Господин Никто

– Я знаю, – прервал ее Влад. – Жди там. Я сейчас приеду.

Ирина набрала еще один номер и тихо сказала:

– Папа, приезжай…. Саша умер…, – больше не в силах сдерживаться она положила телефон на стол и закрыла лицо руками.

– Ну, перестань! На нас все обращают внимание. Слезами горю не поможешь. Лучше думай, как будешь жить дальше, – сказала подошедшая Роза.

Ровно через пятнадцать минут в кафе появился Влад. Среди других мужчин он выделялся не только высоким ростом, но и плотной, крепкой фигурой тяжелоатлета. Его коротко остриженная ярко-рыжая голова в свете проникающих сквозь стекло солнечных лучей отливала золотом. Несмотря на теплый летний день, Влад был одет в элегантный черный костюм и белую сорочку с модным галстуком. Он быстрым шагом подошел к столику, за которым сидели Ирина с Розой, отодвинул стул и сел, широко расставив ноги и положив локти на колени. Крепко сцепленные пальцы рук выдавали в нем сильное волнение. Влад вначале взглянул на Розу, потом перевел испытывающий взгляд на Ирину.

– Как это случилось?

– Не знаю, – прикусывая верхнюю губу, ответила она. – Следователь сказал, что нашел его в лесу, за городом. У него… у него… все лицо разбито.

– Ты его видела в морге?

– Да…. Его нам выдадут в закрытом гробу, – Ирина вытерла пальцами слезы под глазами и опустила голову.

– Что вы сегодня сделали? – Влад опять взглянул на Розу. Та коротко рассказала о том, что они сумели сделать за день.

– Значит так, все остальное я беру на себя. Сегодня же обзвоню всех наших ребят. Не понимаю! – покачал головой Влад. – Как же так? Сашка – отличный боксер. Не только себя, но и других мог защитить. Просто так, в обычной пьяной драке его вряд ли могли убить. Здесь что-то другое…. Что-то типа…. Ну, ладно! Разберемся…. – Он глубоко вдохнул в себя воздух и медленно выдохнул, потом быстро поднялся.

– Вас довезти?

– Нет, у нас своя машина есть, – ответила Роза.

– Тогда вечером созвонимся и договоримся о планах на завтра.

Лицо Влада будто окаменело. Больше не говоря ни слова, он круто развернулся и ушел, слегка сутулясь.

На другой день дождь, ливший с самого утра, неожиданно прекратился. Небо просветлело, и между серыми остатками туч выглянуло солнце, высвечивая яркими лучами скорбную похоронную процессию. Среди провожающих Сашу в последний путь, кроме Ирины, ее отца и двух подруг, здесь было человек пятнадцать друзей погибшего и его товарищей по работе. И еще пожилая соседка Пуховых, тетя Маруся, которая помогала Ирине в домашних делах. Ирина шла за плывущим на крепких плечах гробом, поддерживаемая под руку отцом, и думала о том, как она будет жить дальше. Если бы Саша мог встать из гроба, она бы бросилась ему в ноги и при всех вымолила у него прощения. Но, как течение реки нельзя повернуть вспять, так и мертвого человека нельзя оживить, а значит, надо решать, как жить дальше. Одной. Самое главное, если совсем недавно она еще сомневалась, то теперь точно знала – внутри нее развивается новая жизнь, зарожденная Сашей. Она будет жить ради нее. И хотя бы тем немного искупит свою вину перед мужем. За дни после его гибели Ирина почувствовала себя намного старше и умнее. Она взглянула на сосредоточенное печальное лицо отца и подумала: «Решено. Она вернется с отцом в родной городок и начнет все заново. За папой тоже нужен уход. После смерти мамы он сильно сдал и в последнее время часто болел».

В то время как Ирина размышляла о своей дальнейшей жизни, Влад шел сзади нее и непрерывно глядел ей в спину. Взгляд его был холоден и жесток. Разительную перемену в ее поведении, постоянные слезы на лице, погасшие печальные глаза он считал всего лишь талантливой игрой самодеятельной актрисы, подающей большие надежды. Довела Сашку до гибели, а теперь разыгрывает из себя убитую горем вдову, стерва. Он не мог понять, как Сашка, такой решительный во всех делах, не мог ее бросить. А больше всего он сейчас ненавидел Ирину за то, что у него возникнут такие проблемы, неудачное решение которых может привести его к полному финансовому краху. Влад отлично знал, что без Сашки ему не справиться с делами фирмы. Пухов был в их совместном бизнесе головой, а он, Влад – шеей. Найти такую новую голову невозможно. И более того – опасно. Кроме Сашки, которого он знал с первого курса института, Влад никому больше не доверял. Ирина спиной почувствовала враждебный взгляд Влада и съежилась. Больше всего ей хотелось, чтобы все поскорее ушли, и она осталась у могилы одна.

