Волшебные сказки

– Ты качнися-отряхнися, деревцо,
Кинься златом-серебром ты мне в лицо.

И сбросила ей птица золотое и серебряное платье, шитые шёлком да серебром туфельки. Надела она быстро это платье и явилась на смотрины.

А сводные её сёстры и мачеха об этом не знали и подумали, что это, должно быть, какая-то чужая королевна – такая красивая была она в своём золотом платье. Им и в голову не приходило, что это Золушка; они думали, что сидит она дома в грязи и выбирает из золы чечевицу.

Вот вышел ей навстречу королевич, взял её за руку и стал с ней танцевать. И не хотел он танцевать ни с какой другой девушкой, всё держал её за руку, и, если кто подходил приглашать её на танец, он говорил:

– Я с ней танцую.

Проплясала она до самого вечера и хотела уже домой возвращаться, а королевич ей и говорит:

– Я пойду тебя проводить. – Ему хотелось узнать, чья это дочка-красавица; но она от него убежала и взобралась на голубятню.

И дожидался королевич до тех пор, пока не пришёл отец, и сказал ему королевич, что какая-то неизвестная девушка взобралась на голубятню. Старик подумал: «А не Золушка ли это?» – и велел принести топор и багор, чтобы разрушить голубятню, но в ней никого не оказалось.

Вернулись родители домой, видят: лежит Золушка в своей посконной рубахе на золе и горит у печки тусклая масляная лампочка.

А дело было так: Золушка быстро выпрыгнула с другой стороны голубятни и побежала к ореховому деревцу, там она сняла своё красивое платье и положила его на могилу; унесла его птица назад, и надела Золушка опять свою серую посконную рубаху и села в кухне на кучу золы.

На другой день, когда пир начался снова и родители и сводные сёстры ушли опять из дому, направилась Золушка к ореховому дереву и молвила так:

– Ты качнися-отряхнися, деревцо,
Кинься златом-серебром ты мне в лицо.

И сбросила ей птица ещё более пышное платье, чем в прошлый раз. И когда явилась она в этом платье на пир, каждый дивился, глядя на её красоту. Королевич ждал её, пока она не пришла, и тотчас взял её за руку и танцевал только с нею одной. Когда к ней подходили другие и приглашали её на танец, он говорил:

– Я с ней танцую.

Вот наступил вечер, и она собралась уходить, и пошёл королевич следом за ней, чтобы посмотреть, в какой дом она войдёт. Но она убежала прямо в сад, который находился за домом. И росло в том саду красивое большое дерево, и висели на нём чудесные груши. Она проворно взобралась на него, как белочка по веткам, а королевич и не заметил, куда она исчезла. Стал он её поджидать, и, когда явился отец, королевич ему говорит:

– От меня убежала неизвестная девушка; мне кажется, что она взобралась на грушу.

Отец подумал: «Уж не Золушка ли это?» – и велел принести топор и срубил дерево, но на нём никого не оказалось. Пришли они в кухню, видят – лежит Золушка, как и в прошлый раз, на золе; как и тогда, она спрыгнула с другой стороны дерева и отдала птице, что прилетела на ореховое дерево, своё прекрасное платье и надела опять серую посконную рубаху.

На третий день, когда родители и сводные сёстры ушли на пир, отправилась Золушка снова на могилу к матери и молвила деревцу:

– Ты качнися-отряхнися, деревцо,
Кинься златом-серебром ты мне в лицо.

И сбросила ей птица платье, такое сияющее и великолепное, какого ещё никогда ни у кого не было; а туфельки были из чистого золота.

Вот явилась она на пир в этом платье, и никто не знал, что и сказать от изумления. Королевич танцевал только с нею одной, а если кто её приглашал, он говорил:

– Я с ней танцую.

Вот наступил вечер, и собралась Золушка уходить; и хотелось королевичу её проводить, но она так ловко от него ускользнула, что он даже этого и не заметил. Но придумал королевич хитрость: он велел вымазать всю лестницу смолой; и когда она от него убегала, то туфелька с её левой ноги осталась на одной из ступенек. Королевич поднял эту туфельку, и была она такая маленькая и нарядная и вся из чистого золота.

На другое утро пошёл королевич с той туфелькой к отцу Золушки и говорит:

– Моей женой будет только та, на чью ногу придётся эта золотая туфелька.

Обрадовались обе сестры – ноги у них были очень красивые. Старшая отправилась в комнату, чтобы примерить туфельку, и мать была тоже с нею. Но никак не могла она натянуть туфельку на ногу: мешал большой палец, и туфелька оказалась ей мала.

Натянув с трудом туфельку и закусив губы от боли, вышла девушка к королевичу. И взял он её себе в невесты, посадил на коня и уехал с нею.

Но надо было им проезжать мимо могилы, а сидело там два голубка на ореховом деревце, и запели они:

– Погляди-ка, посмотри,
А башмак-то весь в крови,
Башмачок, как видно, тесный,
Дома ждёт тебя невеста.

Посмотрел королевич на её ногу, видит – кровь из неё течёт. Повернул он назад коня, привёз самозваную невесту домой и сказал, что это невеста не настоящая – пускай, мол, наденет туфельку другая сестра.

Пошла та в комнату, стала примерять, влезли пальцы в туфельку, а пятка оказалась слишком большая.

Но девушка всунула с трудом ногу в туфельку, закусила губы от боли и вышла к королевичу. И взял он её себе в невесты, посадил на коня и уехал с ней.

Но проезжали они мимо орехового деревца, а сидело на нём два голубка, и они запели:

– Погляди-ка, посмотри,
А башмак-то весь в крови,
Башмачок, как видно, тесный,
Дома ждёт тебя невеста.

Глянул он на её ногу, видит – кровь течёт из туфельки, и белые чулки совсем красные стали. Повернул он коня и привёз самозваную невесту назад в её дом.

– И эта тоже не настоящая, – сказал он, – нет ли у вас ещё дочери?

– Да вот, – сказал отец, – осталась от покойной моей жены маленькая, несмышлёная Золушка – да куда уж ей быть невестой!

Но королевич попросил, чтоб её привели к нему; а мачеха и говорит:

– Да нет, она такая грязная, ей нельзя никому и на глаза показываться.

Но королевич захотел во что бы то ни стало её увидеть; и пришлось привести к нему Золушку. И вот умыла она сначала руки и лицо, потом вышла к королевичу, склонилась перед ним, и он подал ей золотую туфельку. Села она на скамейку, сняла с ноги свой тяжёлый деревянный башмак и надела туфельку, и пришлась она ей как раз впору. Вот встала она, посмотрел королевич ей в лицо и узнал в ней ту самую красавицу девушку, с которой он танцевал, и он воскликнул:

– Вот это и есть настоящая моя невеста!

Испугались мачеха и сводные сёстры, побледнели от злости; а он взял Золушку, посадил на коня и ускакал с ней.

Когда проезжали они мимо орехового деревца, молвили два белых голубка:

– Оглянися, посмотри,
В башмачке-то нет крови,
Башмачок, видать, не тесный,
Вот она – твоя невеста.