Стоящие свыше. Часть V. Абсолютный враг

– А кого ты рассматривал на площади, с балкона?

– Я разве кого-то рассматривал? – удивился Желтый Линь.

– Ну да. Юношу в плаще.

– А, этого… Нет, я просто загадал: если он переступит с ноги на ногу, пока я сосчитаю до ста, то смогу купить домик до следующего Сретения.

– И как? Переступил? – улыбнулся Красен.

– Неа, – ответил Желтый Линь весело.

И не было ни малейшего повода считать его слова ложью. Ни одного из невербальных признаков лжи, которые Крапа изучал еще в университете. Но Желтый Линь лгал, потому что Крапа отлично помнил: юноша переступал с ноги на ногу. И лгал Желтый Линь виртуозно. Почему? Зачем? Кто этот юноша? А может быть, никакой загадки вовсе нет и Желтый Линь солгал, опасаясь сглазить удачу?

Крапа не отпускал его до самого заката, а когда позволил уйти, то снова не сдержал любопытства – решил проследить, куда Желтый Линь направится. И почему-то снова был уверен: на площадь Чудотвора-Спасителя. На этот раз его предположение подтвердилось.

Это в Славлене июньские ночи светлые и ясные – в пасмурном Хстове на улицах было темно. Масляные фонари, расставленные посреди широкой Столбовой улицы, не горели: расточительно жечь масло в ту пору, когда все спят. Но на площади Чудотвора-Спасителя брезжил сумеречный свет летней ночи, и на его фоне хорошо был виден силуэт Желтого Линя. Он спешил – так идет человек, привыкший не тратить времени попусту. Однако Красену показалось, что он именно торопится и сдерживает себя, чтобы не бежать. Крапа перешел на другую сторону улицы и ускорил шаги.

– Татка, таточка мой! – раздался пронзительный крик со стороны площади, перешедший в придушенные рыдания.

Желтый Линь остановился и взялся за рукоять сабли. Красен остерегся подойти ближе, но увидел, как с площади выезжает телега, запряженная битюгом; правит ею высокий сутулый человек, силуэт которого кажется смутно знакомым, а на краю телеги сидит тот самый юноша в плаще, который так заинтересовал Желтого Линя еще днем. И плечи юноши сотрясают рыдания…

Нет, крик, который далеко разнесся по улицам Хстова, не мог принадлежать юноше. Это… девочка. Теперь, глядя на ее силуэт в сумерках, Крапа недоумевал, почему не понял этого раньше. И высокого сутулого человека Крапе доводилось видеть, и хотя он бы не дал голову на отсечение, но в глубине души не сомневался – это Чернокнижник. Значит, план Живущего в двух мирах осуществился…

Так вот что разглядел Желтый Линь! Понял, догадался, но никому не сказал… Что он сделает теперь? Побежит к Огненному Соколу? Поднимет на ноги какой-нибудь гвардейский дозор? Скорей всего, поищет дозор… Ведь если вмешается Огненный Сокол, вся слава за поимку девочки-колдуньи достанется ему. У Крапы не было оружия, но чудотвору оно не нужно. И стоило Желтому Линю двинуться туда, куда ехала телега, Крапа ударил его в спину. «Невидимый камень» – это, пожалуй, было сказано очень точно: Желтый Линь растянулся на мостовой и долго не мог подняться.

Крапа все время забывал, что у людей Исподнего мира, какими бы здоровыми они ни казались, кости не так крепки, как у его соотечественников, – недостаток солнца не щадил даже богачей. И он уже испугался, что ударил слишком сильно, что мог повредить парню ребра или даже позвоночник, но Желтый Линь встал на четвереньки и мотнул головой. И, поднимаясь на ноги, держался за поясницу. Нет, не ребра и не позвоночник – у него же больные почки!

