Золотая книга сказок
Князь обрадовался, что девушка не сопротивляется, и по её знаку приказал отнести лён и прялку с веретеном в карету. Кучер хлестнул коней, и они вихрем помчались вперёд.
Богданка взглянула на князя и потупилась: лицо его было так прекрасно!
Они молча доехали до его замка: Богданка говорить не могла и не смела, а князь, очарованный её красотой, не мог вымолвить ни слова.
Слуги с удивлением глядели, как вслед за Богданкой из кареты выносят лён и прялку.
В доме их встретила экономка – сводная сестра хозяина. Она казалась приветливой, но в душе тут же возненавидела молодую красавицу. Она была женщина злая и никого на целом свете не любила, кроме себя. Да и её все ненавидели. Только брат жалел, у него ведь было такое доброе сердце!
А злобная женщина умела к нему подольститься. Из-за её наветов он часто бывал несправедлив к окружающим.
Богданке жилось хорошо, князь готов был исполнить любое её желанье. Видела Богданка, что он её любит, и отвечала ему любовью на любовь. А любовь, как известно, сильнее всего на свете!
Она, хоть и молчала, но они понимали друг друга без слов, и в один прекрасный день, сияя от счастья, князь приказал сестре готовить свадьбу. Сестра – ни в какую. Стала князя отговаривать, но всё напрасно. Поняла она, что никакие уговоры не помогут, и решила:
– Нет худа без добра, пусть лучше женится на немой девчонке, чем на княжне или принцессе. Эта хотя бы не помешает мне оставаться хозяйкой в доме, не посмеет стать выше меня. А если попытается, уж я позабочусь, чтоб у неё это желание навеки пропало!
Так думала эта злобная ведьма, а сама притворялась, что с радостью готовится к свадьбе. Отложила Богданка на несколько дней работу и занялась свадебными нарядами. А вскоре и свадьбу сыграли. Её манеры и обхожденье были благородны, и князь решил, что она знатного рода. И ведьма-сестрица тоже, но вида не показала, была с молодой княжной ласкова и приветлива.
Слуги любили новую хозяйку. А князь всё уговаривал бросить прялку, но она не поддавалась на уговоры.
Вот кончила Богданка прясть, попросила поставить в её покоях станок и принялась ткать. И ничего удивительного! В те далёкие времена и благородные господа и дамы не брезговали домашней работой.
Пришло время, и молодые стали ждать наследника.
Богданка спешила поскорее закончить работу, она уже отбелила полотна и начала шить рубахи.
А в злобной и лживой душе князевой сестрицы зрел коварный план.
Ребёнок должен вот-вот появиться на свет, но тут вдруг князь получает письмо от друга. Попал друг в беду, зовёт на помощь.
С тяжёлой душой оставлял князь свою дорогую Богданку и строго-настрого наказывал сестре, в случае чего немедленно слать за ним самого быстрого гонца. Та обещала.
А через три дня у Богданки родился сыночек.
Никого не было возле неё, кроме злобной невестки. Как только ребёнок появился на свет, она завернула его в пелёнки и выкинула в окно, а в колыбель положила котёнка.
Какой страшный удар для молодой матери!
Шлёт сестрица к брату гонца с письмом: «Княгиня принесла на свет котёнка, а возле её постели объявился чудной человек, он обнимает Богданку и радуется! Она же, обратившись в безобразную уродину, говорит с ним на незнакомом языке и всё время хохочет! Надо сжечь её на костре!»
Второе письмо было к другу.
Коварная сестрица умоляла его не отпускать князя к жене, не бередить его раны.
Получил князь письмо, от горя не знает, что делать. Друг его утешает, не хочет отпускать.
Отправил князь сестре ответ – не трогать Богданку до его возвращения.
А злая ведьма слуг подговаривает, распускает слухи один другого лживей и страшней.
А потом объявляет, что повелел брат сжечь ведьму на костре и приказ этот нужно исполнить немедля!
И вот костёр готов.
А в это время Богданка сидела в своей опочивальне и со слезами на глазах дошивала рукав последней рубахи.
Вдруг входит к ней невестка и объявляет, что князь приказал её сжечь, велит к смерти готовиться.
Богданка знала, что это ложь, но вокруг замка уже ревела разъярённая толпа. Богданка сложила рубашки, сверху кинула недошитую и вздохнула:
– Бедные мои братцы, я свой долг выполнила, где же вы?
И в то же мгновенье поднялся страшный шум и толпа расступилась! Летят семь воронов, на своих крыльях несут прелестного младенца и кладут его возле Богданки.
