При этом Владимир, язычник и гонитель христианства, неслыханно укрепил и расширил страну – подчинил многие славянские племена: вятичей, радимичей, балто-литовское племя ятвягов. Он установил контроль над Судовией (это части нынешней Литвы, Польши и Белоруссии), успешно ходил на Червенскую Русь (это в районе нынешней Галиции, Западная Украина: завоевал Червен и Перемышль). В 985 году, за три года до своего преображения, он воевал с волжскими булгарами. Словом, он невероятно усилил государство и свой личный авторитет силой оружия. В каждом новом захваченном городе он ставил приграничные гарнизоны – через тысячу лет именно за это его станут почитать как покровителя внутренних войск России.
Но как Бог мог помогать своему гонителю? Ответ необходимо искать не в человеческой, а божественной логике. Напомним, Промыслу нужно было сильное государство для утверждения здесь веры. Промыслу требовался горячий человек, который – да, творит пока злое, но с пламенным, убежденным сердцем. В свое время этого сердца просто коснется благодать, и со всей прежней горячностью оно примется утверждать и проповедовать.
Как это похоже на историю великого апостола Христа – Павла. Он был лютым гонителем христианства, самолично участвовал в казни первого мученика, гнал первых христиан в тюрьмы и на казни, а потом Христос его коснулся, встретился ему на пути и сказал: «Павел, зачем ты гонишь Меня»? И Павел всю прежнюю свою антихристианскую горячность обратил на проповедь Христа.
Так произошло и с князем Владимиром. Но как он встретил Христа?
Государство ширилось, в его орбиту входили новые племена, и Владимир прекрасно осознавал реальную опасность гражданской войны – из-за разности этих племен и их верований. Он начал поиск единой для всех веры. Поначалу пытался объединить разрозненные русские княжества одной старой языческой верой. Но Русь не собиралась, и Владимир стал искать новую веру.
В древних летописях рассказывается о «выборе вер» («испытании вер») Владимиром. Дескать, послушал он при дворе проповедников западного «латинского» христианства, а также иудаизма и ислама. А затем, когда речь взял греческий философ, Владимир внял его словам и выбрал православие. Повествование это полулегендарное, однако слова Владимира католикам-«немцам»: «Ступайте назад, ибо наши отцы этого не приняли» – это явное указание на реальные события, произошедшие в 962 году, когда германским посланникам пришлось бежать.
Но как в 987 году Владимир принял на совете бояр решение о крещении «по закону греческому»? Было много его личных разговоров с этим «греческим философом», но известно, что его потрясла икона «Страшный суд», где просто и прямо была показана посмертная участь человека. Вот тут и всплыла в сердце этого горячего и очень жестокого человека вся его прежняя жизнь. Вот тут, возможно, он и увидел, что его может ждать за все совершенное. А еще нужна была благодать, потому что без нее преображение невозможно, – и он ее ощутил.
Ироничная присказка, что Владимир выбрал православие только потому, что оно разрешало выпивать в отличие от ислама («Веселие есть на Руси пити»), – это выдумка. Есть страсти посильнее алкогольной, например блуд. Ислам разрешал многоженство, а на Древней Руси оно было в ходу: все князья имели по нескольку жен. Отказаться от такого сложнее. И возможно только при помощи силы благодати – преображающей энергии Бога. Она должна коснуться. Веру невозможно выбрать, исходя из того, каким страстям она разрешает оставаться. Вера приходит как то, ради чего ты готов отказаться от всего. И князь отказывается. Меняется.
Эта перемена возникла еще до крещения. В этот же самый 987 год Рогнеда решилась отомстить Владимиру за содеянное когда-то с ней и ее семьей – она хотела ночью зарезать мужа. На Лыбеди, где и жила. Если бы ей удался ее замысел, в какую бы сторону свернула наша история? Но князь проснулся, когда она подходила с ножом, успел отвести удар – и почему-то… не убил ее. Хотя за такое ей грозила смертная казнь! Владимир отправил Рогнеду в ссылку. После собственного крещения он отпустил ее, – говорят, она окончила жизнь монахиней. Там же, в Изяславле.