Парень удивленно озирался, но разглядеть Крапу не мог. Рука его потянулась к поясу, и Крапа ударил снова: полегче, поаккуратней. Желтый Линь пошатнулся и не удержался на ногах – повалился на спину. Мягкие шаги неподкованного коня удалялись неспешно, и надо было выиграть всего несколько минут, чтобы телега затерялась в узких улочках Хстова. Нет, убить самого лучшего секретаря Млчаны не входило в планы Красена. Просто задержать. Но каков! На секунду Крапа усомнился в правильности своей догадки – уж больно непохожа эта мальчишеская выходка на поступок предусмотрительного и весьма неглупого Желтого Линя. Разве что свой домик до следующего Сретения… Ведь за девочку-колдунью обещана существенная награда. На домик не хватит, но у парня наверняка есть и другие сбережения. И Крапа ударил еще раз – на всякий случай.

Когда Желтый Линь поднялся на ноги в третий раз, телеги уже не было слышно, а Красен успел отойти на несколько шагов. Начни парень преследовать своего невидимого врага, и можно было бы толкнуть его еще раз. Но Желтый Линь, снова удивленно оглядевшись, лишь усмехнулся, постоял немного и направился в сторону Мельничного ручья. На лице его не было даже досады – напротив, Крапе показалось, что он вполне доволен произошедшим. Во всяком случае, улыбка, игравшая на его губах, была удовлетворенной. А еще в развороте плеч появилось нечто странное: словно с них свалилась огромная тяжесть. Пожалуй, если внимательно следить за новым секретарем, рано или поздно можно научиться различать то, что он старается скрыть.

Крапа вдруг вспомнил его семнадцатилетним щенком, рубившим дрова на заднем дворе заставы… Восторженным и искренним в своем желании постоять за Добро. Неужели он больше никогда не захочет искать в этом мире добро, как не ищет его прожженный циник Знатуш? Неужели свой домик в Хстове ему дороже солнца, которое эта девочка несет миру?

16 июня 427 года от н.э.с.

К частным сыщикам Йера Йелен относился с некоторым презрением, со многими встречался в суде – они иногда выступали свидетелями, особенно часто в бракоразводных процессах или делах о разделе имущества. Но он понимал, что сам не сможет заниматься расследованием: ни делом Горена-старшего, ни спасением Горена-младшего, ни поиском исчезнувшего Жданы Изветена. А ему очень хотелось добраться до правды…

Он навел справки и остановился на агентстве Враны Пущена, которое занималось в том числе поиском пропавших, а не только уличением супругов в неверности. Агентство было крупным, имело блестящие рекомендации, но Йеру волновал не только их профессионализм – история с доктором Чаяном многому его научила.

Йера мог без усилий оплатить услуги агентства и некоторое время колебался: выступить от своего имени или от имени думской комиссии? В результате он пришел к компромиссу: прикрыться именем Думы, только если сыщикам потребуются более широкие полномочия, чем дает им закон, а до той поры действовать неофициально.

Врана Пущен, человек прагматичный и лишенный иллюзий, счел этот компромисс разумным. Он произвел на Йеру отталкивающее впечатление: и мятым лицом, какое бывает у сильно пьющих людей, и раздражительностью, и немногословностью, которая граничила с бестактностью. Если бы не предупреждение о странностях Пущена, Йера расстался бы с ним сразу. Зато он понял, почему Пущен никогда сам не принимает клиентов (для Йеры, по настоятельной просьбе, он сделал исключение) и никогда сам не занимается сбором информации. Говорили, что он лишь иногда дает наставления своим людям и зачастую не интересуется результатами их работы, но в анализе собранных фактов ему нет равных. В громком деле о пропаже пятилетней девочки именно Пущен смог определить, где найти ее тело, и многие, не только обыватели, посчитали это чем-то вроде волшебства, а желтые газеты трубили о ясновидении и спиритизме. Йера знал об этом деле не понаслышке – Пущен лишь сопоставлял собранные его людьми факты, как математик решает уравнение со многими неизвестными.

От дела Грады Горена Пущен сперва отказался и посоветовал Йере обратиться к адвокатам. Он не отрицал, что младший Горен может оказаться в тюрьме вместо клиники, но почему-то считал это маловероятным. И при этом смотрел на Йеру молча и выразительно – так, что спрашивать о чем-либо еще расхотелось…

А вот расследование обстоятельств смерти Горена-старшего заинтересовало желчного сыщика.

– Надеюсь, судья, вы оплатите мою работу независимо от того, понравится вам результат или нет… – проворчал он, листая папку с делом. – Так же как и отсутствие результата…

– Разумеется, – поспешно ответил Йера.