Поскольку гроб был закрыт, то его сразу же, без обычного прощания с покойным, медленно опустили в глубокую могилу. И все присутствующие поочередно, боясь поскользнуться на мокрой траве и упасть в открытую яму, осторожно проходили по ее краю и бросали на крышку гроба по горсти мелких, сырых комочков земли. Могильщики быстро забросали гроб землей, и вскоре на кладбище вырос новый могильный холмик. Влад воткнул в него высокий деревянный крест и процесс похорон на этом закончился. Сашины друзья и товарищи под руководством Влада дружной толпой направились к своим машинам, не сказав Ирине ни слова на прощание.

– Как же так? – растерянно спрашивала их тетя Маруся. – А помянуть то? Мы же поминальный стол приготовили. Не по-христиански это.

– Мы его сами помянем, на работе…, вечером. Когда дела закончим, – пряча от нее глаза, за всех ответил ей Влад. Но все прекрасно слышали, как он громко произнес название ресторана, где им, видимо, были заказаны поминки.

«Ах ты сволочь! – с возмущением взглянула на Влада оскорбленная до глубины души Ирина. – Забыл, как признавался мне в любви. Ты и Сашу-то женил на мне, чтобы потом меня своей любовницей сделать».

Но гордость не позволяла ей произнести вслух ни одного слова. Отец Ирины стоял, опустив голову, глядя прямо перед собой на могилу, словно все происходящее сейчас к нему не имело никакого отношения, но по его подергивающейся щеке, плотно сжатым в узкую полоску бледным губам Ирина поняла, как ему больно за дочь.

– Ничего, папа. Переживем, – с трудом проглотила она подступивший к горлу комок. – Понимаешь, они считают меня виноватой в гибели Саши. Но один Бог мне судья и вот он, – кивнула Ирина на могильный холмик.

– Тетя Маруся! – повернулась она к доброй старой женщине. – Давайте соберем всех соседей, кто окажется дома. Сашу многие знали. Он на свои деньги во дворе детский городок построил, – и добавила, сквозь слезы обратившись ко всем, кто остался: – Идите! Я вас догоню.

Подруги подошли к ней, и каждая молча обняла ее. Оставшись одна, Ирина опустилась перед могилой на колени и тихо прошептала: «Прости меня…».

Глава 2

Он парил над высоким потолком, наслаждаясь ощущением полета. Внизу, при ослепительно ярком свете больших ламп, над операционным столом склонились люди в голубом с масками на лицах. Шла сложная, длительная операция. Вдруг ему захотелось вырваться из замкнутого пространства операционной и взмыть куда-то ввысь к неведомому и манящему. Но тут один из людей в голубом, пожилой хирург в очках устало выпрямился и обвел коллег победным взглядом. И все… Полет прекратился… Наступила тьма…

После операции Саша долго приходил в себя. В начале, словно сквозь туман, возникали какие-то расплывчатые образы, затем появились смутные обрывистые воспоминания, почему-то не связанные одно с другим ни по смыслу, ни по времени. Буд-то кто-то тасовал их как колоду карт. Когда сознание вернулось к Саше полностью, то он тотчас ощутил мучительную боль.

Казалось, болело все: мышцы, кости, голова… Александр даже старался сдерживать дыхание, либо любой неосторожный вдох мог отдаться всплеском боли. Не в силах более терпеть эти боли он тихим слабым голосом позвал:

– Сестра…, сестра…

В больничной палате кроме него никого не было. Скоро в чуткой тишине послышались легкие быстрые шаги.

– Пришел в себя?! Вот и хорошо.… Вот и молодец.… А то мы все за тебя переживали. Надо же такой молодой и красивый…

Саша увидел над собой обрадованное лицо немолодой медсестры с добрыми внимательными глазами, кроме доброты в них было еще нечто такое – материнское, что сразу пробудило, в нем необыкновенную симпатию к этой женщине в голубом халате. Он очень боялся снова попасть в забытье. Ему почему-то казалось – он из него уже не вернется. Никогда…

– Сейчас сделаю укол, и станет легче. Петр Васильевич, наш самый опытный хирург, сказал, что если бы с операцией промедлили, то вряд ли тебя спасли…. Он сказал, что ты в рубашке родился… – говорила медсестра, вводя Саше обезболивающее.

