помощи со стороны государства, произошло в Советском Союзе в начале 1920-х гг.: по данным, опубликованным в «Большой советской энциклопедии», в 1921 году оно составляло 4—6 млн человек, а в 1923 году – 2,5—4 млн человек.

Проблема решалась посредством создания приемников-распределителей и стационарных детских учреждений, в которых в 1917 году находились 30 тыс., в 1919 году – 125 тыс., в 1921 – 540 тыс., в 1924 году – 280 тыс., а в 1927/28 годах —159 тыс. детей.

Второй пик детской беспризорности пришелся на годы Великой Отечественной войны, когда в домах ребенка оказались около 200 тыс. детей.

В третий раз увеличение количества безнадзорных и беспризорных детей произошло в 1990-е гг. По данным, опубликованным Российской ассоциацией «Планирование семьи», в конце последнего десятилетия XX века в домах ребенка воспитывалось 636,9 тыс. детей, что примерно в полтора раза больше показателя 1990 года. Около 90% – сироты при живых родителях. Кроме того, статистика свидетельствует о том, что количество сиротских учреждений за 10 лет увеличилось втрое.

3.18. Голод и болезни (1921—1922 г.г.)

3.18.1. При последнем царе Николае II корова стоила от 8 до 10 рублей, а дневной заработок кровельщика составлял в среднем 2 рубля 8 копеек, столяра – 1 рубль 92 копейки, слесаря и кузнеца по 1 рублю 90 копеек.

Какие же цены были тогда в Петербурге? Килограмм хлеба стоил 5 коп., мяса – 30 коп., 100 граммов шоколада – 15 коп., осетрины – 8 коп., ведро отборных помидоров стоило 8 коп., а на копейку тебе насыпали полный карман семечек.

Кстати, даже с началом войны в 1915 году цены на базарах были вполне сносные. Так, рождественский гусь стоил 85 копеек, утка – 40, курица – 30, а куропатка – всего 15 копеек. Говядина и баранина шли по нашим меркам примерно 25 копеек за килограмм. Пуд мороженого молока вообще обходился в… 50 копеек.

3.18.1.1. Обратимся к книге А. Анисимова «Киев и киевляне».

Начнём с хлеба насущного. Самая дорогая полукилограммовая Французская булка, выпекаемая из муки высшего сорта, стоила восемь копеек. Фунт (420 гр.) самого дешёвого Арнаута стоил всего пятак. Столько же в трактире отдавали за стакан чая. Теперь о крупах, запасы которых предпочитали делать в большинстве киевских семей. Один пуд гречки обходился покупателю в два рубля. Соответственно за пуд гороха платили 1 руб. 30 коп., за пуд отборнейшей фасоли-лопаты около трёх рублей. Килограмм соли стоил 2 копейки, сахарного песка – 25 копеек. За сотню простой сельди отдавали 7 рублей, за килограмм осетрины – 90 копеек.

Совсем уж смешными выглядят цены «зелёного торга». Полторы копейки – буряк, пять рублей – сотня качанов капусты, восемь копеек – ведро отборных помидоров, три копейки – килограмм картошки и т. д.

Дороговато стоили сметана – сорок копеек за литр и сливочное масло: рубль – килограмм.

Пара цыплят продавалась за 50 копеек, а битая курица стоила меньше рубля. Желающие полакомиться уткой платили за неё 80 копеек, за гуся раскошеливались на целый рубль, а увесистый индюк оценивался в четыре рубля. Первосортное свиное мясо стоило примерно 19 копеек за фунт, а говяжье соответственно 16 копеек.