– Вы отдаете себе отчет, во что может вылиться это расследование? – Пущен снова посмотрел на Йеру как на неразумного ребенка.

– Отчасти.

– Я бы на вашем месте не выбрасывал деньги на поиски дневников Горена, – пробормотал он, закрывая папку.

– Вы считаете, что дневники не помогут пролить свет на это дело?

Йере показалось, что Пущен собрал в кулак всю волю, чтобы ответить и не покрутить при этом пальцем у виска:

– Если дневники имеют отношение к делу, они давно уничтожены.

Загадочное исчезновение магнетизера вызвало на лице Пущена лишь гримасу отвращения, но от поисков он не отказался. А в заключение разговора сказал, что ежедневные отчеты Йера может получать у секретаря агентства или нарочным, как ему будет удобней.

Весь день Йеру мучила мысль о Горене-младшем – он чувствовал себя если не предателем, то негодяем, бросившим парня на произвол судьбы. А ближе к вечеру ему неожиданно принесли записку из агентства – Пущен хотел поговорить. Йера собрался было пригласить его на ужин в какую-нибудь тихую ресторацию, но, вспомнив раздражительность детектива, отказался от этой мысли и по дороге домой заехал в агентство.

Пущен был еще более угрюм и неприветлив, чем с утра. В ответ на пожелание доброго вечера он лишь кивнул Йере на кресло, с тоской посмотрел в потолок, помолчал, словно собирался с силами, и начал:

– Я ознакомился с делом Югры Горена и навел кой-какие справки… Это расследование, возможно, обойдется вам намного дороже, чем я изначально предполагал.

– Я не беден, – пожал плечами Йера.

– Замечу, ни один детектив в Славлене не взялся бы за это дело ни за какие деньги. Югра Горен работал над проектом, который курировал децемвират Афранской Тайничной башни. Даже друг вашей семьи доктор Хладан не летает так высоко. Не думаю, что Северская Государственная дума имеет право совать нос в дела децемвирата.

– Я считаю, что мои избиратели… – начал Йера, но Пущен скроил такую физиономию, что пришлось замолчать.

– Я не отказываюсь от этого дела. Оно кажется мне любопытным, потому что Югра Горен, по-видимому, был весьма неглупым человеком. Но мне нужно решить с вами другой вопрос. Вмешательство в дела децемвирата не регламентировано никакими правовыми актами – только неписаными законами. Ни вы, ни я не совершаем противоправных действий, а потому у меня развязаны руки. Но для расследования мне нужно допросить младшего Горена, и совсем не так, как это делают в полиции. А потому клиника доктора Грачена – неудачное для этого место. Вам решать, как лучше поступить: вы можете вытащить Горена из клиники при помощи адвокатов, законным путем. Но это займет не менее месяца. Дело ваше, я-то как раз никуда не тороплюсь.

Пущен замолчал, снова глядя в потолок, – на лице его было столь брезгливое выражение, словно он хотел задавить жабу и собирался с силами.

– А есть другой путь? – Йера не выдержал паузы.

Пущен кашлянул и оторвал взгляд от потолка.

– Можно забрать его оттуда безо всяких адвокатов. Выкрасть, попросту говоря. За ваш счет, разумеется.

Йера ужаснулся. Ему не приходилось так грубо нарушать закон…

– А уже потом пусть адвокаты доказывают, что хотят. А если не докажут – вернете Горена в клинику. – Пущен зевнул.

– Но… тогда его будут искать. Сбежавший из клиники сумасшедший, с клеймом «опасен» – такого никто просто так не оставит. Значит, поместить его в частную клинику не получится…

– Да ладно вам, судья, – проворчал детектив. – Чего вы испугались? Конечно, у меня в кармане нет частных психиатрических клиник, неизвестных властям. Но маленький загородный домик с нанятым врачом и сиделкой, думаю, вполне подойдет.

17 июня 427 года от н.э.с.

В полуподвал здания администрации вела узкая каменная лестница со стертыми от времени ступенями. Один чудотвор шел впереди, другой – сзади Йоки. И пол в длинном коридоре тоже был каменным – из больших квадратных плит, гладких, словно паркет, натертый мастикой.