– Мы здесь, дорогая сестра. Накинь на нас поскорее рубахи! – воскликнул старший брат.
Богданка схватила рубахи и одну за другой накинула на братьев. И они тут же превратились в статных юношей. Лишь у самого младшего, кудрявого Ярославека, остались на плече семь пёрышек, ведь сестра не успела сделать последних семь стежков на рукаве!
Тут послышался во дворе конский топот. И вот уже обнимает Богданка своего мужа и подаёт ему сыночка.
На радостях забыли они про злую сестру. Зато слуги про неё не забыли. Поняли они, что она – причина всего зла, схватили её за волосы и безо всякого милосердия швырнули в костёр.
Стала Богданка её жалеть, но князь сказал:
– Благодари судьбу, что она избавила нас от злой ведьмы!
– Забудем зло, ведь мы так счастливы, – отвечала Богданка, целуя своё прелестное дитя.
А вскоре князь продал свои владения и вместе с женой и братьями отправился к их родителям.
Кто сможет описать радость стариков, когда к ним вернулись их дорогие дети!
Турецкий паша и прекрасная Катарина
Давным-давно жил крестьянин и была у него дочь-красавица по имени Катарина. Молва о её несравненной красе разнеслась далеко вокруг.
Услыхал про неё и турецкий паша, решил во что бы то ни стало в жёны взять. Как этого добиться? Думал, думал и надумал.
Отец Катарины занимался извозом и держал отменных коней.
Разведал паша, по какой дороге он ездит, и приказал выкопать там глубокую яму.
Отец поехал, а дело было к вечеру, вдруг кони вместе с повозкой рухнули вниз.
Стал бедняк добрых людей на помощь звать, но вокруг ни живой души.
А коварный паша за пригорком сидит, своего часа дожидается. Крестьянин совсем от горя голову потерял, тут паша и вылез, к мужику подошёл, спрашивает, что случилось. Крестьянин со слезами на яму показывает, а там кони мечутся, друг друга копытами бьют, выбраться наверх не могут.
– Я тебе помогу, если ты отдашь мне самое дорогое, что у тебя есть, – говорит ему паша.
Испугался крестьянин.
– Как я могу отдать тебе самое дорогое! Ведь нет для меня ничего дороже моей любимой дочери Катарины, – отвечает он турку.
– О ней и речь – тебе она дочка, а мне будет женой, – ухмыляется паша.
Растерялся мужик, не знает, что делать; страшно дочь турку отдать и коней с повозкой жалко. Он паше деньги сулит, землю свою предлагает, но тот ничего и слышать не хочет. Отдавай Катарину, да и только!
Видит крестьянин, не уломать ему пашу, а кони вот-вот в яме пропадут. Пообещал он турку Катарину. Крикнул тут паша своих людей, и те вытащили коней из ямы.
Паша вернулся к себе домой и объявил матери, что берёт красавицу Катарину в жёны, велит принять её ласково, готовить богатое застолье и свадьбу играть.
И крестьянин тоже домой возвратился.
Дочь ему навстречу выбежала, а он плачет. Катарина его спрашивает:
– Дорогой мой батюшка, что у вас болит, голова ли, рученьки? Или старые ноженьки?
– Не болит у меня голова, не болят и ноги старые, а болит душа! Отдал я тебя турецкому паше, – отвечает ей отец.
– Ох, батюшка дорогой! Что же вы наделали, за коней да за телегу родную дочь продали! – заломила руки прекрасная Катарина.
Но слезами горю не поможешь, а слова обратно не вернёшь!
Через два дня надо ненавистного жениха ждать.
Прошло два дня, третий наступил, видят отец с дочерью – далеко пыль клубится.
– Не туман ли стелется, не тучи ль чернеют? – спрашивает отец.
– Нет, батюшка, не туман это, не тучи, а движется к нам паша со своей ордой.
Увидал отец, что жених едет, и говорит дочери:
– Катюшка, дочь моя, надень-ка ты нарядное платье, чтоб красотой затмить месяц с солнцем!
Пошла Катюшка в свою комнатку и горько-прегорько заплакала; ох, как не хотела она за пашу идти. Расчёсывает она свои длинные светлые волосы, а сама жалобно причитает: «Волосы мои, волосы, жаль мне вашей красы!»
Явился паша в золотой карете, с ним преогромная свита и свадебные гости. Вывели красавицу-невесту, турок на радостях совсем голову потерял.