Для более полной картины необходимо знать сколько же зарабатывали киевляне в начале ХХ века

Заработок киевлян

3.18.2. В статье «Сумеют ли большевики удержать власть», написанной еще до Октябрьского переворота, были Владимиром Ильичем Лениным заранее предопределены многие действия и акции, которые в обозреваемый нами период стали осуществляться практически. Выпишем из той, еще предреволюционной, статьи главный ленинский тезис, главную мысль. «Хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность являются в руках пролетарского государства, в руках полновластных Советов, самым могучим средством учета и контроля… Это средство контроля и принуждения к труду посильнее законов конвента и его гильотины. Гильотина только запугивала, только сламывала активное сопротивление. Нам этого мало. Нам надо не только „запугать“ капиталистов в том смысле, чтобы они чувствовали всесилие пролетарского государства и забыли думать об активном сопротивлении ему. Нам надо сломать и пассивное, несомненно, еще более опасное и вредное сопротивление. Нам надо не только сломать какое бы то ни было сопротивление. Нам надо заставить работать в новых организационно-государственных рамках. …И мы имеем средство для этого… Это средство – хлебная монополия, хлебная карточка, всеобщая трудовая повинность».

Но голод в Москве и Петербурге был инспирирован. Именно в это время Лариса Рейснер, скажем, жила, занимая особняк с прислугой, принимая ванны из шампанского и устраивая званые вечера. Именно в эти годы Зиновьев, приехавший в дни революции из-за границы тощим, как пес, разжирел и отъелся так, что его стали звать за глаза «ромовой бабой». Да и как могут голодать два города, если они не блокированы неприятелем, когда во всей остальной стране полно хлеба. Разреши – и тотчас же на всех базарах появятся горы хлеба и разных других продуктов. О том, что голода фактически нет, не раз в эти годы говорил и сам Ленин.

3.18.3. До Первой мировой войны Россия производила свыше четверти всего мирового урожая зерновых, ежегодно вывозила на европейские рынки до 20 процентов культивируемых злаков (свыше 600 миллионов пудов зерна, преимущественно пшеницы и ячменя) и была основным поставщиком хлеба в Швецию, Норвегию, Голландию, Италию и Германию. Положительный торговый баланс обеспечивал государству до 300 миллионов рублей дохода в год. Беспрецедентный продовольственный кризис, порожденный Гражданской войной, превратил сельскохозяйственную державу в гигантский эндемический очаг всеобщего недоедания, для горожан регулярно оборачивающегося настоящим голодом.

По мнению Горького, наиболее информированного представителя нечаянно возрожденной общественности, вначале лета 1921 г. бедствие охватило территории с населением около 20 миллионов человек, но через полтора месяца численность голодавших заметно увеличилась.

О масштабах и последствиях этой катастрофы Горький написал М. И. Бенкендорф 13 июля 1921 г.:

«Я – в августе – еду за границу для агитации в пользу умирающих от голода. Их до 25 [миллионов]. Около 6-и снялись с места, бросили деревни и куда-то едут. Вы представляете, что это такое? Вокруг Оренбурга, Челябинска и [других] городов – табора голодных. Башкиры сжигают себя и свои семьи. Всюду разводят холеру и дизентерию. Молотая кора сосны ценится 30 [тысяч] рублей за пуд. Жнут несозревший хлеб, мелют его вместе с колосом и соломой и это мелево едят. Вываривают старую кожу, пьют бульон, делают студень из копыт.

В Симбирске хлеб 7500 [рублей за] фунт, мясо 2000 [рублей]. Весь скот режут, ибо кормовых трав нет – все сгорело. Дети – дети мрут тысячами. В Алатыре мордва побросала детей в реку Суру».

В первой половине 1922 г. голод достиг максимальной интенсивности. Ему сопутствовали цинга и повсеместные вспышки сыпного, брюшного и возвратного тифа, холеры и дизентерии. Весной 1922 г. неожиданно выяснилось к тому же, что посевные площади в государстве сократились (по сравнению с предыдущим годом) на 11 миллионов десятин из-за нехватки семян и резкого (чуть ли не вдвое) уменьшения поголовья рабочего скота. По самым грубым подсчетам страна нуждалась в импорте 250 миллионов пудов зерна.

