Черчилль. Верный пес британской короны

В ходе Дарданелльской операции британские потери убитыми и умершими от ран и болезней составили 34 072 человека, французские – более 10 000, австралийские – 8709, новозеландские – 2721, индийские – 1358 и ньюфаундлендские – 49 человек, а всего 56 707 человек. Потери ранеными составили соответственно у Англии – 78 520 человек, у Франции – 17 371, у Австралии – 19 441, у Новой Зеландии – 4752, у Индии – 3421, у Ньюфаундленда – 93 человека, а всего – 123 598. Кроме того, англичане потеряли 7654 пропавшими без вести. Общие боевые потери союзников составили 187 959 человек, включая 64 361 – безвозвратные. Потери Англии и стран Британской империи эвакуированными больными составили около 90 тыс. человек, а французской армии – около 20 тыс. человек. Вместе с эвакуированными больными общие потери союзников достигают около 298 тыс. человек. Турки потеряли, по оценке союзников, 74 635 убитыми и 110 194 ранеными. По турецким же данным, общие потери турецкой армии не превышали 218 тыс. человек, в том числе 66 тыс. убитыми. Потери турецкой армии в боях за Дарданеллы в период с 4 апреля по 19 декабря 1915 года составили 595 офицеров и 56 048 солдат убитыми, 1018 офицеров и 95 989 солдат ранеными и 27 офицеров и 11 151 солдат пропавшими без вести, а всего 164 828 человек. Было эвакуировано 64 400 больных. С добавлением эвакуированных больных турецкие потери составят 229 268 человек. По турецким данным, около 21 тыс. раненых и больных умерли в госпиталях. Тогда общие безвозвратные потери турок можно оценить в 88,8 тыс. человек. Общие потери союзников в 1,3 раза превышали потери турок – за счет большого числа больных. А вот по безвозвратным потерям соотношение было в пользу союзников – 1,38: 1.

Позднее, в мемуарах «Мировой кризис», Черчилль утверждал, что во время войны генералы и адмиралы почти всегда ошибались, тогда как гражданские политики почти всегда действовали правильно. Но объективный анализ Дарданелльской операции приводит к выводу, что ошибки в равной мере совершали и те, и другие.

В 1969 году Клементина рассказывала Мартину Гилберту, автору наиболее фундаментальной биографии Черчилля в восьми томах (первые два тома написал сын Черчилля Рэндольф): «Провал в Дарданеллах преследовал Уинстона в течение всей жизни. После ухода из Адмиралтейства он считал себя конченым человеком. Он думал, что никогда больше не вернется в правительство. Я думала, что он никогда больше не придет в норму, и боялась, что он умрет от горя». В тот раз Черчилль вышел из депрессии благодаря обращению к живописи, ставшей его любимым хобби. Тогда в Саррее он создал несколько неплохих пейзажных акварелей. Сам Черчилль признавался: «Я даже не знаю, как бы я смог пережить эти ужасные месяцы с мая по ноябрь, когда ушел из кабинета министров, если бы в мою жизнь не вошло это новое большое увлечение. Все лето я самозабвенно рисовал. Нет другого такого рода деятельности, которая полностью отвлекала бы от мрачных мыслей. Вот, например, гольф. Он совершенно не подходит для этой цели. Играя партии, я большую часть времени думаю о делах. Даже между чаккерами в поло то и дело мелькают печальные мысли. В живописи же все иначе. Я не знаю какого-либо другого занятия, которое, абсолютно не изматывая тело, настолько полно поглощает ум. Какие бы заботы ни принес день, какие бы угрозы ни таило в себе будущее, едва картина начинает рождаться, все тревоги отступают, для них больше нет места в голове. Они уходят в тень и исчезают во мраке».

Всего за более чем 40 лет занятий живописью Черчилль создал около 500 картин.