Стала Катарина из дому выходить, поцеловала мать и говорит:
– Прощайте, матушка, больше не свидимся!
Стала она через порог переступать и грустно воскликнула:
– Прощайте, прощайте, высокие порожки, отходили по дому мои белы ножки!
Посадили её в карету, закричала Катарина жалобно:
Спасибо тебе, матушка,За любовь, за ласку.Спасибо и батюшка,За горе-тоску!Не пожелала красавица сесть к жениху в первую карету, села в последнюю – к подружкам. Как от дома отъехали, достала Катарина из кармана румяное яблочко, материнский подарок, у подружки ножик просит, вроде бы яблоко разрезать, а сама задумала его себе в грудь вонзить.
Подружка отвечает, что нету у неё ножа.
Дальше движется свадьба. Вот уже и Дунай-река перед ними.
Просит Катарина верхового:
Не гони лошадей,Дай испить водицы,Не гони лошадей,Я тебя молю!А подружки к реке не пускают, говорят, что напоят её из золотой чаши.
Катарина в ответ:
Не привычна к серебру,Золота не знаю,Грудью я своей прильнуК тихому Дунаю!Вырвалась от подружек, подбежала к берегу и бросилась в воду!
Волны расступились и приняли бедную девушку в свою холодную бездонную глубину.
Тут все турки из карет повыскакивали, да в воду! Искали, звали – всё напрасно! Паша весь с горя почернел, стал рыбаков просить:
– Рыбаки, рыбаки, сети растяните и невесту мою поскорей спасите!
Закинули рыбаки сети в первый раз – вытащили рыбу, закинули во второй раз – и вытащили красавицу Катарину, да только поздно!
Завернули останки в драгоценный ковёр и, стеная, поехали к дому.
А на пороге мать паши стоит. Сына с молодой женой ждёт, все глаза проглядела.
Видит – едут, да такие все невесёлые, такие печальные. Стала турецкая мать спрашивать:
Почему не веселы,Головы повесили –Иль невесту потерялиИли вам её не дали?Отвечают ей свадебные гости:
Душу загубили,В Дунае деву схоронили!Заплакала турецкая мать, закричала:
Ах, невеста бедная,Бедная лебёдушка,Как цветок подкошенный,Свесила головушку.Чего ты убоялась,От чего спасалась,От семи ли от дворцов,От железных ли замков?Мы б тебя не маялиТяжкою работой.В золото рядилиС лаской и заботой.Твои белы ноженькиГрязь бы не топтали,По коврам шёлковымГордо выступали.Знать, не захотела тыЖить в земле чужой.В реченьке студёнойСвой нашла покой.Привёз паша в свой дом вместо радости печаль, а родители красавицы Катарины с горя да тоски зачахли.
Золотая вершина
Был у бедной вдовы-старушки сын по имени Либор. Выучился он на садовника, пошёл в королевский дворец, на работу нанялся.
Парень он был работящий, приветливый, все его любили. Проработал он три года помощником у садовника, копейку умел беречь и накопил несколько золотых.
Однажды в полдень пошёл Либор к озеру отдохнуть. Улёгся на мягкую травку под ракитовым кустом и стал думать, что купить на скопленные деньги. Лежит, глядит на ветви плакучей ивы, склонившиеся над голубой гладью, словно дева, что глядит в очи своему возлюбленному, вдруг что-то зашумело и послышался плеск воды. Либор раздвинул густые ветви – смотрит: а в озере три девы купаются. Две собой хороши, а третья и вовсе раскрасавица. У бедного Либора головушка закружилась, сердце заколотилось, чуть из груди не выскочило.
А девы купаются и того не ведают, что кто-то на них смотрит. Искупались, вышли на берег, надели на себя белые платья и, набросив вуали, превратились вдруг в лебедей и улетели.
Либор вскочил, дух перевёл и бросился вслед за ними, словно желая остановить улетающих птиц. Да где уж тут!
Когда лебедей и след простыл, Либор побрёл туда, где раскрасавица-дева стояла, бросился на колени и прижался лицом к тому месту, где остался её легкий след. Целый день Либор был рассеян, ничего не видел и не слышал, ни с кем слова не обронил.
Ночью он всё обдумал и решил на следующий день быть поумнее. В полдень Либор снова отправился к озеру и спрятался возле того места, где вчера лежали платья прекрасных дев. А вскоре прилетели три лебедя и, превратившись в красавиц, разделись и сложили свои белые одежды. А самая красивая повесила свою вуаль на ветку. Услыхал Либор, что они в воде плещутся, протянул руку и схватил вуаль. Листья-то и зашумели! Испугались девы, выскочили на берег, набросили на себя платья и вуали, и вот уже шумят лебяжьи крылья в небесах.