– Тебя как зовут?

– Саша, – слабо улыбнулся он уголками губ. Ласковый взгляд, теплая интонация голоса, заботливые прикосновения рук медсестры подействовали на него как живая вода. Даже дышать стало легче.

– А вас.… Как зовут? – спросил он, глядя на нее с глубокой благодарностью.

– Галина Ивановна, – ответила она с улыбкой и осторожно присела к нему на краешек кровати. – Повезло тебе, сынок, что Петр Васильевич на дежурстве оказался. Он, можно сказать, тебя с того света вытащил… Тебя же к нам всего синего, с открытой раной груди и ушибом головы к нам привезли. Ну, ничего, – пог8ладила она Сашу по бледной руке. – Ты молодой, здоровый… Теперь быстро на поправку пойдешь. Пока лежи спокойно. Если я понадоблюсь – нажмешь вон ту красную кнопочку на стене, я и приду.

Галина Ивановна еще раз погладила Сашу по руке и добавила:

– Я две ночи около тебя провела.… У меня у самой сын такой же, как ты, – грустно вздохнула.

– Ну, ладно, пойду я, – поднялась она, но вдруг спохватилась, – Пока опять не забыла, скажу, что тебя к нам без сознания доставили, поэтому в истории болезни записали «Неизвестный». Поэтому я попозже зайду и запишу все твои данные, а потом к тебе из милиции придут.

После ухода медсестры Саша закрыл глаза и задумался: рана в груди, ушиб головы – откуда? Ничего не помнит. Тем более как привезли его в больницу. Галина Ивановна сказала, что он был без сознания весь синий. Следовательно, он до больницы где-то попал в серьезный переплет. Но, как и почему?! Саша пытался хоть что-то вспомнить и не смог.… Вместо этого в мозгу почему-то возникли картинки милого детства. Вот он сидит с отцом на берегу речки и ловит рыбу.… Вот на спор с пацанами спрыгнул с крыши сарая и сломал ногу. Как на Яву видит перед собой испуганные глаза матери. Странно… Детство помнит хорошо, а всю последующую жизнь словно отрубило. Абсолютно ничего не помнит.… Через некоторое время к Саше пришли: пожилой врач, с массивными роговыми очками на крупном носу и молодой старший лейтенант милиции, розовощекий, пышущий здоровьем низкорослый крепыш.

– Ну-с, молодой человек.… Как дела? – добродушно спросил врач, на которого Саша воззрился с большим удивлением. Несомненно, он видел его где-то раньше. – Нормально? Ну, молодец! Ладно, ты поговори пока с милицией, а потом я тебя посмотрю. Даю вам три минуты, – строго обратился он к старшему лейтенанту. – Больного сильно утомлять нельзя. Ни в коем случае!

Врач вышел из палаты, а крепыш – «старлей» поудобней уселся перед Сашей на стуле.

– Старший лейтенант Приходько из райотдела милиции, – представился он, с любопытством разглядывая Сашу. – Назовите вашу фамилию, имя, отчество.

– Пухов Александр Владимирович, – не удержался от улыбки Саша.

– Можно сказать – кто, где, при каких обстоятельствах нанес вам глубоко проникающее ножевое ранение?

– Нет. Я пытался хоть что-то вспомнить, но не смог, – честно признался Саша. – Детство свое почему-то помню, а остальное нет.

– Ну, хорошо… – с сожалением протянул Приходько и вдруг оглянулся на дверь. – На этом сегодня закончим. А то Петр Васильевич меня отругает – крутой мужик. Ты давай выздоравливай… Я к тебе еще приду. Постарайся что-нибудь вспомнить, – неожиданно весело улыбнулся Приходько. – Мне сказали, что ты везучий…

– Постараюсь, – в тон ему хотел ответить Саша, но получилось как-то вымученно. Боль снова напомнила о себе, а еще подступил приступ жажды. Саше начало казаться, будто он долго шел по пустыне без глотка воды среди невыносимого пекла. – Слушай, попроси медсестру подойти… Я сильно пить хочу…