Кинжал мюрида

– Он спрашивает, где твой крестик? – Перевёл мне Каримула.

– Я комсомолец. – Не подумав, ляпнул я.

– Я не знаю, как переводить. – Он непонимающе посмотрел на меня.

– Переведи, что когда на волнах катался, потерял. – Сказал я.

Каримула начал переводить. Он, что то долго говорил, прыгающему на одной ноге Аташке. От себя, похоже, тоже что – то добавил. Потому, что злость на лице моего противника, сменилась на любопытство. Корчась от боли, он слушал моего кунака и с интересом поглядывал на меня.

– Скажи ему пусть стопу на девяносто градусов, зафиксирует тугой повязкой. – Сказал я, глядя намучившегося от боли в ноге, Аташку.– Пару тройку дней поболит, потом легче станет. Скажи, если не зафиксирует, долго болеть будет.

– Девяносто градусов это как? – Снова не понял, как перевести Каримула.

– Вот так. – Я нарисовал ногой на песке прямой угол.

– Теперь понял. – Каримула опять начал, что-то говорить, внимательно слушавшему его Аташке, а я пошёл посмотреть, что твориться за холмом. Метрах в восьмистах, от будки городового и полосатого шлагбаума, появилось, облако густой пыли, которое медленно приближалось, к шлагбауму. Неожиданно прозвучали три выстрела, подряд, сделанные из полковых мортир. Они подняли, три куста разрывов, в зарослях кизила, растущих, в паре сотнях метрах, от дороги. Каримула, с хромающим на ногу Аташкой, тоже вскарабкались на вершину холма. Мой недавний противник, похромал мимо, к расположившейся недалеко компании Таркинских парней. Метрах в двадцати от нас, на склоне было сделано, что – то вроде окопов, а над ними, удобные, длинные лавочки, как для просмотра фильма, в летнем кинотеатре. И вот на этих лавочках расположились Петровские и Таркинские зеваки. А посмотреть было на что. При отсутствии телевидения, такое зрелище, пропускать не полагалось.

Из облака пыли, сначала, появился наездник на вороном коне. За ним, по одной, начали выползать, полтора десятка, повозок. Рядом с повозками, ехало человек тридцать, конных. Замыкали обоз, пара одногорбых верблюдов, с перекинутыми через горбы полосатыми тюками. Обоз приблизился к шлагбауму и, постояв немного возле него, начал постепенно втягиваться в Анжикалу. Каримула помог мне утереть сопатку и, протянув кольцо, сказал, похлопав по плечу:

– Красавчик! Ты всё – таки его уделал. Теперь с него спесь, немного слетит. – В это время из компании Таркинских что – прокричал в нашусторонуАта.

– Через три дня, тебя приглашают на золотые пески. На волнах зовут кататься.Там волны хорошие, длинные. Я давно там не был.

– А что так? – Поинтересовался я.

– Там место Таркинских. Мы, чтобы поменьше кусаться, к ним не лезем. Мы к ним не лезем, они лишний раз к нам. Правда, когда рынок бывает, тогда перемирие. Но, случается, и там перемахнёмся, сам знаешь, дело молодое. – Сказал, хлопая меня по плечу Каримула.– Ну, что обоз, можно сказать, встретили, пошли на пристань. Я вчера на рейде, два корабля видел, один под Андреевским флагом, другой вроде турецкий. Вообще то, не важно чьи. Главное, что разгружать будут, можно ахча[25 - Ахча – деньги.]поднять. Мы побежали с холма, в сторону моря. По пути к нам присоединились Мага, Ксюха и Серьга. Мага, подпрыгивая и махая на бегу руками, что-то восторженно кричал, а Каримула на бегу переводил:

– Говорит, хана теперь Таркинским. Говорит, ты нас теперь приёмчикам научишь и всё.

– Что всё? – Не понял я.

– Теперь говорит, золотые пески, наши будут.– Продолжил переводить Каримула.

– А что вместе купаться нельзя? Странно как – то. Море же большое.

– Можно, конечно, но не интересно. Это как игра.

– Царь горы называется? – Уточнил я.

– Не знаю, как называется, но без игр сам знаешь скучно. Мага спрашивает, как приём называется, от которого братуха взвыл?

– Ахилл. А что, Аташка ваш родственник?

– Да, тут почти все родственники, наши отцы двоюродные братья. Только наш мулла в Анжикале, а семья Аташки, за дворцом шамхала присматривает, пока тот от русских бегает.