Тем не менее уже 6 июля 1922 г. Политбюро поставило в повестку дня вопрос «вывозе хлеба за границу», а 27 декабря того же года, обнаружив хлебные излишки в закромах разоренной державы, утвердило проект А. Д. Цюрупы (заместителя председателя Совнаркома, а до декабря

1921 г. – наркома продовольствия РСФСР) об экспорте 15 миллионов пудов ржи, 4 миллионов пудов ячменя, 3,5 миллиона пудов жмыха и 500 тысяч пудов пшеницы. Так как все это зерно доставалось большевикам фактически даром (в виде натурального продовольственного налога), дешевый «русский хлеб» слегка потеснил на европейских рынках дорогой американский.

В самые страшные месяцы 1921 и 1922 гг. советские правители затратили миллионы рублей золотом прежде всего на финансирование мировой революции и выполнение «задач ВЧК по закордонной работе», на закупку стрелкового оружия и самолетов в Германии и выплату контрибуции после бесславного вторжения в Польшу, на обеспечение чекистов продовольственным, материальным и денежным довольствием и обмундирование воинских частей ВЧК и отрядов особого назначения, на лечение наиболее ответственных товарищей в немецких клиниках и санаториях и пропаганду коммунистического вероучения.

3.18.3.1. <В сентябре 1921 г. на закупку за границей 60 тысяч комплектов кожаного обмундирования для чекистов ЦК РКП (б), по ходатайству Президиума ВЧК, выделил 1,8 млн. рублей золотой валютой [РЦХИДНИ Ф. 76. Оп. 3. Д. 228. Л. 2.]. Всего с 1917 до начала 1922 года на <нужды революции> было истрачено 812 232 600 рублей золотом [РЦХДНИ, ф. 5, оп. 1, д. 2761, л. 28.]. Денег не хватало, поэтому 8 октября 1921 года Главспирту установили экспортный план в 1 миллион ведер питьевого спирта, для чего передали ему урожай картофеля (он в том голодном году уродился):.>.

3.18.4. Получив поддержку Церкви, Всероссийский комитет помощи голодающим вступил в контакты с различными международными организациями, такими, как Красный Крест, Квакеры, Американская ассоциация помощи (ARA), которые откликнулись на просьбы о помощи. Тем не менее сотрудничество между властями и Комитетом длилось чуть больше месяца: 27 августа 1921 года Комитет был распущен. За шесть дней до этого правительство подписало соглашение с представителем Американской ассоциации помощи, возглавляемой Эдгаром Гувером.

Теперь, когда в Россию пошли первые грузы ARA, Комитет сыграл свою роль: «имя и подпись» Кусковой послужили большевикам. И хватит.

«Предлагаю сегодня же, – писал Ленин в записке, – в пятницу 26.8, распустить «Кукиш». <…> Прокоповича сегодня же арестовать по обвинению в противоправительственной речи <…> и продержать месяца три. <…>

Остальных членов «Кукиша» тотчас же, сегодня же, выслать из Москвы, разместив по одному в уездных городах, по возможности без железных дорог, под надзор. <…>

Напечатаем завтра же пять строк короткого, сухого правительственного сообщения: Распущен за нежелание работать. Газетам дадим директиву: завтра же начать на сотни ладов высмеивать «Кукишей». Баричи, белогвардейцы, хотели прокатиться за границу, не хотели ехать на места. Изо всех сил их высмеивать и травить не реже одного раза в неделю в течение двух месяцев».

Как вспоминал один из его друзей, «Владимир Ильич имел мужество открыто заявить, что последствия голода – нарождение промышленного пролетариата, этого могильщика буржуазного строя, – явление прогрессивное. <…> Голод, разрушая крестьянское хозяйство, двигает нас к нашей конечной цели, к социализму через капитализм. Голод одновременно разбивает веру не только в царя, но и в Бога».

3.18.5. АРА сыграла важную роль в оказании помощи голодающей России. «Итоги деятельности АРА и других организаций, помогающим голодающим, подвел А. В. Эйдук, старый чекист, представлявший советское правительство при АРА. В мае 1922 г. АРА кормила 6099574 человека, американское общество квакеров – 265 тыс., Международный союз помощи детям – 259 751 человек, Нансеновский комитет – 138 тыс., шведский Красный крест – 87 тыс., германский Красный крест – 7 тыс., английские профсоюзы – 92 тыс., Международная рабочая помощь – 78011 человек».

