Взорвалась вдруг на нашу беду.
БТР водитель покинул,
Мы упали в машине с моста,
Видно дьявол тогда искуситель
Испытал нас, не чтивших Христа!
БТР-ом сержант был раздавлен
И погиб у ребят на глазах,
В тот момент все мы были подавлены,
И стояли над талом в слезах.
В плащ-палатку его завернули,
Привезли в наш «родимый аул»,
Через пару часов помянули,
Отстучав шифровку в Кабул.
Три дня труп не могли отправить -
Самолёт ждали «Чёрный тюльпан»,
Чтоб в Союз с телом гроб доставить,
Но его взял армейский Ан.
После этого я проработал
в Кандагаре месяцев пять,
Проявили тут кадры «заботу»,
И пришлось место службы менять.
Я в афганскую прибыл столицу,
Чтоб работать в органах ХАД,
Встретил много своих сослуживцев,
Смене климата был очень рад.
Безопасность аэропорта
Возлагалась на группу ХАД -
Провожать Бобрака с эскортом,
Для гостей готовить парад.
Сходу влез я тогда в работу,
Приобрёл в Кабуле друзей,
На себе ощутил их заботу
При устройстве там жизни своей.
Юзбашан, Оруджев и Мальцев -
Мы дружили тогда вчетвером,
Уставали у нас с Лёней пальцы
От игры на баяне вдвоём.
К сабантуям готовились чётко,
Закупали афганской «жратвы»,
Мальцев песни нам пел под водку,
Где уж там виртуозы Москвы!
Он учился в консерватории
И играл на чём только мог,
В этой нашей афганской истории
Был для нас «музыкальный бог».
Брал Оруджев Алик гитару,
Я садился за тумбофон,
Юзбашан – маракасов пару,
Мальцев задавал на баяне тон.
Редким пользовались мы успехом