–Ничего себе, отдохнул. Ты же спал мертвецким сном. – Кравчук был доволен встречей, которая даст возможность отвести мальчика домой, и тем самым, прекратить их с Гончаренко бесполезные хождения по лесу.
–Как тебя звать? – спросил капитан.
–Серёжа.
–Ты из Богачёва?
–Да, там живёт моя бабушка. Я у неё отдыхаю.
–Понятно. Ты, Серёжа, никого не встречал здесь чужих? Не деревенских?
–Да я и не знаю их, деревенских. Но я никого не встречал, – не хотел говорить Серёжа о встрече с инопланетянином.
–Ты можешь дойти до дому?
–Могу.
–Мы тебя проводим, – быстро отреагировал на ситуацию Кравчук, хотя он и сам не очень чётко представлял обратную дорогу.
Прошло не более часа, когда Серёжа с полной корзиной грибов был уже дома, а через некоторое время появился и Юрка с отцом.
Майор Гончаренко и лейтенант Кравчук ещё долго ходили по селу, беседуя сначала с председателем Совета, потом с некоторыми жителями. Никто из них не мог что-либо конкретное сказать о появлении в самом селе или в окрестных лесах чужого, незнакомого человека. Но появление в их мирном, спокойном населённом пункте двух милиционеров с собакой, их загадочные расспросы о незнакомце вызывали тревогу и возбуждали в головах недоверчивых, но рассудительных селян, разные предположения. При этом, они не могли подумать о тех загадочных и страшных событиях, которые вскоре будут происходить в их округе.
4
Когда Анастас проснулся, он с трудом стал вспоминать, где находится и что с ним произошло. В голове у него был настоящий ералаш. Всё перемешалось и перепуталось. Ни одной ясной мысли, никакого конкретного предположения.
Прислонившись к дереву, он сидел с закрытыми глазами. Вспоминалась работа, товарищи, последняя его машина.
…Анастас работал в одном научном учреждении, занимавшемся проблемами прикладной медицины, разработкой новейших методов лечения. Пришёл он туда четыре года назад и сразу получил известность среди своих коллег. Дело в том, что кроме уже отмеченного художественного хобби, у него было ещё одно не, менее страстное, но более полезное, увлечение. Он был изобретателем, всегда что-то придумывал, сам делал чертежи и любил исполнять задуманное в металле. Эта страсть пришла к нему давно. Будучи учеником девятого класса, он увлекся фантастикой, прочитал много книг, начал сам придумывать разные устройства. Сначала у него было желание сделать машину времени, потом устройство для чтения чужих мыслей, затем машину, воздействующую на характер, психику человека. И, конечно же, не имея специальной подготовки и берясь в одиночку за такие сложные задачи, он не смог довести до конца ни одного из своих начинаний. Эти увлечения толкнули его в медицинский институт, который он успешно закончил, не потеряв интереса к изобретательству.
Придя в научное учреждение молодым специалистом, Одинцов рассчитывал осуществить здесь свои изобретательские замыслы и, надо признать, он с завидным упорством пытался претворять в жизнь свои идеи. Некоторые из его задумок совпали с непосредственной тематикой института, а другими он продолжал заниматься в свободное время. Близкие друзья и сотрудники над ним добродушно посмеивались и называли его «Ананас».
–Ананас делает летающий таз, а по-научному « летающую тарелку», – говорили товарищи по работе, если они отвечали на вопрос человека, менее посвящённого в его дела.
Анастасом его назвал отец в честь любимого дедушки, маминого отца, трагически погибшего перед самым рождением будущего Анастаса. В школе и в институте его звали Стасиком и никаких других толкований это имя не вызывало. А вот здесь, на работе он получил созвучное прозвище «Ананас».
Последняя «машина» для лечения опухолевых болезней была почти готова. Оставалось совсем немногое – проверить «машину» в действии. Будет ли она работать и какова её эффективность? Этот вопрос мучил Анастаса более всего.
…И вот теперь здесь, в лесу, в голове Анастаса, в его возбуждённом мозгу, при его, казалось бы, полуобморочном состоянии, одна за другой представились все его машины, которыми он занимался. Иногда он видел их недостатки и понимал, что надо в них переделать и как доработать. Но всё это происходило неосознанно, помимо его воли. Наряду с этим всплывали в памяти и чередовались между собой эпизоды детства, чем-то примечательные и рядовые, давно забытые. Странные зигзаги памяти привели его в самые ранние детские годы. …Были живы ещё мама и папа, и Анастас вновь переживал счастливые мгновенья. Эти ощущения были настолько сильными и яркими, что вряд ли в те далекие годы Анастас чувствовал себя счастливым ребенком более, чем теперь.
–Стасик, смотри, что тебе папа принес, – позвала сына мама, – это тебе на день рожденья.
Пятилетний Анастас влетел в комнату и с раскрытым ртом остановился у порога. Папа держал на коленях шапку, а в ней…, смешно поворачивая острым носиком в разные стороны, копошился настоящий ёж.
Анастас никогда не говорил родителям о своём желании иметь ежа, но каждый раз, как попадал в зоопарк, подолгу, с горящими глазами простаивал у клетки с ежами.
–Нравится, сынок? – спросил отец, протягивая шапку с драгоценным грузом.
–Да-а, – только и смог вымолвить Стасик.
