Вихри сансары

– Впрочем, – оптимистично заметил Баларама, – для детей своих детей я определенно буду духовным учителем, как мой благочестивый дед был моим, но пока именно вы мои первые ученики, причем успешные. Мой дед учил меня, – глубокомысленно произнес Баларама, – «Думай при каждом пробуждении: “Какое добро совершить мне сегодня? Зайдет солнце и унесет с собой часть моей жизни”. И тогда все в твоей жизни сложится по законам мироздания». Эти мудрые слова я дарю вам на счастье.

***

Алексей резко затормозил и остановился. За поворотом прямо на проезжую часть, отчаянно размахивая руками, выскочил мальчик лет десяти. Он подбежал к окну автомобиля и стал упрашивать:

– Дяденька, возьмите щенка, пожалейте, иначе папа их утопит, смотрите какие хорошенькие.

Только теперь Алексей увидел у обочины дороги коробку, из которой выглядывали три милые щенячьи мордашки. Уже довольно большие, щенки с любопытством высовывались из нее, то и дело повизгивая и пытаясь выпрыгнуть.

– Нет, мальчик, мы едем в санаторий и не можем взять щенка, с ним нас там просто-напросто не примут.

– Какие хорошенькие, давайте посмотрим, – взмолилась Майя.

В Индии не принято отказывать желаниям детей. Именно поэтому, по мнению Алексея, индусы такие эмпатичные и отзывчивые. В этих традициях любви и доброты воспитывалась Майя.

Алексей съехал на обочину, и все вышли из машины. Майя подошла к коробке, и наиболее резвый щенок буквально запрыгнул к ней в руки.

– Папа, посмотри какой чудесный волчонок, – воскликнула Майя. – Мы непременно должны его взять.

Мальчик между тем стал рассказывать о том, как в свое время уговорил отца взять в дом собаку, отец разрешил, но с двумя условиями: собака должна быть небольшого размера, во-первых, и мальчиком – во-вторых. Все условия были выполнены, и в доме появился Тузик, который стал расти, как в сказке, не по дням, а по часам, вырос в настоящую овчарку и за два года принес два приплода.

Все развеселились, а он продолжал:

– Чтобы вы не попали в неудобное положение, я вам честно скажу, что это породистые овчарки. Остались только девочки, мальчиков разобрали. Проявите любовь к братьям нашим меньшим, – заключил он, – возьмите одного, иначе папа их утопит.

Услышав это, Майя заплакала и кротко произнесла:

– Мамочка, папочка, вы же не допустите такого, давайте возьмем всех.

– Ладно, берите одного, а двух я пристрою, – деловито вмешался мальчик и с этими словами, взяв коробку с оставшимися щенками, удалился.

Счастливая Майя, считая вопрос решенным, со щенком на руках направилась к машине, а Люба обняла мужа и ласково произнесла:

– Не переживай, как-то все устроится.

«Волга» тронулась с места. Сквозь мощные сосны просматривался Финский залив. Берег, усыпанный валунами, казался суровым и неприветливым, но яркое солнце, отражавшееся в играющих с мощными валунами волнах, сглаживало эту суровость и вызывало умиротворение.

Люба потянулась к Алексею и нежно поцеловала его.

– Сиди спокойно, – с напускной солидностью проговорил Алексей. – Дорога полна неожиданностей.

– Звери что ли могут выскочить на дорогу? – раздалось с заднего сидения, где Майя забавлялась со щенком. – Так у нас защитник есть. Ух, какой свирепый! – нарочито проревела она, изобразив гримасу на своем милом личике.

***

Безмятежно счастливое детство Майи прошло в благословенной Индии.

Люба и Алексей независимо друг от друга страстно желали, чтобы их ребенок играл на фортепиано, и Майя оправдала их надежды, но девочка с раннего детства тянулась к танцу. Когда двухлетняя Майя встраивалась в группу танцующих и с поразительной точностью повторяла витиеватые позы распространенного здесь утонченного танца одисси, это всех вводило в умиление и одновременно поражало: ведь одисси, где каждый жест несет свою смысловую нагрузку, где в танце можно рассказать целую историю, постигают годами.

