Песчаные черви Дюны

– Для того чтобы думать, не нужна исходная память! Ты же можешь сам думать.

– Ребенок готов, – сказала одна из врачей, перебив раввина. – Его пора извлекать. – Она нетерпеливо обратилась к старику: – Позволь нам заняться нашим делом, иначе можно будет навредить и чану.

Издав негодующий возглас, раввин принялся протискиваться к выходу из родильного бокса. Юэ остался, продолжая наблюдать.

Одна из врачей пережала пуповину. Другая доктор перерезала пурпурно-красный шнурок, вытерла и подняла над головой маленькую Алию. Ребенок издал громкий пронзительный крик, словно Алие уже давно не терпелось родиться на свет. Джессика вздохнула с облегчением, услышав этот совершенно нормальный крик, ибо исходная Алия, как было записано в архивных документах, с самого рождения смотрела на мир глазами взрослого человека. Крик этого ребенка был, наоборот, во всех отношениях нормальным. Но Алия быстро замолкла.

Одна из акушерок занималась опавшим аксолотлевым чаном, а вторая пеленала ребенка и заворачивала его в одеяло. Повинуясь инстинктивному безотчетному чувству, Джессика едва не протянула руку, чтобы прикоснуться к ребенку, но сдержалась усилием воли. Неужели Алия сейчас заговорит, высказывая речения персонажей Другой Памяти? Но нет, ребенок обвел комнату, ни на чем не фиксируя взгляд, как и положено здоровому новорожденному.

Об Алие будут заботиться другие, таков обычай Ордена Бинэ Гессерит. Дети воспитываются в коллективе. Первая Джессика тоже родилась и воспитывалась под присмотром селекционных наставниц и никогда не знала своей биологической матери. Настоящих матерей не было и ни у одного из гхола, родившихся на борту корабля-невидимки. Новую дочку будут воспитывать сообща в импровизированном обществе в окружении, скорее, научного любопытства, нежели настоящей любви.

– Какая у нас здесь странная семейка, – прошептала Джессика.

Люди неспособны к абсолютной точности. Несмотря на все знания и опыт, извлеченные нами из знакомства с бесчисленными «послами» лицеделов, мы до сих пор беспомощны перед этой удручающей запутанной картиной. Тем не менее даже неточные свидетельства человеческой истории позволяют проникнуть в заблуждения человечества.

    Эразм.
    Записки и анализ, запасник № 242

Несмотря на многолетние усилия, мыслящим машинам так и не удалось до сих пор захватить корабль-невидимку и его драгоценный груз. Но это не остановило всемирный компьютерный разум. Он отправил свой огромный флот уничтожать все остальное человечество.

Дункану Айдахо по-прежнему удавалось ускользать от тахионной сети, которую Омниус и Эразм время от времени выбрасывали в мировое пространство, стараясь запутать в ней желанную добычу. Маскирующее устройство корабля-невидимки было таково, что обычно он был абсолютно неуловим, но иногда его было видно, как неясную тень сквозь густой кустарник. Поначалу охота казалось вызовом, добавляющим жизни разнообразия, но всемирный разум постепенно начал терять терпение и выходить из себя.

– Ты опять потерял корабль, – гремел Омниус со стен центрального, похожего на храм здания в технологической столице Синхронизированных Миров.

– Неточность высказывания. Чтобы потерять, я должен сначала его найти. – Эразм постарался придать голосу беззаботность, а лицу беспечное выражение, играя кожей из текучего металла. Независимый робот сбросил личину добродушной старухи, приняв более привычный облик серебристо-стального робота.

Как согнувшиеся древесные стволы, металлические столбы склонились над Эразмом, образовав купол внутри центрального зала машинного храма. На гладкой обшивке колонн плясали фотоны, заливая ярким светом помещение новой лаборатории. Здесь был даже установлен странный фонтан, в чаше которого пузырилась яркая раскаленная лава – бесполезная декорация, но независимый робот частенько давал себе волю и, расслабившись, потакал чувству прекрасного.

– Прояви терпение. Вспомни математическую проекцию. Все давно и надежно предопределено.

– Твои математические проекции могут оказаться обычным мифом, как и любое пророчество. Откуда я могу знать, что они верны?

– Потому что я сказал тебе, что они верны.