А дальше – самое таинственное место в нашей истории. И одно из самых спорных. Зачем князю понадобилось завоевывать византийский Херсонес, чтобы принять там крещение? Считается, в 988 году князь Владимир помог византийским императорам (там тогда правили двое) – по военному договору Руси и Византии погасить восстание в Империи и за это он попросил в жены византийскую царевну. Хотел породниться с Империей! Ему пообещали, но потребовали креститься, – ведь за варвара нельзя выдать царевну. Мятеж он подавил, но в ответ – тихо. Анну не отдают, говорят, чересчур молода – ей и вправду было всего 16. Владимир, видимо, не привык к тому, что ему отказывают, да еще и не выполняют свои обещания. И он идет на ближайший к Киевской Руси византийский город Херсонес – северный форпост Империи.
Тут тонкий момент: Владимиру было важно не как вассалу принять веру от греков, а как владеющему. Само имя Владимир – «владеющий миром»! Ведь греки всякого крестящегося от них считали своими подданными. Владимир слушаться не хотел. Он крестился в виде снисхождения грекам, но никак не в качестве их вассала.
Не сумев покорить Херсонес осадой, князь обещает креститься, как только возьмет его стены. Предатель открывает Владимиру тайну водопровода Херсонеса, тот перерубает его и входит в погибающий от жажды город.
Царевна Анна отплывает навстречу жениху, но уверяет: «Не крестишься – не выйду замуж». Владимир все не решается – и тогда, рассказывает Повесть временных лет, вдруг теряет зрение. Анна предложила Владимиру окунуться в купель с верой, чтобы прозреть. Так он и сделал, и чудо произошло! Опять такая схожесть с апостолом Павлом, который когда-то ослеп на три дня после встречи с живым Христом и прозрел по молитвам Его учеников. И вышел на проповедь. Крещение Владимира – и теперь тема споров историков. Есть версия о том, что князь принял крещение и до похода на Корсунь.
Вот так цепочкой сложных событий, но промыслительно вытекающих одно из другого, князь Владимир стал другим и повернул историю страны. Началось наше Преображение.
* * *
Различия между крещеной Русью и Русью языческой явнее всего видны на примере самого князя Владимира. Фанатичный язычник, держатель гарема в 600 жен, убийца невинных, агрессивный вояка, узнав Бога, берет себе одну любимую жену, войны прекращает, даже преступников перестает казнить – заменяет казнь штрафом.
Отмена казни привела к росту преступности, и духовенство даже вынуждено было уговаривать Владимира вернуть казни ради интересов государства, как того требует его долг христианина.
Владимир, следуя евангельским словам: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Матф. 5:7), дозволял нищим и убогим входить на княжеский двор и брать там воду, еду и даже деньги из казны! Также он велел на телегах развозить по городу припасы для больных и немощных, которые не могли самостоятельно добраться до двора князя.
То же относится к знаменитым пирам князя Владимира. К своему столу он пускал не только бояр и дружинников, но и обычный народ. Скорее всего, именно из-за этой щедрости в те времена князя назвали Владимир Красное Солнышко.
Когда-то именно милосердие и любовь, вторгнувшиеся в агрессивный, эгоистичный и очень безжалостный мир Римской империи, изменили его: именно на неслыханную доброту первых христиан откликались римляне и становились христианами. Так и пример Владимира лучше любых догматов подталкивал и других креститься. В этом еще один наш нонсенс: никогда здесь не крестили «огнем и мечом». Да, когда князь звал креститься на реку Почайна (нынешняя часть Днепра), его слова были жесткими:
«Если кто не придет завтра на реку, да не будет мне друг».
По нынешним меркам – это некоторое насилие, по тогдашним – нет. Ведь князь в те времена воспринимался как отец народа, через которого приходит воля богов. И люди считали, что, раз Владимир выбрал христианство, значит, этот выбор важен для всей страны.
