– 31 –
Расстояние в пятьсот с лишним километров удалось преодолеть за день. Выехав рано утром из Тобольска, к вечеру были уже в Сургуте. За все время пути сделали три остановки. Как и в Тобольске, в Сургуте была снята квартира. Бюджет был спланирован с таким расчетом, чтобы можно было теряться в больших городах, снимая квартиры. Если со съемом жилья особенных проблем не возникало, отелями решили не пользоваться. По обстоятельствам, в зависимости от местности, погодных условий и прочих сторонних факторов было решено разбивать лагеря. Жилье, бензин и еда! До Тихого океана денег хватит с излишком. Оставался вопрос пополнения бюджета для перехода границы, для Вячеслава с Марией, и для оформления документов и обустройства на выделенной земле, с учетом времени проживания в ожидании подтверждения заявки и непосредственно выбора самого участка, для остальных. Кроме того, Андрей не исключал возможности поселиться где-нибудь «в такой глуши на берегу океана, что и документов никаких не нужно». Данная перспектива при всей прелести ее романтизма ничего, кроме скептической улыбки у всех, даже у Петра Ильича, да и у самого Андрея, не вызывала. Ислам оставался равнодушен ко всему. Казалось, он до сих пор не понимал, что с ним произошло и происходит. Тем не менее, Петр Ильич был полон решимости, взять всю ответственность за молодого горца на себя.
Андрей изучал местность по картам, нарисованным в тетради Вячеслава. Он насчитал еще два тайника, которые должны будут встретиться на пути, и в которых, согласно этому бесценному справочнику должны храниться деньги.
– Заметь, Слава, я выбрал только те, что на пути. Если мы будем наматывать круги по стране, то, думаю, вскоре разбогатеем. Я шучу, конечно. Меня не оставляет мысль о продаже тачки. Я бы рискнул. Не прямо сейчас, но в самое ближайшее время. Честно говоря, каждый раз, когда я сажусь за руль, у меня начинают трястись руки. Что если нас остановят? Нам придется стрелять, чем мы возьмем и так запросто себя обнаружим. Я понимаю, что для местной полиции это можем быть и не мы, но, это уже, как повезет. Ты понимаешь меня? Если бы не оружие, не… да, я не спорю, так мы мобильнее, нам комфортнее, но не хотелось бы после всего, что мы преодолели снова попадаться в те же капканы. Нужно подумать об этом. Ты как думаешь? А?
Вячеслав соглашался со всем, что предлагали. Фактически руководство мероприятиями взяли на себя Андрей с Оксаной. Вячеслав лишь мог проконсультировать относительно того или иного вопроса. Да, он был готов ко всему, но сам он инициативу не проявлял. С каждым днем он становился все задумчивее, суровее и отрешеннее. Он словно пытался слиться таким образом с Марией, стремился прокрасться в ее мир, полный тихой боли, чтобы забрать всю ее боль себе, освободить свою возлюбленную от оков страдания.
Петр Ильич тоже ушел в свой мир с головой. Как только он переборол последний приступ, он вернулся к написанию своих путевых заметок с такой яростью, словно боялся опоздать к выходу номера журнала, в котором должны были опубликовать его труды от начала и до конца. Он лишь изредка делился некоторыми своими мыслями с Андреем или Оксаной, оставляя основную идею своего произведения в тени, как он говорил. Это, на его взгляд, способствовало более глубокому его проникновению в свои личные переживания, которые он намеревался излить в мир уже в отредактированном для этого самого мира образе.
– Сколько мы здесь пробудем, как считаешь? – спрашивала Оксана, когда они с Андреем прогуливались по берегу Оби.
– Я бы уже завтра снялся, – отвечал Андрей, – не хотелось бы прибыть на место осенью. – Андрей рассмеялся. – Да и надежды на нашего ангела в погонах не так много, как хотелось бы. Даже не на него лично, а на саму его идею. Допустим, он подыграл нам и увел следствие по другому следу, долго это продолжаться не будет. Он не волшебник, и он не один в органах, и рано или поздно его ошибка, а то и явная подтасовка выльется наружу.