Но раскрасавица не превратилась в лебедь белую. Мечется по берегу, вуаль ищет.
– Куда ты подевалась, моя вуаль – птицы ль тебя унесли, ветер ли? Или, может, злой человек взял? – плакала и причитала бедная дева.
Тут из-за кустов Либор выходит.
– Скажи мне, юноша, – спрашивает его красавица, – не видал ли ты моей белой вуали?
– Птицы её не унесли и ветер не тронул! Это я её на своей груди укрыл.
– О, прошу тебя! Верни мне её поскорей. Мне нужно лететь вслед за сёстрами!
– Нет! Лучше умру, прекрасная дева! Ты не можешь меня покинуть. Я люблю тебя больше жизни, больше матери, больше себя самого! Если ты уйдёшь, я умру с тоски, – сказал ей Либор и взял за руку.
– Не проси, о юноша, я принесу тебе несчастье. Если моя мать придёт за мной, жизни твоей конец!
– Пускай приходит! Ради тебя я готов на всё, готов драться с драконом, гореть в огне, смерти в глаза глядеть – лишь бы ты была со мной.
– Хорошо, я останусь, – улыбнулась дева. – Тебя как зовут?
– Либор, а тебя?
– Незабудка.
– Пойдём, моя дорогая Незабудка! Я отведу тебя к моей матушке, она станет любить тебя, как родную дочь. Я небогат, но буду работать день и ночь!
Они взялись за руки и пошли. Удивилась старушка, увидав своего сына рядом с такой красавицей. Она ласково её приняла и, утирая слёзы, благословила молодую пару.
– А теперь, моя розочка, – сказал Либор, – мне нужно на работу. Что тебе принести, чем тебя порадовать?
– Ничего мне не надо. Только сам поскорей возвращайся, мой милый Либор.
Уходя, он шепнул матери:
– Спрячь в сундук эту вуаль и не давай её Незабудке, как бы ни умоляла.
Мать спрятала вуаль и пошла к невестке. Села возле Незабудки и завела с ней разговор.
– Сколько раз я сыну твердила, что жениться пора, вот он и послушался материнского совета. Да только, как я тебя увидала, глазам не поверила, думала, он нашу принцессу ведёт!
– Какая принцесса! Вот если бы Либор мне вуаль вернул, тогда бы вы на меня поглядели, матушка! Моя вуаль неописанной красоты и очень к этому платью подходит. Да жаль, Либор её с собой унёс! А мне так хочется вам в ней показаться.
– А он и не унёс её вовсе! Велел в сундук спрятать и приказал тебе не отдавать.
– А мне она и не нужна. Он думает, что я по ней тужить стану, а я только вам показать хотела.
– Погоди, доченька, я сейчас её принесу, на тебя наброшу, полюбуюсь, а потом снова спрячу, и наш Либор ни о чём не дознается.
Пошла старая и вернулась с вуалью. Тут Незабудка схватила вуаль и, подбежав к окну, повернулась и говорит:
– Передайте, матушка, Либору, если хочет меня вернуть, пускай придёт за мною на Золотую вершину!
Накинула на голову вуаль и, обернувшись белой лебедью, вылетела в окно.
Старушка перепугалась до смерти. Что скажет Либор, вернувшись домой!
Наступил вечер, Либор домой спешит. В одной руке прекрасные цветы несёт, в другой – кошёлку зрелых плодов. Лицо счастьем светится. А матушка от страха, как осока, дрожит.
Входит Либор в двери и спрашивает:
– А где Незабудка?
Тут мать, рыдая, рассказала, что случилось, и передала ему Незабудкины слова.
Либор побледнел как смерть, руки у него опустились, он глубоко вздохнул, и слёзы покатились из его глаз.
– Собери мне, матушка, узелок в дорогу, я иду на Золотую вершину, – едва вымолвил он после долгого молчания.
– Дорогой мой сынок, не уходи, что я без тебя буду делать? Брось ты её – обманщицу!
– Делай, как я велю. Мне без Незабудки не жить!
Напрасно мать плакала, уговаривала. Либор взял с собой немного денег, узелок с вещами, попрощался с матерью и пошёл искать Золотую вершину.
