Дела принял почти что сразу
(Это был режимный объект),
Чтобы быть там чекистским «глазом»,
Выявлять «шпионский субъект».
Прослужил там три года кряду,
Получив, наконец, жильё,
Появилась в жизни отрада
Сознавать, что оно твоё.
Перешёл я затем на службу
В наш Быковский аэропорт,
Помогла с начальником дружба,
Чему был я безмерно горд.
В коллективе освоился скоро,
Мой объект стал – Быковский завод,
Дослужился я здесь до майора
И ушёл на четвёртый год.
Захотелось сменить обстановку,
Подал рапорт я в ДРА,
КГБ со своею сноровкой
Дал понять, что же там за «дыра».
По провинциям нас раскидали,
Поубавился сразу пыл.
В Кандагар, мы в посольстве узнали,
Направление я получил.
Сборы были в то время не долги:
Расписался за АКС,
Две гранаты, «Макаров», патроны,
В чемодан этот груз еле влез.
Ещё вёз я тогда с собою
Мой старинный тульский баян,
Полюбил его всей душою,
Помогал исправлять он изъян,
Что в душе проявлялся за пьянкой
От родного дома вдали,
И пытались убить друзья «ханкой»
Грусть под сердцем родной земли.
В Кандагар прилетели под вечер,
Разгрузили армейский АН,
И горел закат словно свечи
Над пустынею Регистан.
Та жара может только присниться,
Оставалось читать Псалтырь,
К БТРу не прислониться -
На руке появлялся волдырь!
Кто-то может сказать – это «утка»,
Тот, кто не был в пустыне днём:
Шестьдесят с лишним в тени вам не шутка,
Пышит словно из печки огнём!
От жары мы ходили, как спьяну,
Жили в боксах по два, где по три.