– То есть, станет известно, куда мы направились, – продолжила Оксана.
– Конечно, поэтому, не стоит злоупотреблять случаем, каким бы счастливым он не казался. Тем более… – Андрей запнулся, задумавшись.
– Что?
– Взгляд у этого полковника был какой-то странный.
– Что ты имеешь в виду?
– Не то, чтобы больной, а какой-то словно увлеченный игрой, источающий азарт, и в то же время отчаяние. Может, я уже начинаю бредить, но мне показалось, что в его голосе звучали нотки независимого духа… Независимого, но в тоже время обреченного.
– Не совсем тебя понимаю, – улыбаясь, заметила Оксана.
– Не уверен, что смогу объяснить, – признался Андрей, – но, мы все находимся в каком-то совмещенном состоянии. Мы словно синтезировали в себе все свои чувства, стремления, страхи, надежды, и, стараясь вырвать самое необходимое, нужное в настоящий момент, мечемся среди своих мыслей, установив призрачную цель и убедив себя в том, что она достижима. Мы бежим от оков, но бежим, по сути, в неизвестность. Мы стремимся к независимости, и убеждаем себя в том, что мы свободны, но нас гложет отчаяние, гложет настолько, что не ясно, что нас захватило сильнее, какой из процессов: путь к свободе или бегство от отчаяния.
– Может, нам недостает силы?
– Возможно. Опасность, на мой взгляд, заключается в том, что отчаяние способно поглотить нас настолько, что преградит путь к свободе. Взгляни на Славу. Его любовь и чувство ответственности за Марию порабощает его стремление к воле.
– Разве можно так говорить? – воскликнула Оксана.
– Но, разве ты его не видишь?
– Да, но… нельзя так говорить, – Оксана потупила взгляд. – Ты же не хочешь сказать, что если бы…
– Что ты? – вскричал Андрей. – Я… В том-то и дело, что я не знаю, не могу о себе сказать то же или… Хватит ли у меня силы… Тебя же я не оставлю… И ты меня.
– Конечно, Андрюша! Как ты можешь рассуждать об этом, да еще вот так?
– Хватит ли силы продолжать борьбу, видя, осознавая, что эти силы, всего себя нужно отдать любимому человеку? Где та грань, которую нельзя переступить? Есть ли она? И как, что нужно сделать, чтобы отдав себя другому человеку, не отречься от выбранной цели, особенно, если… Оксана…
– Если цель способна отнять дорогого человека, а дорогой человек задержать, а то и преградить путь к цели… Милый, я всегда буду держать тебя за руку.
– Да, Оксана, но… Что нужно сделать, чтобы… я, признаться, хоть и часто об этом думал, не только в последнее время, да и, вообще, на протяжении всей жизни, но не смог дать себе ответ. А этот ответ можно получить только от самого себя. Я буду держать тебя за руку, любимая, и мы постараемся не сворачивать…
– Если мы друг друга будем держать за руку, то мы со всем справимся!
Но разве высокий слог, яростные клятвы в любви могут подтвердить будущее? Окажется ли любовь победительницей в схватке с грядущим, или сдаст свою позицию? Может ли настоящая любовь сдать позицию? Сможет ли настоящая любовь помочь в достижении цели, если в какой-то миг придется выбирать между ней и самой целью? И что это за цель, когда речь способна зайти о сомнениях в любви?.. И что это за любовь? И что это, любовь?..
