#1917: Человек из раньшего времени. Библиотека «Проекта 1917»

Она хитро улыбнулась.

– Ничего. А что ты предложишь ему взамен?

– Я лучше предложу тебе.

– Итак, я жду…

– Например, еще один забег. Моя резвая лошадка.

– Это достойная цена… – впиваясь в его губы своими, она повалила студента на перину, уже насквозь мокрую от их пота. Кажется, сегодня ему предстояло дорого заплатить за свои игры с дамами.

За окном все таяло, текло и капало. Последние злые стужи и вьюги подходили к концу, уступая дорогу новой весне, с которой как всегда связываются надежды и чаяния, которой посвящаются мечтания и сны. Лиза Светлицкая выпорхнула из ворот гимназии в сопровождении подруги – рыжей Варьки Филоновой. Глядя на них издалека, Иван Андреевич подумал: «И чего она с ней проводит столько времени? Такая разница во внешностях…» И тут же сам себе ответил: «Наверное именно поэтому. Чтобы виднее было красоту». А уж эту красоту он сейчас только и видел, стоя невдалеке от входа, у дерева, и не в силах отвести глаз от своей юной возлюбленной. Девушки на его глазах о чем-то перешептывались и то и дело кидали в его сторону заговорщицкие взгляды. Он лишь смущенно отворачивался, догадываясь о предмете их беседы.

– Как? Все настолько серьезно, что он уже и сюда пришел? – Варька не скрывала своего любопытства, граничащего с легкой завистью.

– Право, я и сама не ожидала. Но после вчерашнего объяснения, полагаю, все сильно изменится.

– А как же твои родители?

– Они не против. Надобно только достичь мне совершеннолетия, но ведь ты знаешь, что помолвка может состояться и сейчас, а до полного взросления мне осталось недолго…

– Не ожидала такого от твоего строгого папеньки.

– Почему же? Иван Андреич из хорошей семьи и репутация у него…

– Как же он расстанется с любимой дочкой? – в голосе Варвары слышались нотки ехидства, издевательства и зависти, а этого Лиза не терпела.

– Да ну тебя, – отмахнулась она от нее как от назойливой мухи и поспешила в сторону Ивана Андреевича. Он поцеловал ее ручку и они под руку пошли в направлении Выборгской стороны. Варвара шла за ними до угла, а потом еще долго провожала завистливым и влюбленным взглядом их удаляющуюся пару…

– Вы набрались смелости прийти сюда…

– Во-первых, думаю, что после вчерашнего можно уже и на ты. А во-вторых, не вижу ничего предосудительного в том, чтобы проводить свою ученицу до дома.

– Проводить и только? – заулыбалась Лиза.

– И только… Ну и поговорить, конечно.

– А о чем?

– О чем ты хочешь?

– Я все не могу забыть того нашего разговора, что мы начали на балу у градоначальника. О терроризме.

– Мне кажется, ты не позволительно много для юной девушки уделяешь места в беседах и мыслях своих этому вопросу. Ты не находишь?

– Возможно, но я вижу в тебе интересного собеседника, способного удовлетворить мой интерес.

– Так что тебя конкретно интересует?

– Меня интересует чего же собственно хотят террористы?

– Полагаю, что тебе это известно – выборности представительных органов, ограничения власти царя, реформ, отмены частной собственности на землю и на средства производства…

– Это об этом пишет Карл Маркс?

– Именно. Это в своей самой фундаментальной работе, «Капитал». А еще им выпущен еще в 1848 году «Манифест коммунистической партии». Так вот там сказано о том, что во всяком эксплуататорском обществе – такое как наше или германское, неважно – власть не позволит этим идеям свободно развиваться и тем более преобладать в общественном сознании. Пример того – наша революция 1825 года, а вернее, ее неудачная попытка, революции 1848 года в Польше и Парижская коммуна 1871 года. Потому и выбирает отечественный сторонник Маркса сугубо силовой, террористический путь достижения своих целей.

– Но разве цель оправдывает средства? Разве террор не является источником гибели того же народа, о благополучии которого, как ты говоришь, заботится «Народная воля». Разве мало случайных людей, безвинных жертв погибло во время покушения на Александра и других террористических актов?

– Немало. Но это не повод избирать другую модель поведения.

– Почему? Мы ведь только недавно беседовали с тобой о Лорис-Меликове и о том реформаторском пути, который он предлагал в качестве основного для России?

– И закончили, если помнишь, на том, что все предлагаемые им реформы были не более чем очковтирательством, ничего конкретного он не сделал, разве что пара каких-нибудь выспренних шагов, чтобы только замазать глаза народу. Вся эта его игра в реформы – не более, чем игра, для отвода глаз и подавления сопротивления оппозиции.

– И поэтому остается только террористический путь?