За время деятельности АРА было выдано 1019169839 детских порций и 795765480 взрослых. Калорийность пайка для детей равнялась 470, для взрослых – 614 калорий. Питание выдавалось населению бесплатно. Наряду с продовольственной помощью, согласно договору от 22 октября 1922 г., АРА выдавало нуждающимся мануфактуру, обувь и пр. Так, например, населению было выдано 1929805 м ткани и 602292 пар обуви.

Медицинская помощь была оказана 1 млн. больных. В сельских местностях АРА снабжала население сельскохозяйственным инвентарем и сортовыми семенами. Вместе с тем, благодаря широко развернутой деятельности в Америке, АРА способствовала ослаблению кризиса сбыта товаров, заготовленных в громадных количествах для нужд первой мировой войны.

3.18.6. Заявив о завершении голода, Москва заменила Помгол другой структурой – Последголом. Цель этой меры, ставшей по сути сменой вывески, заключалась в том, что скрыть реальность продолжающегося голода, но в то же время позволить Западу и дальше направлять помощь в Россию. В январе 1923 г. жители Одессы стали свидетелями странной картины – американский корабль Манитоба разгружал в порту груз с поставками помощи АРА, в то время как рядом советский сухогруз Владимир загружался украинским зерном, направлявшееся в Гамбург.

3.18.7. Официальные итоги массового голода и сопровождавших его эпидемий стали достоянием гласности в том же 1923 г. По данным Наркомздрава, за два предыдущих года заболели сыпным тифом 2 034 395 жителей страны, возвратным тифом – 2 209 853, брюшным тифом – 721 655, холерой – 290 406 и оспой – 154 028 человек.

Смертность при сыпном тифе достигала 10 процентов, при возвратном тифе – 3, при брюшном тифе – 8, а при холере и оспе – 45—50 процентов.

В результате соответствующих подсчетов получалось, что за два года «голодной кампании» разбушевавшиеся эпидемии унесли жизни более 500 тысяч советских подданных.

Только от голода, по исчислениям Наркомздрава и ЦСУ, в течение 1921—1922 гг. умерли свыше пяти миллионов человек (от 5 053 000 до 5 200 000 советских граждан).

Для сравнения на всех фронтах Первой мировой войны были убиты 664 890 человек из 15 миллионов мобилизованных. Общие потери российской армии (убитыми и умершими от ран,

болезней или отравления газами) с августа 1914 по декабрь 1917 г. включительно составили 1 661 804 человека.

Таким образом, число погибших от повального голода втрое превысило величину безвозвратных потерь во время Первой мировой войны.

3.18.8. …Волна беженцев охватила 25 губерний, число их в 1915 г. достигло 3—4 млн, а в 1917 г. – 10—15 млн. Количество военнопленных составляло 2 млн. Вместе с беженцами и военнопленными по стране распространились эпидемические заболевания. В середине1915 г. они были зарегистрированы в 39 губерниях: брюшной тиф – в 107 местах, сыпной – в 43 и возвратный в 25. За период 1918—1920 г. число больных сыпным тифом определяют в 15—25 млн. На пике пандемии сыпного тифа в 1919 и 1920 гг. средний показатель заболеваемости в России на 10 тыс. жителей достигал соответственно 340 и 399 при максимуме 602 в Центрально-земледельческом районе.

Вслед за сыпным тифом шло распространение возвратного тифа, в 1920 г. было около 1 млн. больных.

С 1919 по 1923 гг. зарегистрировано около 3,5 млн. случаев возвратного тифа. В 1918—1920 гг. отмечена вспышка холеры, только в 1918 г. ею переболело более 40 тыс. человек. Очень тяжелое течение приобрела дизентерия, смертность от нее достигала 360—395 случаев на 100 тыс. населения.

3.18.9. Даже когда в связи с голодом в России в страну поехали иностранцы для организации раздачи продовольствия, это Ленину показалось опасным. Он пишет:

«Т. Молотов Секретно