Под напором индийских друзей Майю отдали в школу танца, где преподавала Махари, что означает «избранная». Так называют храмовых танцовщиц в Орисси. Она, было, отказала родителям в приеме трехлетней девочки, к тому же не индуски, но увидев ее в танце, сказала:

– Я сделаю из тебя храмовую танцовщицу. Хочешь?

Совершенно не понимая смысла сказанного, Майя воскликнула:

– Да, хочу, очень-очень хочу, я всегда об этом мечтала!

С тех пор за ней закрепилось второе имя «Храмовая танцовщица» и она, предполагая, что это что-то важное и сказочно-таинственное, с самозабвением относилась к обучению.

Майю в совершенстве обучили утонченному искусству одисси – самому древнему, а потому самому почитаемому из восьми классических стилей танца Индии.

Ей с изяществом змеи удавалось управлять своим телом, причем по канонам стиля, независимо друг от друга выполнять пластические рисунки на уровне ног, корпуса и головы.

А когда Майя замирала в классической позе и стояла не шелохнувшись длительное время, она была похожа на мраморную статуэтку.

Маленькая Майя так выделялась на фоне танцующих девочек, что уже через три года обучения была удостоена чести танцевать на Ратха-ятре – празднике колесниц, символизирующем возвращение Кришныв обитель своего детства – Вриндаван. Праздник колесниц ежегодно проводился в расположенном на берегу Индийского океана городе Пури, где находится один из четырех самых почитаемых храмов Индии Джаганат, который каждый индуист должен посетить в течение жизни.

***

Теперь, когда гидроэлектростанция вышла на полную мощность, а Майе исполнилось семь лет и пора было идти в школу, они вернулись в Ленинград, где на накопленные за годы работы в Индии чеки – заменители валюты – разом обзавелись квартирой и машиной.

И вот, счастливые, они ехали в санаторий.

– Через пару километров будем на месте, – уверенно произнес Алексей, и Люба, как всегда, почувствовав силу в его голосе, ощутила душевное умиротворение.

Но в это самое мгновение с возвышенности, что шла справа от дороги, в них с бешеным ревом врезался «Камаз». При съезде с холма у машины отказали тормоза, и она стремительно понеслась вниз. Вместо того, чтобы направить автомобиль в лес, растерявшийся водитель стал отчаянно сигналить и при выезде на Приморское шоссе буквально наехал на «Волгу», придавив ее переднюю часть.

От резкого толчка Майя упала в проход между сидениями. Щенок взвизгнул.

– Ну, папа, осторожней, мы с Рыжухой упали, – так она успела назвать щенка за ярко рыжую шерсть на спине.

Но папа ничего не ответил, а Майя уже не могла забраться на сиденье. Машина, по которой кто-то громко стал стучать, превратилась в маленькую собачью конуру, где было тесно и страшно. Майя прижала к себе щенка и затаилась в испуге. Вскоре какие-то люди взломали искореженную дверь и вытащили их из машины.

Скорая помощь, милиция, рыдающий в отчаянии мужчина, какие-то незнакомые люди – все это так напугало Майю, что она не сразу подумала о родителях. В полной прострации стояла она со щенком в центре этой сумятицы. Кто-то трогал ее в разных местах и спрашивал: «Здесь не больно? А здесь, а здесь, а здесь?»

Майю подвели к машине скорой помощи.

– Нет, нет, нет, только не сюда, – запротестовала женщина в белом халате. – Если нет травм, пусть ее отвезут гаишники.

Лишь когда ее повели к милицейскому автомобилю, она опомнилась и спросила:

– А где мама с папой?

– Они приедут позже, – ответил милиционер. Усаживая ее в машину, он взял из рук Майи щенка и положил на обочину дороги.

– Езжайте, – бросил он и захлопнул дверь автомобиля.

– Я никуда с вами не поеду, где мама с папой, отдайте мне Рыжуху, сейчас же остановитесь, – кричала испуганная Майя, дергая за ручки автомобильных дверей. Но двери не открывались, а машина мчалась в пугающую неизвестность.