Он бережно принял шапку, тут же удалился в свой уголок и долго там оставался отрешённым от мира и видевшим только забавного, прелестного ёжика. И обедать Стасик пошёл только после того, как накормил и напоил своего любимца.
Играясь с ежом и обучив его нехитрым приёмам, мальчик сам становился существом ему подобным и мысленно переносился в лесные дебри. Он там жил, разговаривал с ежами на их языке, забирался в глубокие норки.
Не больше года прожил ёжик у маленького, заботливого хозяина и однажды под вечер как-то странно забился в угол под корзиной и не хотел оттуда выходить. Стасик его звал, выманивал кусочком яблока, которое ёжик очень любил, потом пытался вытащить его оттуда, но успеха не добился. Ёжик лежал, изредка вздрагивая, и не поддавался ни на какие соблазны.
Целых три дня Стасик не отходил от неподвижно лежащего зверька, сам почти перестал принимать пищу, и во сне звал своего заболевшего непонятной болезнью друга. Мама с папой, как могли, утешали сына и помогали ему развеселить, вылечить ежа, но, то и другое делали безуспешно.
Беззвучно плакал маленький Стасик над своим умершим другом. Крупные слёзы текли по щекам, капали на рубашку и Стасик не пытался вытереть или скрыть их от посторонних.
А когда папа хотел закопать неподвижное тельце в углу двора, Стасик схватил за руку отца и тихо сказал:
–Отвезём его, папа, в лес.
Эту поездку помнил Стасик всю жизнь. Другого ежа он заводить не хотел, как ни упрашивал его отец. А лес так и остался в памяти Анастаса местом, где захоронена частичка его сердца, где всегда у него проявлялись возвышенные чувства. Наряду с этим, в глубине души, он всегда ощущал некоторые оттенки грусти и печали.
Несколькими годами позже, когда отец уже умер на операционном столе в результате внезапной остановки сердца, Анастас вместе с матерью выезжал за пределы города. Его мать, Татьяна Анастасовна была прелестной женщиной. Моложава и стройна, она и после тяжёлого горя, свалившегося на неё, выглядела привлекательно, современно. По долгу своей деятельности она часто бывала в маленьких городах и деревнях. Там её знали, уважали, ценили.
В одной из таких поездок четырнадцатилетний Анастас сопровождал мать и был горд за неё, за её отношение к людям и за их любовь к ней. И хотя он выглядел совсем мальчишкой, старался тяжёлые, мужские заботы брать на себя. Татьяна Анастасовна при этом улыбалась и ласково гладила его по голове.
–Помощничик ты мой дорогой,– говорила она, – вот бы твой папа посмотрел на тебя!
И после этого замолкала, думая свои женские думы.
Случилось так, что во время пребывания в одной деревне им пришлось быть свидетелями страшного несчастья. И не только свидетелями.
Глубокой ночью загорелся коровник. Сильный ветер быстро донёс едкий дым до деревенских домов. Первым проснулся, ночевавший на сеновале Анастас. Не зная ещё, чем можно помочь, он прибежал к охваченному пламенем строению. Шум бушующего на ветру пламени и тревожный рёв задыхающихся в дыму животных делали жуткой и без того страшную картину.
Не помня себя, Анастас кинулся к большим воротам, пытаясь отбросить подпиравшее их бревно. Сил не хватало, видно давно не пользовались этим выходом. Анастас подбежал к сторожке, рванул дверь и услышал богатырский храп ночного сторожа. Схватив в темноте за босую ступню сторожа, Анастас тянул и тянул его, пока не прекратился храп.
–Кто-о тут?
Мальчик не часто сталкивался с пьяными, но здесь он безошибочно признал такого.
–Пожар, горит коровник!– закричал он, – надо открыть ворота.
–Уйди прочь,– промычал сторож.
–Увидев на столе, освещённом через открытую дверь заревом, связку ключей, Анастас не задумываясь, схватил её и выскочил во двор. Где-то с криком бежали люди.
Анастас вдоль стенки сарая пробрался к центральным воротам и начал лихорадочно совать ключ в громадный висячий замок.
Здесь, вблизи, обстановка была совсем адская. Порывы ветра то с одной, то с другой стороны приносили шквалы горячего, обжигающего воздуха. Треск полыхающего дерева и истошное мычанье обезумевших коров сливались в один сплошной рёв.
Мальчик дрожащими руками всё искал и искал тот единственный ключ, который бы оживил висящую на дверях громадину. Наконец, замок щёлкнул и с грохотом соскользнул вниз. Анастас потянул на себя обе половины и ворота медленно распахнули черный зев. Едва Анастас успел отскочить в сторону, как живая лавина вырвалась из темноты и потекла прочь, угрожая смести всё на своем пути. Кто-то схватил Анастаса за руку и с силой потянул от ворот. Несколько человек с ведрами и лопатами тут же остановились в темноте. Теперь уже никакие вёдра не помогут и ломы бесполезны в такой круговерти.
Когда поток из ворот схлынул, два человека юркнули вовнутрь сарая. Анастас тоже поспешил за ними. Там в дальнем углу пламя бушевало во всю, а в противоположной стороне сбились в кучу молодые телята и несколько коров. Они никак не хотели идти к выходу, упорно жались друг к другу. Люди пытались их гнать, кричали, били палками – только ещё более создавалась толчея и неразбериха.