– И давно бегает?

– Порядочно. Вы идите в порт, а мы с братом вас попозже догоним, вон отец, что – то кричит.

Каримула с Магой свернули, к махавшему им от дома, рукой отцу, а мы не спеша продолжили свой путь в сторону Петровского порта.

– Мне интересно.– Начал я, переведя дух после быстрого бега,– почему мы всё время бегом передвигаемся?

– Так быстрее же чем пёхом, а на коней ещё не заработали.– Ответил мне Серьга.

– Жалко, что великов нет. – Пожалел я.

– Чего?– Ксюха с Серьгой одновременно остановились и вопросительно посмотрели на меня. Я тоже остановился и, попытался объяснить им устройство велосипеда:

– Это, как арба, только два колёса и не по бокам, а друг за другом стоят.Педали крутишь и, ишака не надо.

– Ха – ха – ха. Ну, ты даёшь – Серьга, с Ксюхой заливисто смеясь, стали по очереди пытаться представить себе арбу, с колёсами не по бокам.

– Интересно, как она поедет, если колёса с одной стороны будут?

– Только по кругу и то не далеко.

– Да, нет, не с одной, а посередине. Друг за другом и, посередине, не кузов, а рама. Это как конь – только без коня. Там педали крутишь, и он едет …. Вот смотрите. – Я попытался нарисовать в пыли поднятой с земли веткой, велосипед. И спросил рисуя:

– А у вас, что здесь, война?

– Да, давно уже, – ответила мне Оксана. – Лет пятьдесят, наверное. Нас ещё на свете не было, когда она началась.

– Да и кончится, наверное, скоро. Низовые кумыки давно уже замирились. Осталось в горах, немного Аварцев да Чеченов, которые кроме как воевать, ни чего не умеют. Да и то войск сейчас пришло столько, что скоро и их замирят. Ну, что там твой конь без коня? – Спросила она, пытаясь понять, что я нарисовал в пыли.

– Да, что то не получается, – сказал я стирая ногой, почти готовый рисунок.

– Ладно, хлопцы, я домой. – Сказала она. – Скоро батя трапезничать придёт, кормить буду. Вы тоже в порту долго не задерживайтесь. Про обед не забывайте. Я с утра окрошку сделала и в погреб поставила. На такой жаре самое то. – Сказала она, посмотрев на висящее в зените раскалённое солнце.

Ксюха пошла в сторону дома, а мы с Серьгой, продолжили свой путь в порт. Вдоль берега, рядом с пристанью, стояло несколько длинных сараев, для складирования, прибывших с моря товаров и, груза ожидающего отправки. Бухта была не очень большой, и сейчас, в ней одновременно, разгружалось два двухмачтовых корабля и несколько рыбацких одномачтовых посудин. Ещё два корабля, с Андреевским флагом стояли на рейде, примерно, в полутора километрах от берега.

– Не, Турков нету. – Сказал, приложив руку козырьком, ко лбу, Серьга. – Каримула, что – то перепутал. Кто их сюда пустит, они уже лет десять, к нам торговать не идут. Русские не пускают.

– Ты так говоришь, как будто сам, не Русский. – Удивился я. – Я всё спросить хочу, а где ваша с Оксаной мать?

– Да, скорей всего, на одном, из тех кораблей, что на рейде стоят. Уже должна с Астрахани приехать. Уехала к старшему брату. Он в Астрахани, как батя, лоцманом служит. Ну и вся семья его там. Вот мамка раз в год туда и ездит. Как говорит, внучат навестить, да могилки проведать.

– А вы давно здесь живёте?

– Да, поди, лет пять или шесть. Бате предложили, лоцманом поработать. Мамка сначала не хотела. Но потом, когда узнала, сколько пообещали денег платить, согласилась.

– И как не обманули?– Поинтересовался я.

– Да вроде нет. Мамка вон, всегда довольная, ходит. И отец бухать перестал. В Астрахани, по «чёрному» пил, а здесь как от шептали, мамка не нарадуется.

– А с местными как? – Поинтересовался я.

– Нормально, только, не шибко грамотные они. Всех славян хохлами называют. А мы вообще не хохлы. Дед с бабкой по матери, Тверские были, царство им небесное, и по батьке Екатеринодарские. Какие же мы хохлы? А им не объяснишь, да и не охота.