А вот на Западе было совсем иначе: конунг Олаф предоставил своим вассалам выбор между крещением и смертью, огнем и мечом крестил созданную им западную империю Карл Великий. Суровые традиции продолжили и крестоносцы.
На Руси же терпимость к язычникам была поразительной. Их не наказывали даже за исповедование своей веры или за отказ ходить в храм. Археологические раскопки открывают немало языческих капищ в Киеве, существовавших и спустя время после крещения Руси. Царило и так называемое двоеверие.
А вот сыновья Владимира не всегда могли обратить язычников в новую веру: Глеб был вынужден покинуть Муром (христианство в этом городе утвердилось лишь в XII веке), а Ярослав, по легендам, долго держал борьбу с язычниками из селения Медвежий Угол, но в итоге отправился за его пределы и основал церковь (сейчас на этом месте располагается город Ярославль).
Лишь историк Татищев в XVIII веке указывал на одно исключение. На Новгород – здесь и вправду «Путята крестил мечом, а Добрыня огнем». Перынский скит на берегу Волхова в своем названии до сих пор сохранил память о стоявшем здесь идоле богу Перуну, который поставил когда-то сам Владимир. После Крещения Руси на его месте вырос храм Рождества Божией Матери! Крещение шло здесь так тяжело еще из-за того, что Новгород был реальным языческим духовным центром. Когда-то сам Владимир еще язычником правил здесь девять лет.
Так в конце Х века мы получили христианство, когда оно пришло к самому близкому за всю свою историю знанию Бога и теперь делилось им с нами. Мы получили христианство тогда, когда Западная и Восточная церкви утопали в противоречиях. Уже через полвека произойдет великий раскол на католическую и православную церкви. Мы получили самый ценный дар в своей истории – православие – тогда, когда главный дом этой религии, Империя, в которой эта вера оформилась и укрепилась, откуда она разошлась по миру, в том числе и в пределы Русского государства, Византия начинала постепенно угасать. Через четыре века Империи не станет. Не перенесись из нее православие на Русь, на земле не осталось бы православного мощного государства. А значит, не свершились бы евангельские пророчества о том, что Христос должен быть проповедован по всей земле.
Может, здесь разгадка логики Промысла о нас?
Он формировал характер и нрав нашего народа еще до его появления на свет: характер и нрав, которые будут способны воспринять евангельскую весть и стать ее горячими защитниками. Если в этом наша главная задача, то… какие мы все же?
КТО МЫ?!
Про христиан говорят, что это люди, которым Бог поручил других людей. Может, здесь наша разгадка?
На евангельской фразе «Бог есть любовь» построилась вся русская культура. Из нее мы восприняли одно из главных наших качеств – жертвенное служение русских своей стране и другим народам, поэтому мы и смогли стать колоссальной империей: не только сугубо православной, но и домом для всех народов и религий. Потому что православие – религия служения, а не господства. Отсюда же одновременно уважение к религиозному выбору каждого!
Есть в прошении православной службы и такое: «да тихое безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте» – это стало нашей главной потребностью. Мы быстро усвоили, что для «тихого безмолвного жития» нужно сильное государство.
Мы восприняли православие так горячо, что ничего не можем сделать с этой нашей глубокой религиозностью: даже из безбожия русский творит себе фанатичную религию.
«Ищите прежде Царствия Божия, а это все приложится вам» – эта евангельская формула объясняет всю нашу некоммерциализованность, все эти поздние поговорки «От трудов праведных не наживешь палат каменных» и тому подобное.
Из русского языка и Евангелия скроилась вся русская литература: как замечал Виктор Тростников, ее герои только и делают, что ищут смысл жизни, как Пьер Безухов в «Войне и мире».
Нашим гимном была «Молитва русского народа».
Выходные в стране были в православные праздники.
Мы все приносили Ему, потому что знали, что «Без Меня не можете творить ничего» (Ин. 15:5). Пока мы это помнили, становились мощнейшей страной на планете, когда забывали, теряли все.
