Кончина. Киноповесть о тюрьме без вымысла

Обнимаются. Пьяный, шатаясь, уходит. Михалков смотрит ему вслед с радостью, Иваныч – все с тем же омерзением.

Михалков. Ништяк ему, он на воле.

Иваныч. Обоссался походу.

Михалков. Зато на воле.

Иваныч. Не боись, скоро заедет.

Михалков. Думаешь?

Иваныч. 15 лет работаю, тут и думать нехер. Если тянет в дом родной, – значит, скоро вернется. Ты прикинь, ты ему больше бабла не дашь, а бухать пипец как охота, а? А? Подломит кого-нибудь и опять сюда, вот увидишь.

Со стороны за всей этой сценой наблюдает стоящий возле автокрана Коля. Зрелище вызывает у него улыбку. Он оборачивается назад.

Сцена 22

По уже знакомой зрителю авеню все так же пьяно шатаясь идет Кулаков. В карманах у него телефоны, в которые он бубнит свое извечное «Перезвони». Под нос себе опять бормочет:

Кулаков. Вот мля. Совсем офуели… Я за них возьмусь – мало не покажется. Собаки… Перезвони… И ты перезвони… Все перезвоните!

Иваныч и Михалков смотрят в его сторону. Кулаков приближается к стройке. Останавливается у задней ее стены, выложенной кирпичом, долго смотрит на нее.

Кулаков. Это что за фуйня?

К нему подбегает Женек.

Женек. Стена, Федор Кузьмич.

Кулаков. Без тебя вижу, что не хер в говне. Вы откуда этот кирпич брали?

Женек. Вон из той кучи.

Кулаков. Зачем?

Женек. Вы ж сами сказали оттуда брать.

Кулаков. Мозги мне не трахай. На эту стену новый кирпич завтра привезут. А ту кучу я продавать приготовил.

Женек. И че делать?

Кулаков (громко). Разбирать, йопт!

Женек. А новый кирпич хуже будет?

Кулаков. Не понял?

Женек. Ну может, проще его загнать, чтоб стенку не трогать. Неделю выкладывали, а?

Кулаков. Хуле вам еще делать? Скажут – будешь ложИть, скажут – разбирать. Вот и разбирай давай!

Иваныч (громко). Давай-давай! Айда, мужики, стену долбить!

В течение нескольких секунд собирается толпа в жилетах, которая начинает кувалдами крушить стену. В воздухе поднимаются клубы пыли. Кулаков смотрит на это с воодушевлением. К нему подходит Коля.

Коля. Федор Кузьмич?

Кулаков. А?

Коля. Ведь разнесут же стену?

Кулаков. Ну и хуле? Зато работают!

Коля. Так вам же целые кирпичи нужны!

Кулаков (задумывается). Не выясняй!

К нему подбегает Сафронов и вновь уводит в свою будку, где он вчера пил.

Сцена 23

Михалков подходит к окну пульта шлагбаума. Окно открывается.

Михалков. Мля, пипец, Сафрон сам с Кулаковым бухает, а сам с утра на выговор въебался.

Голос из окна. Ну и фуй ему теперь, а не УДО.

Михалков. Думаешь, друган не поможет?

Голос. А Сафрон уйдет, кто ему наливать будет?

Михалков (чешет затылок). Ну да…

Голос. Соображать надо… О, смотри, Курендюк!

Михалков оборачивается и смотрит на шлагбаум.

Сцена 24

Со стороны шлагбаума мизансцену окидывает взглядом Курендюк – тот, который вчера вечером устраивал здесь дебош. Сегодня одет он значительно хуже, а настроение у него значительно менее экспрессивное.

Курендюк (себе под нос). Мля, ненавижу.

Осужденные, видя его, начинают показывать пальцем, смеяться и улюлюкать. Иваныч присоединяется к ним.

Крик из толпы. Смотри, Курендюк из отпуска вернулся. Индюк! Петух!

Курендюк с видимым неудовольствием подходит к Иванычу.