– Исключительно. С одной поправкой. До недавнего времени и «Народная воля», и «Черный передел», и прочие организации говорили о необходимости терактов повальных и огульных – с целью полной дестабилизации позиций действующей власти на всех фронтах и по всем направлениям. То есть убивать и станового пристава, и станционного смотрителя, и чиновника канцелярии градоначальства, и шефа жандармского управления – и все только потому что каждый из них на своем месте занимает определенную ступень выстроенной царем иерархии. Каждый выполняет определенную функцию, являясь своего рода винтиком, деталью общего механизма, поворачиваемого по воле императора. Иными словами, «кто не с нами – тот против нас». Я же вижу выход в ином. Убивать такими масштабами и в таком количестве, чтобы твою организацию – не то что не достигшую цели, а вообще смутно ее видящую в этом кровавом потоке – всецело объявили вне закона и тем самым спровоцировать нанесение революционному движению удара со стороны властей, который может оказаться роковым – по-моему, глупо. Жертвами террора может стать даже не каждый чиновник и не каждый жандарм, и не каждый полицмейстер. Его жертвами должны становиться исключительно высшие должностные лица – министры, депутаты, государь в конце концов. Вот тогда терроризм станет показывать не только свое истинное лицо действующей власти, но и свои истинные идеалы, которые сосредотачиваются не на том, чтобы расширить путем запугивая численный состав той или иной партии или ячейки, а на том, чтобы улучшить жизнь народа, противопоставляя его существование тому роскошному образу жизни, что в это самое время ведут за его счет сидящие на его шее чиновники.

– Любопытно… – Лиза задумалась. По глазам ее было видно, что она понимает, о чем речь. Такого понимания Бубецкой явно не ожидал от девушки ее круга – и в очередной раз благодаря этому понял, что она является скорее исключением, чем правилом. Это немало порадовало его – он не ошибся в выборе. – А кто-нибудь еще думает так же, как ты?

Он видел, что она боялась озвучить вопрос так, как он давно уже сформировался у нее в голове. И потому не стал форсировать.

– Да. И если ты захочешь, я познакомлю тебя с такими людьми.

– Очень хочу, – глаза ее загорелись.

– Это замечательно, и я обещаю выполнить твою просьбу, но позже. А пока мы подошли к дому, и тебе пора – родители ждут.

– Когда же мы увидимся?

– Если ты забыла, урок сегодня вечером.

– Тогда я буду с нетерпением ждать тебя.

– И я… До скорой встречи.

Пьер был немало удивлен ранним приглашением княгини Каменецкой – обычно они никогда не встречались кряду два дня, но сегодня она прислала к нему мальчишку с запиской, в которой было сказано, что она ждет его через два часа в том же номере, который уже снят на имя господина и госпожи Иваницких. Червоточина сомнения и страха закралась внутрь него – накануне вечером они вновь виделись с Аней и были в иллюзионе, а после он пригласил ее ужинать в «Яръ». Не могла ли Мари видеть их и там? Господи, и дался ему этот «Яр» – ведь еще в канун того подумалось ему, что там может произойти нежелательная встреча. Так нежелательна она особенно теперь, когда Каменецкая нужна ему, и когда любая склока с ней может негативно отразиться на деле, что всегда было для Пьера превыше всего. Может, вовсе не ехать? Если она обо всем догадалась или снова видела их с Аней вместе, то на этот раз отпереться уж точно не удастся. Тогда уж и разговорами делу не поможешь, и постелью – что может быть страшнее обиженной женщины?! Поразмыслив немного, Шевырев все же взял себя в руки и немного приободрился. Ну когда он проигрывал в этой борьбе, где оппонентом его являлась женщина?! Не знала история такого случая! Так что, chevalier, побольше уверенности в себе и в бой. Прятать голову в песок – не в его правилах.

Скрепя сердце, отправился Пьер на очередную встречу, предвкушая малоприятные повороты в течении реки. Предчувствие не подвело его.

Мария Андреевна ожидала его при входе в нумер при полном параде. Его попытка поцеловать спутницу успехом не увенчалась – она отстранилась от него, он почувствовал, что от нее веет уже не холодком – холодом.

– Как прикажешь это понимать?

– Что именно?

– Брось прикидываться! Ты меня прекрасно понимаешь! Если помнишь, в начале отношений я сразу поставила условие, что уйти от мужа я не могу, и не потому, что не хочу, а потому, что связана обстоятельствами, главное из которых – дети. Я не хочу, чтобы он оставил меня и их без содержания. Я не хочу возвращаться в Саратов, где было захудалое именье моего батюшки. Я не хочу и не могу изменить свою жизнь еще и потому, что мне, в отличие от тебя, важное мнение света, окружающего меня общества. Даже если я брошу его – куда мне деваться потом? Делить с тобой радости студенческого быта? Полагаю, что в данном случае счастливы не будем ни ты, ни я. И тебя кажется тогда все устроило. Я ошибаюсь?