Андрей с Оксаной стояли на берегу и смотрели на реку. Андрей чувствовал легкую дрожь в теле. Те мысли, что он только что высказал, будоражили его с тех пор, как произошел случай с похищением Марии. С одной стороны его терзало ощущение собственной вины, – ведь, с каких сторон не разглядывай произошедшее, какими именами не называй, а именно он инициировал освобождение Ислама и сопутствующий этому разгром дома его дяди, а значит, это он виновен во всех последующих происшествиях, так или иначе связанных с этим событием. С другой же стороны, он серьезно задумался о том, что рано или поздно он может оказаться перед выбором: призрак, тень, осмысление свободы или близкий человек, близкие люди, люди… И он никак не мог отыскать пути к компромиссу, он не мог убедить себя в том, что компромисс, вообще, имеет место быть. Размышления незнакомки об ответственности лишь подогрели его нетерпение в отношении этого вопроса. Ведь если она настаивает на необходимости чувства ответственности, то компромисс должен быть. Но как это осуществить в жизни? Возможно ли?
– Тебя я не оставлю никогда, чтобы не произошло, чего бы это мне ни стоило, – произнесла Оксана. – Мы будем бороться, я буду бороться.
– Я уверен, что так ты и поступишь, – сдавленным голосом проговорил Андрей, – ты женщина, ты бы и не могла сказать иначе, не могла подумать иначе, и сделать… Но, честно… Мне сложно… Я сам не могу понять, почему…
– Что ты, Андрей? – испуганно воскликнула Оксана.
– Но… Я… я буду бороться вместе с тобой, и за себя и за тебя, за нас. Мы вместе придем к нашей цели, и не выпустим рук друг друга, – говорил, словно во сне Андрей. – Верь мне. Я верю…
– Я верю, Андрюша. – Оксана крепко сжала руку своего возлюбленного.
Через два дня с первыми лучами солнца команда выдвинулась дальше, в сторону Нижневартовска.
Где-то посредине пути, между Сургутом и Нижневартовском, беглецы сделали остановку. Андрей с Вячеславом ушли далеко на север от трассы и проверили еще одни тайник, стоявший первым в списке Андрея. Эта вылазка так же, как и предыдущая оказалась удачной. Тайник был нетронутым. В результате запасы были пополнены консервами и деньгами в размере ста тысяч рублей.
– Грабь награбленное, – резюмировал Андрей. – И как на него не наткнулись? Тут же нефтяники все уже перепахали, наверное. Тонкая работа. Не перестаю восхищаться твоими бывшими коллегами. Жаль, валюты не оставляют, при нашей жизни это было бы актуальнее. Извини, Слав. Пошли отсюда, от греха.
Гордон вез Вячеслава с Марией. Андрей ехал с Оксаной и Исламом.
– Мы топчем кровь нашей страны, – заметил Андрей, оставив за спиной Лангепас, – все здесь, и там дальше, на севере, да и вокруг, пропитано нефтью да газом. Вот она, житница наша… Страна ресурсов! И больше ничего! Ничего…
– У тебя на этот счет тоже есть какие-то планы? – спросила Оксана.
– Уверен, на этот счет у всего населения страны есть какие-то планы, только эти планы не согласуются с намерениями правительства, чьи интересы, совпадающие с интересами владельцев акций этих самых ресурсодобывающих, ресурсопрекачивающих и ресурсопродающих инструментов, лежат в плоскости, бесконечно удаленной от этого самого населения.
Немного не доезжая до Нижневартовска, в районе поселка Мегион автомобиль Петра Ильича скрылся из вида, уйдя после развязки за поворот. В этот самый момент Андрей увидел, как словно из-под земли метрах в ста вырос инспектор ДПС и взмахнул жезлом. Автомобиля его видно не было.
– Андрюша, – испуганно прошептала Оксана.
– Твою мать, – отозвался Андрей, доставая из-под сидения пистолет. – Вокруг никого пока. Откуда он взялся, пешком бродит?
– Что будешь делать? Андрюша, может…
– Спокойно.
Андрей остановил машину, не глуша двигатель, и, не дожидаясь инспектора, сам вышел ему навстречу.
– Я что-то нарушил, товарищ лейтенант? – услышала Оксана.
– Проверка документов. – Инспектор взял под козырек.
– Тут такое дело, командир… – начал Андрей, отстраняя лейтенанта к обочине.