Приятная неожиданность

– А что ты там делал?

– Считал, я в этом силен.

– Кого считал?

– Числа. Меня монах в Ипатьевском монастыре учил.

– Ты из церковников?

– Да нет, просто ходил к ним. Пилил, колол дрова – в общем, делал все, что мог. А монахи объясняли, как читать, писать и считать, срисовывать с картинок (по юности любил рисовать. Самое странное, что только левой рукой. Все остальное уверенно делал правой.).

– Считать я тоже умею.

– Давай сравним.

– Давай.

Велели Олегу нести гусиные перья, чернила и бересту. Начали битву средних веков против двадцатого, в котором я учился. Начал Матвей.

– Двенадцать плюс семнадцать.

Ответ сказали практически одновременно и одинаково. Продолжил я.

– Пять плюс пять девять раз.

Смельчак схватился за перо. Этак мы считать будем до вечера… Акимович наблюдал и за нашими подсчетами, и за залом – вдруг кто позовет. Я тут же сказал ответ.

– Ты знал, – возмутился Матюха.

Негодование горело на его честном лице.

– Спроси сам.

– А вот, семь плюс пять и так пять раз?

Глаза горят, сам весел. Как же, поймал обманщика и посрамил. Триумф налицо! Ушкуйника на драной козе не объедешь. Одно слово – молодец! Всякие ипатьевцы верх не возьмут. Но веселился он очень недолго – секунды три. Удар был сокрушителен: шестьдесят. Не поверил. Схватил перо, обмакнул в чернила и бойко начал пачкать бересту. Приятно видеть этакое рвение в молодом человеке, как написал бы великий драматург Александр Николаевич Островский. Однако пара минут у парня на это ушла. Теперь он выглядел несколько обескураженным, а половой удивленным, – видимо, тоже считал.

– Может быть, это случайность?

Я, вспомнив, анекдот с бородой, ответил.

– Второй раз – это будет совпадение, а третий – привычка.

Поняли не сразу. А когда дошло, Олег ржал так, что многие жеребцы позавидовали бы. И все лошади бы присели, как от голоса Ричарда Львиное Сердце. Конец веселью пытался положить обозленный Матвей. Он велел половому стоять подальше. Но не тут-то было. Того стали звать к разным столикам, видимо желая узнать мою простенькую шутку, а заодно заказывая вино и закуску. Эта возня длилась еще минут пятнадцать. Потом, мне все это надоело, я начал зевать, и бросив детские игры, мы продолжили беседу.

– А как же ты выбрался из Дамаска?

– Убежал. А у тебя сабля из дамасской стали?

– Да.

– Дорого отдал?

– Половец хотел очень дорого, мою жизнь. Но взять не успел, срубил я его.

– Так из чего лодки у степняков?

– Делают деревянные поперечины и обтягивают шкурами коней и сайгаков.

– Пробить такую болтом нехитро.

– Да, надо поглядеть, может и верно толковая вещь.

– Рыцарские латы ей не прошибить, это конечно, минус. Но возле каждого в таких доспехах идут подчиненные ему ратники. Вот тех-то можно и достать. А ты мне скажи, как опытный воин, почему сабли приходят на смену мечам? Вроде как мечом невозможно колющий удар нанести?

– Это все вранье тех людей, которые кроме ножичка для хлеба ничего и никогда в руках не держали, никого не кололи и не резали, а любят выставлять себя опытными бойцами. Меч, он тяжелее сабли. Центр тяжести ближе к рукояти, рассчитан для двух рук. Сабля полегче, тяжесть ближе к острию. Она хороша против степных. Пока замахиваешься мечом, кочевник увернется, тебя еще достанет. Вот на рыцарей – там меч нужен, латы саблей не разрубишь. И колоть им ловчей в стыки сплошного железа. Мы с половцами и прочими кочевыми народами бьемся чаще, чем с немцами и шведами. Поэтому все при саблях. Так чем тебе помочь-то?

Ну вот и славненько, вернулись к нашим баранам, точнее к моим.

– Понимаешь, в чем дело… Опасаюсь прихода врагов из Костромы.

– Ты же убил уже двоих!

– Боюсь их главаря это не остановит. Разбойник и душегуб. А арбалет с собой таскать не будешь, да и если случайно убьешь одного, другой тебя зарежет. Поэтому хочу тебя попросить – обучить всему, что умеешь.

В голове вертелась очередная глупая шуточка: особенно замечательному счету на бересте! Ну и уже на улице, отряхивая зад после пинка, заявить голосом экспериментатора: это получилось хорошо…

Матвей сказал:

– Это нетрудно. Можем хоть сегодня начать.

Ну уж дудки! Нынче никакой тренировки не получится: он будет петь дифирамбы Елене до ночи, постоянно отвлекаясь. И уйти уже будет неудобно, обидится. Поэтому пусть бежит к своим друзьям и изливается им.

– Сегодня никак не получится – тебе нужно добыть деревянные мечи и хорошо бы плохонькую кольчугу.

– На тебе же есть уже. В запас, что ли?

– Нет, это чтобы показать действие самострела. И мне нужно за арбалетом зайти. А перед этим браться за переезд к бабушке Аграфене, у которой снял комнату вчера. Еще нужно дождаться земляка, с которым вместе решили на новом месте пожить.

– Поискать его нельзя?

– Где он бегает по нашим делам, неизвестно.

– Да, это может затянуться… И у кого из наших лежат деревяшки, знаю. А вот кольчугу нужно будет где-то поискать…, – тут новгородский орел задумался не на шутку.

Я прервал его размышления.

– Лучше скажи: ты что делаешь завтра?