15 ноября 1915 года Черчилль ушел из правительства и отправился на Западный фронт, в звании майора будучи назначен в штаб 2-го батальона полка гвардейских гренадеров. Некоторое время спустя был произведен в подполковники и с 1 января 1916 года стал командовать 6-м батальоном Шотландских Королевских Фузилеров во Фландрии и оставался на этом посту вплоть до мая 1916 года. Черчилль хотел командовать бригадой, но ему в этом было отказано. Лорд Дидс позднее объяснил, почему Черчилль рвался на фронт: «Он был с гвардейскими гренадерами, в штабе которых царил сухой закон. Они предпочитали чай с молоком, который не производил никакого впечатления на Черчилля. Зато на фронте, в траншеях, был разрешен алкоголь. Поэтому он сказал полковнику, что ему надо увидеть больше на войне, и таким образом попал на линию фронта. Полковнику этот поступок Черчилля очень понравился». Он не боялся лезть под пули, заявляя окружающим: «Глупо укрываться от той пули, которая уже просвистела. Раз она вас не задела, значит, она предназначена не вам». Черчилль был гуманным и заботливым командиром, и солдаты его батальона искренне расстроились, когда он их покинул.

Черчилль писал одному из своих друзей о днях, проведенных на фронте, что «ведет веселую жизнь с милыми людьми, абсолютно счастлив и свободен от забот и не может вспомнить, переживал ли еще когда-нибудь такие приятные три недели».

Когда Черчилль отправился на Западный фронт после ухода из правительства, была идея присвоения ему звания бригадного генерала, что дало бы ему некоторые возможности для проявления полководческого таланта. Однако производству Черчилля в генералы категорически воспротивился тогдашний командующий британскими экспедиционными силами во Франции и Бельгии генерал Дуглас Хейг, так что военная карьера будущего премьера не состоялась. Наверное, и к лучшему. Все-таки главным призванием Черчилля, при всей многогранности его личности, была политика, где ему предстояло исполнить великую миссию – привести Англию к победе во Второй мировой войне, спасти Туманный Альбион от порабощения Гитлером.

Командуя батальоном шотландских стрелков, Черчилль нарисовал четыре картины: одну – в укрытии а три – непосредственно на линии огня. На солдат и офицеров батальона подобное спокойное мужество произвело чрезвычайно сильное впечатление. Каждый раз, когда батальон оказывался на линии фронта, Черчилль невозмутимо делал зарисовки, не обращая внимания на неприятельский огонь.

Новый старт

Когда в декабре 1916 года Ллойд Джордж встал во главе правительства, он решил вернуть Черчилля в состав кабинета, несмотря на противодействие консерваторов. В начале 1917 года Черчилль выступил в парламенте с обзором военного положения. А 16 июля 1917 года он был назначен министром вооружений, хотя и не был еще введен в состав узкого военного кабинета.

Дэвид Ллойд Джордж

В качестве председателя «Комиссии по сухопутным кораблям» (Landships Committee) Черчилль принял участие в разработке первых танков и создании танковых войск. Весной 1917 года он говорил: «Машины могут заменить людей… Различные механизмы способны сделать человека сильнее, служить опорой венцу творения». Танки должны были уменьшить потери и стать главным средством для обеспечения прорыва германского фронта на западе. И в «черный день» германской армии, 8 августа 1918 года, Черчилль присутствовал при танковой атаке союзников, которая привела к прорыву германского фронта.

Когда в июле 1918 года начались волнения среди рабочих военных заводов, Черчилль сразу же пригрозил забастовщикам отправкой на фронт, убив стачку в зародыше.

После капитуляции Германии в ноябре 1918 года коалиция Ллойда Джорджа победила на парламентских выборах в декабре 1918 года, на которых впервые право голоса получили женщины. Но теперь либеральная партия раскололась на группу Асквита, перешедшую в оппозицию, на новую самостоятельную лейбористскую партию, основой которой стало левое крыло либералов, и на сторонников Ллойда Джорджа. В результате три четверти портфелей в кабинете Ллойда Джорджа досталось консерваторам. Черчилль понял, что конец либеральной партии не за горами.

После выборов Черчилль перешел в министерство по военным делам и авиации. Ему пришлось решать трудную задачу – демобилизацию миллионов британских военнослужащих. Новый министр отменил прежнюю практику, когда из армии увольняли прежде всего тех, в ком остро нуждалась промышленность и кого поэтому призвали в армию последними. Теперь демобилизация осуществлялась строго в соответствии со сроком службы и пребывания на фронте. Таким образом удалось избежать недовольства старослужащих. В первую очередь увольнялись военнослужащие ранних призывов. В течение полугода из вооруженных сил были уволены три миллиона человек. В том, что демобилизация прошла без каких-либо социальных потрясений, была большая заслуга Черчилля.

