Нигер. История жизни одной собаки

Как Нигер нашёл для меня сестрёнку, а моим родителям – дочку

Зимой у нас в Сибири бывали такие бураны, что сугробы наносило выше человеческого роста, а снег, слежавшись, делался почти таким же крепким, как лёд. После каждого бурана мы с ребятами из соседнего двора прорывали в сугробах туннели, строили снежные дома и играли в жителей севера – эскимосов.

Во всех наших играх, разумеется, непременно участвовал Нигер. Он возил нас на санках. Он был огромным страшным белым медведем, с которым мы боролись, и, что особенно приятно, он давал себя побеждать. С его помощью мы не раз открывали Северный полюс, который тогда ещё не был завоёван человеком.

Мы катались с ледяной горки, а Нигер с задорным лаем бежал следом, и, кажется, ему было весело не меньше, чем нам.

Катаясь на коньках, мы впрягали его в постромки, и он мчал нас по гладкому льду с такой быстротой, что ветер свистел в ушах.

В общем, было необыкновенно весело, и целый околоток завидовал, что у нас есть такой замечательный пёс.

И вот однажды, вернувшись домой в морозный зимний вечер, мы вспомнили, что забыли в наших снежных хижинах папин пояс, который он не велел нам трогать без спроса. Боясь, что утром папа хватится пропажи и нам основательно попадёт, мы с братцем принялись советоваться, как поступить.

В это время поднялся ветер и повалил густой снег. Ну, как тут быть? Самим выйти на улицу нельзя, не пустят. А кому можно доверить такую тайну?..

Решили послать Нигера. Если он почту носит, что ему стоит притащить какой-то пояс! И вьюги он не боится. Я подозвала пса, приподняла его длинное мягкое ухо и долго старательно нашёптывала ему, надеясь, что он поймёт, что от него хотят.

– Принеси, Нигерушка, папину опояску, она лежит в нашем домике. Принеси, пожалуйста, а то нас в угол поставят, – просила я и даже поцеловала его заискивающе в морду. Нигер мотнул недовольно головой и высвободил ухо.

Брат же, как человек более разумный, разыскал папину шапку, дал понюхать Нигеру и тихонько сказал, подталкивая собаку к двери:

– Пиль!

Нигер стал скрести дверь.

– Мама, – сказала я невинным голосом. – Нигер хочет на улицу. Можно ему выйти?

– Ну, конечно. Скажи няне, она выпустят его. А вы не подходите к двери: простудитесь.

Нигера выпустили, и он стремглав бросился во двор. Мы с замиранием сердца ждали, найдёт ли он пояс и принесёт ли его нам.

Нас послали умываться перед сном, и тут все услышали беспокойный лай Нигера и его царапанье в парадную дверь.

– Что это он затеял? – недовольно проворчал отец. – Опять, наверное, собаки вырыли дыру под забором. Как это он попал на улицу? Ну, полает и перестанет, – добавил отец.

Мы с Жучком предполагали, что Нигер несёт папину опояску, и, переглядываясь, соображали, как нам незаметно взять её у него. И что он так лает? Только привлечёт общее внимание…

Лай не умолкал. В нём слышалась тревога. Нигер лаял всё громче и настойчивее, почти без перерыва.

– Что там такое? – недоумевали взрослые, но никому не хотелось выходить из тёплой комнаты на холод.

– Дайте-ка, я схожу, погляжу, – сказала наша старая нянюшка, уже несколько лет жившая у нас вместо прежней молодой и ленивой няньки. Мы очень любили её и даже поверяли ей свои тайны.

Она оделась и вышла на крыльцо. Слышно было, как хлопнула парадная дверь под напором ветра. Лай стих. Через минуту нянька вернулась, охая и вздыхая, неся в руках тряпичный свёрток.

– Ах ты, беда какая, – говорила она. – Никак, дитё нам подкинули. Нигерушка-то, смотрю, лает над каким-то узелком…

Свёрток положили на сундук и начали разматывать, оттуда выглянуло крохотное сморщенное личико. Все столпились кругом, и Нигер тоже просунул нос и старательно обнюхал находку. Ребёночек заплакал.

– Ах ты, горе какое. Что делается на белом свете: бросила свою дитю! – продолжала возмущённо причитать няня.

– Ладно, толковать будем потом, – остановила её мама. – А теперь принесите ванночку с тёплой водой. Мы выкупаем бедняжечку, а затем покормим. Как бы не простыла, погода-то вон какая…

Нянька, ворча, поплелась на кухню. Нас стали отсылать спать, но мы со слезами умоляли показать нам, как будут купать и кормить найдёныша, и мама, сжалившись, разрешила.

В одеяльце лежала записка:

«Простите, добрые люди, мне её некуда девать, самой есть нечего. Зовут Еленой».

В те времена жилось трудно, и, случалось, бедные женщины – одинокие матери, которым не на что было прокормить себя и ребёнка, – подкидывали новорождённых чужим людям.

Счастье, что Нигер быстро зачуял девочку. Пролежи она на крыльце дольше – мороз забрался бы под пелёнки и убил бы её.

Принесли воду, выкупали подкидыша, потом дали соску с подогретым молоком, а когда малютка насосалась досыта, положили её спать вместе с нами в детской.

Назавтра наши родители, посоветовавшись между собой, решили удочерить сиротку. Пригласили нас с Жучком и спросили:

– Хотите, чтоб у вас была ещё сестрёнка?

– Хотим! Хотим! – закричали мы в голос.

Скоро все у нас в семье полюбили девочку, как родную, а её имя Елена переделали в коротенькое – Лёша.

Так с помощью Нигера, у меня появилась сестрёнка Лёша, а у наших родителей – ещё одна дочка.

Как Нигер выучил Лёшу ходить

Лёша быстро росла. Потом она стала ползать, но долго не решалась встать на слабые ножки. Нигер, видевший когда-то и меня и брата Шуру ползающими, часто подолгу наблюдал, как она возится на коврике. Иногда она подползала к нему, а он лежал и не шевелился.

Но вот однажды, когда она больно уцепилась за его загривок, он стал потихоньку подниматься, и она, не выпуская его шерсти из рук, поднялась вместе с ним. Он сделал шаг – она переставила ножки, он переступил ещё – она пошла за ним. И, очевидно, ей это понравилось, так как она что-то залопотала и завизжала от восторга, сверкая всеми шестью зубами и продолжая держаться за шею собаки.

Прибежавшая на визг младшей дочурки мама увидела, как они медленно шествовали через всю комнату. Лёша, колыхаясь, неуверенно переставляла одну ножку, другую, а Нигер, косясь на девочку и соразмеряя свои шаги с её шажками, осторожно двигался рядом.

Всплеснув от радости руками, мама воскликнула:

– Смотрите, Нигер научил Лёшу ходить!

Конечно, это вышло случайно, но они и потом не раз прогуливались так, в обнимку, тесно прижавшись друг к другу, пока крошка не выучилась ходить самостоятельно.

Как воровали Нигера

Я уже говорила, какой сообразительный был Нигер. Он с одного слова понимал, что от него требовали. Стоило сказать только раз – и Нигер уже спешил исполнить приказание.

Папа в свободное время так много занимался с Нигером, что тот изучил много разных фокусов, которыми в часы досуга забавлял нас и наших знакомых. Он прыгал сквозь обруч и через палку, как в цирке, ходил на задних лапах, приносил вещи. Правда, беспрекословно слушался он только одного старшего хозяина.

Отец говорил:

– Принеси мне палку! – Нигер нёс ему трость. Отец приказывал: