Рейд

Нестройный гул прошёлся по чайной. Неодобрительный.

– Я что-то забыл? – Делает удивлённый вид есаул. – Ах, ну да, здравы будьте, господа-товарищи, казаки-пластуны.

– И вам здравия, господин есаул. – Теперь уже более-менее дружно отвечали пластуны.

Вот теперь правиьно.

– Ну, все, наверное, знают, зачем собрались. Кто не знает, скажу: Пшёнка и Берич ходили на юг, за антенну, там нарвались на бегемота, Пшёнка не вернулся, Берич к деду Сергею пришёл чуть живой.

– Говорено-переговорено сто раз не ходить за антенну. – Крикнул кто-то из казаков.

– Неймётся, тут им «стекляшек» мало, – соглашался другой.

Казаки загудели, кто-то был за, кто-то – против походов на юг.

Но все знали, там, на юге, намного больше рыбы. Иной раз за два дня удачливые рыбаки полный «дюраль» привозили. И улитка там крупнее, и лотос попадается, за который врач готов платить огромную деньгу. Вот только рыбачить там опасно. Уж совсем болота там дикие.

– Дозвольте я скажу, господин есаул, – берёт слово станичный казначей.

– Говори, Николай Николаевич, – есаул садится.

Коренной кошевой встал, оправил китель:

– Вот, что скажу, раз общество не воспретило на юг за рыбой ходить, значит, любой может это делать. Я не помню, чтобы общество воспрещало. Это первое, второе: можно на юг ходить или нельзя – это к делу не относится. А вот бегемот у антенны уже есть. Сейчас он жира возьмёт и ляжет в омут. Через месяц их у нас два будет. Думаю, такого нам не нужно. Думаю, надо рейд собирать. Если есть кто против того сказать желает – говорите.

Николай Николаевич сел на место.

– Да то понятно, – кричали казаки.

– Рейд собирать нужно.

Все понимали, не убьют бегемота за антенной на юге, через год-полтора будут бегемотов у станицы ловить.

– Ну, раз всем понятно, думаю, нужно командира рейда выбрать. – Снова встал есаул. – Думаю, что никого лучше не будет Ивана Головина. Урядник, покажись, ты тут?

Он был тут, опытный казак, ему уже под шестьдесят было, встал, мог бы и не вставать, его все знали.

– Есть, кто против? – Спросил есаул.

Иван – казак авторитетный. Со многими призывами за плечами и большой мастер охоты. Не было лучше него охотника. Он не только болота местные знал, но и степь вокруг.

– Значит, с головой решили. Думаю, четырёх «дюралей» хватит, семь человек помощников, что в рейд с ним пойдут, пусть сам голова выбирает. Или общество?

– Общество, общество, – шумят казаки. – А награда какая за рейд будет?

Снова встаёт куренной кошевой:

– А награда будет такая. Один рубль серебром. Пол кило меди, пять килограммов свинца, десять килограммов железа и, – Николай Николаевич сделал паузу, – по пять грамм золота.

Казаки загудели, не сказать, что награда была большая, но от золота никто не отказался бы. Пять грамм золота – это целая солнечная панель. Ну, три рубля добавить, и в мастерских тебе за пару дней панель сделают. Да и пять килограмм свинца – это небольшой аккумулятор, в хозяйстве без аккумуляторов никак.

Аким хотел встать спросить про платину, но его опередили:

– А чего платины не даёте?

Николай Николаевич расправил усы и сказал:

– Платину решено не давать, мало её, сейчас на станции все насосы менять будем, будем туда платиновые фильтры ставить. На больницу, на роддом, на садик и школу – везде фильтры платиновые думаем поставить. Так что лишней платины нет.

– Ну, – разочарованно тянули казаки, махали на казначея руками, – как всегда.

– Теперь давайте выбирать охотников, – предложил Есаул.

Глава 4

Шлем, кираса, гаржет, наручи, наплечники, рукавицы, раковина, поножи, наголенники, противоминные ботинки – всё из ультракарбона и пеноалюминия. Общий вес – семь с половиной килограмм. Аким входил во взводную штурмовую группу из четырёх человек. А значит, винтовка ему не полагалась. Шестнадцатимиллиметровый стандартный дробовик «Барсук», два и два кг, и сто двадцать патронов к нему. Шестьдесят картечи, двадцать бронебойных жаканов, двадцать зажигалок «магний» и двадцать – «дробь», мелкая картечь против дронов. Почти шесть килограммов. Но главное оружие штурмовика не дробовик, главное оружие штурмовых групп – гранаты. Шесть «фугасов» для подствольного, три кг без малого. Четыре ручные гранаты: две «термички» они не большие и две «единицы» каждая по одному кг, всего почти четыре кг. А ещё штурмовику полагался трёхкилограммовый пеноалюминиевый щит. «Аптечка».

Ко всему этому термостойкое, противоосколочное бельё «кольчуга». Десятимиллиметровый армейский пистолет «Удар» и две обоймы по шесть патронов к нему. Аккумуляторы, баллон с охлаждающим газом, фляга воды на два с половиной литра. Плащ-пыльник, тоже противоосколочный. Рюкзак. Две банки каши и галеты. Ещё семь килограмм.

С таким весом с брони слезать нужно аккуратно. Спрыгнешь – ноги переломаешь или приводы в «коленях» сорвёшь. Аким так и слезает. А вокруг пылища, грузовики идут и на передовую, и с неё, поднимают тонны лёгкой пыли. Он сразу надевает респиратор.

Их колонна стала у обочины, пропуская солдатскую колонну вперёд. Затем пропустили миномётную батарею. Старшины ничего не говорят, казаки терпеливо ждут. Курят, на секунду отодвигая маски, переговариваются. На казаках уже сантиметровый слой пыли, но забрала на шлемах никто не закрывает. Снова на юге всполохи взрывов. Но теперь они приносят не далёкий гул. Теперь звук совсем рядом.

– Ну, двенадцать уже, – говорит Юра, пританцовывая у БТРа, – чего ждём, рассвета? Чтобы по жаре воевать?

– Вечно ты, Юрка, мельтешишь, – осаживает его урядник Носов, – сиди, отдыхай, может, и не начнём сегодня.

– Да как тут отдыхать в такой пылище, – бубнит Юра.

– Нет, Алексей, – не соглашается с урядником минёр Коровин, – он такой же, как и урядник, опытный, полтора десятка призывов прошёл, поэтому имеет права перечить Носову, – начнём сегодня, до утра пойдём, подсотника уже в штаб звали для получения задания.

– Быстрее бы уже, – говорит гранатомётчик Теренчук и вдавливает в пыль окурок большим ботинком. – Не люблю я ждать вот так вот.

– А кто ж любит, – соглашается урядник, – никто не любит.

– Сейчас, – говорит Юра со знанием дела, – солдафоны по шапке получат, откатятся и мы пойдём, слышите, турели заливаются.

И вправду, мерзко и высоко, такой звук далеко слышно, с каким-то надрывом завизжала турель. До турели было далеко, но даже тут Аким представил, как с этим звуком ночную черноту разрывают прерывистые линии смертоносного огня. И вторая, чуть подальше, чуть глуше, но тоже заработала. Этот противный звук ни далёкие взрывы, ни снующие грузовики не перекрывали.

– Слышите, срежет! Прикажут нам турели сбивать, – говорит Теренчук.

– А пред ними будут сплошные мины, – добавляет Юра.

– Ну, на то вы и пластуны, чтобы идти туда, где другие не прошли, – говорит Коровин важно.

– Правильно говоришь, Петя, – поддерживает его урядник Носов.

С ними, старыми, никто не спорит.