Черчилль не раз говорил о необходимости «задушить большевизм в колыбели». Став в июле 1917 года министром вооружений, он был одним из инициаторов британской военной интервенции в России после того, как там в ноябре 1917 года победили большевики. Ленина он называл «чудовищем, карабкающимся по пирамиде, сложенной из черепов», а большевистское учение – «философией ненависти и смерти». И предупреждал: «В конечном счете коммунистический нигилизм ведет к тому, что большевики разрушают все, что попадается на их пути… Они, как вампиры, высасывают кровь из своих жертв». Как считал Черчилль, России не на что надеяться, пока «гнусная шайка фанатиков-космополитов продолжает держать за волосы и тиранить русский народ». Его вывод был однозначным: «Большевистская тирания – самая страшная в истории человечества, самая разрушительная и постыдная».

У Черчилля даже был план, согласно которому несколько десятков тысяч солдат англо-французского экспедиционного корпуса должны были соединиться с белыми армиями и свергнуть большевиков. После окончания Первой мировой войны он действовал под лозунгом: «Мир с немецким народом, война с большевистской тиранией!»

Однако очень скоро стало ясно, что солдаты, особенно французские, сыты по горло Первой мировой войной и вмешиваться в гражданскую войну в России не имеют никакого желания. Пришлось ограничиться оставлением британских, французских и других союзных войск в Мурманске, Архангельске и Владивостоке и снабжением белых армий вооружением и боеприпасами, но это оказалось недостаточно для их победы. С конца 1919 года, после поражений армий Деникина и Колчака, Англия по настоянию Ллойда Джорджа вообще прекратила помощь белым армиям, хотя оптимист Черчилль еще 21 октября 1919 года видел «убедительные основания полагать, что русский народ за короткий период времени положит конец большевистской тирании».

«Германию, – писал Черчилль 23 ноября 1919 года, – не следует теснить дальше на восток все более жесткими репарационными требованиями, так как на востоке она может найти все, в чем нуждается. “Лига побежденных народов” вполне может замыслить войну; поэтому, сохраняя высочайшую бдительность, надо предупредить опасность альянса между русскими и немцами; мы должны непрестанно наблюдать за Германией, в военном плане держать ее под контролем и с помощью экономических поощрений опять ввести ее в содружество европейских народов».

Однако в ноябре 1919 года, несмотря на горячие протесты Черчилля, кабинет принял постановление о выводе британских войск из России и приостановке какой-либо помощи белым, которые к тому времени уже потерпели поражение и были обречены.

Чтобы британские рабочие не заболели «русской болезнью», Черчилль выступал за развитие социальных программ. В то же время ему так и не удалось убедить премьер-министра Дэвида Ллойда Джорджа начать полномасштабную интервенцию с использованием в боевых действиях десятков и сотен тысяч британских солдат. Премьер сознавал, что британская армия очень устала за годы Первой мировой войны и вряд ли будет в восторге, что ей вновь придется воевать, теперь против России, которая еще вчера была союзницей по Антанте, причем воевать в ходе интервенции, цели которой были совершенно неясны миллионам жителей Соединенного Королевства.

В конце июля 1920 года под впечатлением поражений, которые поляки потерпели от Красной армии в ходе советско-польской войны, Черчилль писал: «Немцам открыт путь к покаянию за преступления в мировой войне, они должны образовать защитный вал, охраняющий мирную, законопослушную, упорядоченную жизнь от потока варварства, который бушует сейчас на востоке. Оказав таким образом себе и своим бывшим противникам на западе эту услугу, продиктованную не страстью к военным авантюрам, а жаждой славы, они, без сомнения, сделают большой шаг по пути к собственному освобождению».