Долго он шёл, пока не пришёл в густой лес, которому не было ни конца ни края. Ноги у него болели, голод и жажда мучили, а вокруг – ни живой души. Вдруг слышит он собачий лай, значит, неподалёку человеческое жильё. И правда, поискал и набрёл на халупку, а в ней старик-охотник живёт.
– Позвольте у вас отдохнуть да кусочек хлеба дайте. Я в лесу заблудился, с каких пор во рту и маковой росинки не было!
– Садись на лавку, что есть – тем угощу, – отвечал старик.
Принёс каравай хлеба и кусок мяса и подал Либору.
– Куда путь держишь, сынок? – спросил его охотник.
– На Золотую вершину, – ответил Либор и рассказал старику про свою печаль. А потом спросил, не знает ли он, где Золотая вершина находится.
– Я-то, сынок, не знаю, но могу спросить.
Он распахнул дверь, взял рожок и трижды протрубил. Тут прилетели сто ворон, вокруг него вьются, крыльями машут.
– Скажите мне, воронушки, не знает ли кто из вас про Золотую вершину?
– Мы не знаем, а вот наши подружки, что у твоего брата живут, наверняка знают.
– Ступай, сынок, к моему брату. Сто вёрст пройдёшь, его в лесу найдёшь. Передай ему от меня привет да вели сказать, где Золотая вершина находится.
Либор поблагодарил охотника за гостеприимство и за добрый совет и, распрощавшись с ним, пошёл дальше.
Сто вёрст отмерить – не шаг шагнуть, но всякая дорога когда-нибудь кончается, и Либор достиг наконец своей цели.
Брат ласково принял Либора и, выслушав наказ, достал дудочку и задудел. Прилетели двести ворон и стали с шумом вокруг него кружить.
– Которая из вас скажет мне, где Золотая вершина? – спросил их охотник.
– Из нас ни одна про Золотую вершину не знает, а вот наши сёстры, что у твоего брата живут, те уж наверняка знают!
– Слыхал, сынок, что они говорят? Придётся тебе двести вёрст к моему брату отшагать. А теперь отдохни и подкрепись.
Тут охотник повернулся и подал гостю хлеба, мяса и вина. Либор наелся, от всего сердца поблагодарил старика и пошёл дальше.
Когда дорога в радость, ноги сами идут. Не успел Либор оглянуться, а уж двести вёрст позади. Вот и домик, где третий брат живёт.
– Что я буду делать, если и этот мне ничего не скажет? – подумал Либор, входя в домишко.
Третий брат тоже принял Либора ласково. Услыхал, что ему надо, подудел в свою дудочку, прилетели триста ворон.
– Которая из вас знает, где Золотая вершина? Говорите быстрее, – спросил охотник у своих подданных.
Тут выходит ворона, да не какая-нибудь, а хромая, и кланяется своему господину:
– Я знаю про Золотую вершину. За триста вёрст отсюда посреди долины стоит Золотая гора. На ней золотой замок, в том замке живёт ведьма с тремя дочерьми. Уж такая злющая ведьма! Как-то раз захотелось мне этот замок посмотреть, а ведьма меня увидала, хвать камень, да как кинет в меня – ногу перебила. С тех пор я охромела!
– Так тебе и надо, не лезь, куда не спрашивают, вот чем любопытство кончается! – молвил старик. – Но нынче я сам велю тебе туда лететь. Отнеси моего гостя к самому подножью Золотой горы.
Не понравилось это чёрной вороне, но ослушаться не посмела.
А Либор подкрепился у гостеприимного охотника, пожал ему руку и, простившись, ушёл.
Он шагал впереди, ворона – за ним. Шагах в двадцати от домика кричит ему ворона:
– Постой-ка, я тебе что-то скажу! Сорви три жёлудя и хорошенько их спрячь. Как полетим и я тебе крикну: «Брось жёлудь!» – ты меня послушайся.
Либор сорвал три жёлудя и спрятал. Тут ворона велела ему к ней на спину сесть и поднялась с ним над тёмным лесом. Замелькали перед его глазами леса да поля, сёла да города. И вдруг всё кончилось и под ними открылась неоглядная морская гладь.
Вот они уже посредине моря, вдруг ворона кричит: «Бросай жёлудь!»
Недолго думая, достал Либор из кармана жёлудь и бросил в море. Тут же вырос из воды огромный раскидистый дуб, и ворона вместе с Либором опустилась на ветку.
– Дай отдохнуть моим усталым крыльям, нам ещё далеко лететь, – сказала ворона Либору.
