Из России уплывёшь?..
* * *
Пойдём обратно. Холодно и сыро.
Неужто вновь придётся зимовать,
Топить жильё, в несовершенстве мира
Своё несовершенство укрывать?..
А может быть, отложим все печали
И в лес нахлынем с самого утра,
Где листья не совсем ещё опали
И голос только пробуют ветра.
Хотя видны зловещие приметы,
Мне радостно: пока ещё со мной
И яркий куст, и этот полдень светлый,
И муравей на горке травяной.
Плач по журавлю
Сколько лет проживу в ожидании зим,
В ожидании новых утрат?..
Почему не сказал мне: «Давай улетим!»
Отчего не позвал меня, брат?
Травяная рубашка твоя коротка.
Не сумела её доплести.
А у берега плещет крылами река.
Или небо в Господней горсти?
Ранний снег застилает дорогу в поля,
И пора возвращаться домой.
Только чудится мне дальний крик журавля
Между тающим светом и тьмой…
* * *
Есть время для ветра и снега,
И горькой последней любви,
Неяркой, как низкое небо;
Как лес, где молчат соловьи,
Пустынной, безлиственной, странной.
Но вдруг из-за каменных туч
Пробился, блеснув над поляной,
Случайный рассеянный луч.
Глядишь в осветлённые дали,
И сердце плывёт, как река.
Для поздней любви и печали,
Быть может, есть время пока.
* * *
Моё синичье царство не достанется
Теперь уже, наверно, никому.
Осталось мне смириться и состариться,
Переходя в неведомую тьму.
Но лёгкий стук за окнами послышится,
И хитрый глаз уставится в лицо.
И я пойду, пока живётся-дышится,
С тарелкой корма к птицам на крыльцо.
* * *