Что превратились в погребальный крик
Но есть величье в приглушенном
свете
Воспоминаний,
Светлая печаль
Туманной дымки
Над морской водою
И птичьего полета
Сонный рай
Соленого и мокрого железа
Прикосновение
К холодному стеклу
Твоих ладоней
Сильных и безбрежных
И сладкий запах
Листьев на ветру…
«Петухи гребешками трясут…»
Петухи гребешками трясут
Капля за каплей ночь выпивают
Золото дней стерегут
Зерна пшеницы
В четки вплетают
Гонят овец пастухи
Жены читают Писанье
В сердце вонзили мечи
Бог им готовит изгнанье:
Жизнь на чужбине
Мятежные сны
Плач у икон на рассвете
И ожиданье ущербной луны
В узком небесном просвете,
Сотни проклятий несут на плечах
Руки висят словно плети,
А за спиною – прекраснейший сад,
Где укрываются дети —
Пьют молоко,
Козий сыр на траве:
Вкус маслянистый и пряный,
Мокрые губы
И на земле
Дождь отдыхает упрямый
Перетекает в холщовый подол
Женщин, иссушенных зноем
Смуглые лица.
Окрашенный стол
Грустью и палой листвою…
«Пустынник-сарацин…»
Пустынник-сарацин
Зеленый ящер
Ползет по раскаленному песку
Уродливые лапы
Жесткий панцирь
Зияющая рана на боку
Пронзён копьем невидимого воина
Дыхание – клокочущая дрожь
Надрывный хрип из огненного горла
Движенье тела – шорох толстых кож,
Стекает с языка пахучей влагой
И на шипах блестит лиловый яд
И прежде смелый взгляд —
Топор над плахой
Неотвратимой смерти
Тихо рад
Песок горяч
Пропитан черной кровью
Где кровь суха – растет чертополох
И два крыла опущены безвольно
На острых перьях заалел восток
Дракон грызет сырую глину
Камень
Скребет когтями
Выбился из сил,
А в небе призрачном
Под солнечною медью