Отдохнули немного и полетели дальше.
Дуб тут же исчез.
Пришлось Либору ещё два раза бросать жёлуди в море. Тут же вырастали могучие дубы, наши путешественники отдыхали и снова поднимались ввысь.
Долго они летели, вдруг перед ними возникла высокая гора. Увидала её ворона и, в последний раз взмахнув усталыми крыльями, опустилась.
– Отсюда до Золотой вершины ещё сто вёрст, – сказала она Либору. – Самое трудное – позади, теперь добирайся сам. А я домой вернусь. Боюсь, как бы мне здесь и вторую ногу не потерять, – договорила – и исчезла в облаках.
В гневе поднял Либор взор вслед обманщице, вдруг слышит: под горой кто-то страшным голосом кричит.
Он поскорее вниз, хочет поглядеть, что там творится. А там два великана дерутся. Великаны драться перестали, кричат Либору:
– Как посмел ты, червь земной, явиться в наше королевство?
– Я из дальних стран иду, да вот присел на горе отдохнуть. Услыхал шум и спустился поглядеть.
– Ну, коли так, мы тебя прощаем. А теперь ступай отсюда прочь. Не мешай нам спор решать.
– Позвольте спросить, из-за чего спор? Может, я смогу добрый совет дать?
– Ступай своей дорогой! Что ты знаешь, то и нам давно известно, – отрезал один из великанов.
– Оставайся, – приказал второй. – Я тебе сейчас всё расскажу и послушаю, что ты скажешь. Глянь-ка – вон лежит седло, мы его от отца в наследство получили. Седло не простое, волшебное. Кто на него взберётся и промолвит: «Неси меня, куда я захочу!» – в мгновение ока там и окажется. Вот каждый из нас и пожелал его заполучить. По-хорошему не разошлись и решили, кто кого переборет, тот седлом и завладеет.
– Я вас сейчас помирю. Дайте только на седло взглянуть, – сказал Либор и подошёл к седлу поближе.
Смотрят великаны, что он будет делать, а Либор вдруг в седло вскочил, да как крикнет:
– Хочу быть на Золотой вершине! – поднялся вверх, тут и спору конец!
Не успел Либор глазом моргнуть, а Золотая вершина уже перед ним. А сам он у ворот Золотого замка стоит.
Сбросил Либор седло вниз, постучался в ворота, ворота распахнулись, навстречу ему уродливая старуха вылезает. Спрашивает, чего надобно.
– Я ищу свою любимую, зовут её Незабудка. Если она здесь, отведи меня, хозяюшка, к ней.
– О, парень, больно ты быстрый! Я – хозяйка замка, а Незабудка – моя дочь. Не воображай, что я её тебе так просто отдам.
– Что я должен сделать, чтоб её вернуть? Говори!
– А для этого исполни три моих желанья. Исполнишь – она твоя, а нет – ждёт тебя смерть лютая.
– Исполню всё, что ты мне повелишь! – с готовностью молвил Либор.
– Идём за мной, – ухмыльнулась ведьма и повела Либора через мраморный двор в золотые чертоги. Оставила его в золотой светлице, велела ждать, а сама исчезла.
Вдруг двери отворились, на пороге Незабудка стоит. Подбежал к ней Либор, прижал к груди.
– Ах, радость моя, как я по тебе стосковался! Почему ты не осталась со мной, за что так жестоко наказала? Что теперь делать? Как вызволить тебя от твоей матери-ведьмы?
– Если б я осталась, тебе бы ещё хуже пришлось. Доверься мне, как я тебе доверилась, и всё счастливо закончится, – уговаривала Незабудка своего верного возлюбленного.
Наступила ночь. После доброго ужина улёгся Либор на пуховые перины и крепко уснул.
Утром, только он глаза открыл, а ведьма уже тут как тут, подаёт ему завтрак и говорит:
– Ступай за мной, да быстро. Дам тебе первое заданье!
Либор вскочил и поспешил за ней.
Во дворе сунула ему ведьма деревянные пилу, топор и батог и отвела в сосновый лес.
– Чтоб на этом месте к вечеру сто саженей дров напиленных-нарубленных было. Не управишься – умрёшь.
Либор стоит, чуть не плачет. Какая уж тут работа деревянной пилой да деревянным топором?
Схватил он топор, да как грохнет о пень, только топорище в руках осталось! А от пилы – ручка. А потом улёгся на мох, глаза в небо, птичье пенье слушает. А сам о Незабудке думает, на её обещанье полагается.