Как предвидел святой протоиерей Иоанн Кронштадтский грядущую последнюю потерю: «Перестали понимать русские люди, что такое Русь! Она есть подножие Престола Божия».
Глава 2
XI ВЕК: КАК ХРИСТИАНСТВО ИЗМЕНИЛО НАС?
1054-й считается годом официального разделения Церкви на Западную – католическую и Восточную – православную. Дело к тому шло веками – с той поры, как поделилась Римская империя, два сколка прежнего государства начали проживать очень разные судьбы, с годами все более по-разному славя Бога. И по-разному понимая Его. А значит, и самих себя, и природу всего вокруг. На Западе без согласия всей церкви переписывались каноны, вводились новые, все более далекие от духа первых Вселенских соборов догматы. Противоречия вырастали в конфликты и взаимные анафемы, а в какой-то момент стало понятно, что это не просто две разные цивилизации, но и то, что цивилизация Запада стремится поглотить цивилизацию Востока, окатоличить, просветить «схизматиков» – православных.
Пока главной хранительницей восточного христианства остается Византия, но она слабеет. И самый непоправимый удар ей нанесет скоро именно вроде бы «братская» христианская Европа, когда обрушит на Константинополь свой очередной крестовый поход. После него империя уже не оправится и медленно сойдет со сцены истории, передав свое непостижимое наследие на хранение и умножение северному соседу.
Но это не скоро. Пока мы еще и близко не мыслим себя преемницей Византии, до нашей теории Третьего Рима еще почти пять веков! Это теперь, с пройденного расстояния, можно увидеть, как загодя Промысел готовил нашу страну к этой миссии – стать вместо Византии самым сильным православным государством на планете, а значит, охранителем всех православных в мире.
Разделение Церквей позволит русским скорее осознать эту свою миссию. Мы получили православие тогда, когда стало понятно, что нам его не только исповедовать, но и защищать. Для этого мы должны были пламенеть новой верой. Со всей присущей нам страстной горячностью мы начинаем строить страну по-новому – окрыленная христианством и его развивающей силой, всего за несколько лет Россия превращается в мировую державу и совершает великий рывок!
«БОЛЬШОЙ РЫВОК» РОССИИ
В XI веке мы уже опережаем Европу во всем: в размерах государства, в развитии городов, быта, в гигиене, юриспруденции. Но более всего – в нематериальном: в развитии культуры и грамотности. Вот яркий пример. Дочь Ярослава Мудрого, Анна Ярославна, выданная замуж за короля Франции Генриха I, писала своему отцу из своего дома в Париже: «В какую варварскую страну ты меня послал; здесь жилища мрачны, церкви безобразны и нравы ужасны». Ее четкие, ясные буквы стоят рядом с крестами неграмотных королевских чиновников, придворных и самого короля Генриха I – они не умели писать и вместо росписи ставили крестики. После смерти Генриха I в 1060 году русская княжна поселилась в замке Санлис, расположенном в сорока километрах от Парижа. В этом городе Анна Ярославна основала женский монастырь и церковь. На портике сохранившейся церкви и теперь цело лепное изображение русской княжны во весь рост с маленькой моделью основанного ею храма. Надпись на цоколе гласит: «Анна Русская, королева Франции, воздвигла этот собор в 1060-м».
Так мы вошли в семью христианских народов. Следом за Анной другая внучка Владимира вышла замуж за венгерского короля. Норвежские князья вступают с нами в родство.
После Крещения Русь становится каменной. В ходе масштабного каменного строительства будут созданы города Владимир-на-Клязьме, Белгород, Переяславль. Иноземцы, проплывавшие в те времена по пути из варяг в греки, называли Русь страной городов именно из-за их неслыханного множества: Новгород, Псков, Полоцк, Витебск, Смоленск, Друцк, Минск, Любеч, Чернигов, Киев, крепость Юрьев (нынешний Тарту). Они были созданы уже к 1030 году! А ко времени татаро-монгольского нашествия у нас было около трехсот городов.