Однако поляки смогли разгромить Красную армию и без германской поддержки. Хватило помощи от Франции, США и Румынии. А вот Англия даже в условиях критического военного положения Польши никакой помощи ей не оказала. Черчилль не сумел переубедить Ллойда Джорджа, который как раз в это время вел переговоры с Советской Россией о заключении торгового соглашения.

При активной поддержке Черчилля в 1921 году для военного министерства была принята предпосылка, положенная в основу бюджетного законодательства и гласившая, что «Британская империя в течение ближайших десяти лет не будет вовлечена ни в какую крупную войну и не будет необходимости в экспедиционных войсках». Так и получилось, если считать с 1921 года. Но беда в том, что это положение неизменно повторялось из года в год, вплоть до середины 30-х годов. И все это время приходилось увеличивать реальные военные расходы. А когда рост германской военной угрозы заставил отказаться от столь оптимистического взгляда на будущее, Англия уже существенно отстала от Германии в гонке сухопутных и авиационных вооружений.

Став военным министром и по совместительству министром авиации, Черчилль решил завершить свою летную подготовку и сдать экзамен на пилота. 18 июля 1919 года он вместе со своим инструктором, асом Первой мировой войны полковником Джеком Скоттом, попал в аварию. Когда Уинстон стал поднимать самолет в воздух, на высоте около 20–25 метров машина вдруг начала резко терять скорость. Скотт взял управление на себя, но тщетно – самолет перешел в свободное падение. К счастью, он не успел набрать высоту, а Скотт перед самым падением смог отключить мотор, что предотвратило возгорание. Черчилль вспоминал: «Я увидел под собой залитый солнцем аэродром и успел подумать, что у солнечных бликов какой-то зловещий оттенок. И тут я понял, что это Смерть». Но Уинстону, как всегда, повезло. От удара о землю его выбросило из кабины, но все ограничилось легкой контузией и несколькими ссадинами на лице. Скотт же получил более серьезные повреждения. После этого инцидента Черчилль внял наконец просьбам жены и других своих родных и навсегда завязал с пилотированием.

В 30-е годы Черчилль будет ратовать за создание эффективной системы ПВО, станет одним из инициаторов разработки радаров. Уже во время Второй мировой войны он предложил разбрасывать алюминиевую фольгу, чтобы радарные станции противника не могли распознать самолеты, поскольку фольга оставляла на экране примерно такой же след, как и летящий строй самолетов. Черчилль также изобрел навигационный прибор, позволяющий пилотировать машину в условиях плохой видимости. И он по-прежнему много летал, но теперь уже в качестве пассажира.

В связи с тем, что роль военного министерства после заключения мира значительно ослабла, в феврале 1921 года Черчилль перешел в министерство колоний. Сразу после прихода на этот пост он созвал в Каире конференцию всех британских представителей на Ближнем Востоке, попытавшись урегулировать политические вопросы с арабскими лидерами британских подмандатных территорий и санкционировал правление Хашимитских династий в Трансиордании и Ираке.

Однако нерешенным оставался палестинский вопрос. Черчилль хотел избежать открытого конфликта с исламским миром, но в то же время симпатизировал сионизму и дружил с доктором Хаимом Вейцманом, одним из лидеров сионистского движения, отстаивавшим идею общности британских и еврейских интересов. 8 февраля 1921 года Черчилль опубликовал статью «Сионизм против большевизма», где утверждал, что еврейский народ может реализовать свой потенциал в Палестине до того, как на родине погромов, в России, он превратится в носителя всемирного разрушительного движения. Черчилль поддерживал еврейскую колонизацию Палестины, но не знал, как примирить ее с требованиями палестинских арабов о создании здесь арабского государства.

В Ирландии Черчилль провел переговоры с партией «Шин фейн», боровшейся за независимость. Ему удалось добиться того, что 6 декабря 1921 года ирландские лидеры подписали наконец договор о разделе острова на Ирландскую республику и Северную Ирландию, населенную преимущественно протестантами и оставшуюся в составе Соединенного Королевства. Этого удалось достичь благодаря тому, что британская армия и формирования полицейского резерва из бывших кадровых военнослужащих, так называемые черно-пегие (названные так, поскольку носили армейские штаны цвета хаки и черный полицейский мундир), нанесли поражение партизанским отрядам ирландских националистов.