После отправки машинного флота давно предсказанный Крализек наконец начался. Крализек… Армагеддон… Битва в конце Вселенной… Рагнарок… Азрафел… Конец Времен… Облако Тьмы. Настало время фундаментальных перемен, вся Вселенная теперь перевернется, изменив ось своего космического вращения. Человеческие легенды предсказывали это катастрофическое событие еще на заре цивилизации. В самом деле, человечество уже прошло через целый ряд таких катаклизмов: Батлерианский джихад, джихад Пола Муад’Диба, правление Тирана Лето II. Манипулируя компьютерными проекциями и создав тем самым ожидания в электронном мозге Омниуса, Эразм смог запустить события, каковые должны будут стать началом следующего фундаментального переворота. Пророчество и реальность – порядок вещей не имел в данном случае никакого значения.

Как стрела, все невероятно сложные вычисления Эразма, обработавшего триллионы данных с помощью невероятно хитроумных математических методик, указывали на одну конечную точку: последний Квизац Хадерач – кто бы он ни был – определит течение и исход Крализека. Проекции также указывали на то, что Квизац Хадерач находится на борту корабля-невидимки, поэтому Омниус, естественно, желал, чтобы эта сила участвовала в решающей схватке на его стороне. Следовательно, мыслящим машинам надо было во что бы то ни стало захватить корабль. Тот, кто овладеет Квизац Хадерачем, победит.

Эразм не очень отчетливо представлял себе, что сможет сделать сверхчеловек, когда будет найден и пойман. Хотя независимый робот очень долго и прилежно учился у людей, он все же так и остался роботом, мыслящей машиной, а Квизац Хадерач ею не был. Новые лицеделы, которые уже давно инфильтрировали человечество, как злокачественная опухоль, обеспечивали, правда, синхронизированный мир очень ценной информацией, так как лицеделы занимали промежуточное положение между людьми и роботами, будучи гибридными биологическими машинами. Эразм и Омниус усвоили от лицеделов так много конкретных человеческих жизней, что иногда забывали, кто они на самом деле. Прежние Мастера-тлейлаксу едва ли могли предвидеть значение того, что они сотворили.

Независимый робот отлично понимал, что должен во что бы то ни стало держать в узде Омниуса.

– У нас есть еще время. Тебе надо еще завоевать галактику, прежде чем нам понадобится Квизац Хадерач, находящийся ныне на борту корабля.

– Я рад, что не стал ждать, пока твои усилия увенчаются успехом.

В течение столетий Омниус строил и создавал свою непобедимую армию. Оснащенные традиционными, но весьма эффективными двигателями, миллионы кораблей Омниуса неслись по просторам космоса, по очереди покоряя одну звездную систему за другой. Всемирный разум мог бы воспользоваться и суррогатной математической навигационной системой, которую лицеделы «подарили» Космической Гильдии, но один из элементов технологии Хольцмана оставался весьма расплывчатым для мозга всемирного разума. Требовалось что-то неуловимое, что-то чисто человеческое, для того чтобы перемещаться в свернутом пространстве, непонятный «порыв веры». Всемирный разум никогда не признался бы в том, что эта причудливая технология заставляет его… да-да! Нервничать!

После стремительной череды мелких стычек вал боевых кораблей всемирного разума быстро уничтожил пограничные форпосты, основанные людьми. Летевшие в авангарде мелкие «шмели» обнаруживали населенные планеты и заражали людей микробами, специально для этого выведенными Эразмом; к тому моменту, когда к такой планете приближался военный флот машин, боевые действия были уже, как правило, не нужны, так как население вымирало само. Но и исход отдельных сражений, даже столкновений с изолированными группами Досточтимых Матрон, был фактически предрешен.

Для того чтобы чем-нибудь себя занять, независимый робот анализировал поступавшие в его мозг потоки данных. Этот процесс всегда доставлял ему большое удовольствие. Перед глазами жужжал наблюдательный «глаз» Омниуса, и Эразм отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.

– Омниус, если ты разрешишь мне сосредоточиться, то я, может быть, отыщу способ ускорить уничтожение человечества.

– Откуда мне знать, не ошибешься ли ты и на этот раз?

– Но ты же уверен в моих способностях.

Наблюдательная камера отлетела прочь.

По мере того как машинный флот сокрушал одну человеческую цивилизацию за другой, Эразм порождал все новые и новые инструкции для сил вторжения. Пока люди корчились в мучениях, захлебывались в собственной рвоте и истекали кровью, машины грабили базы данных, собрания записей, архивы и библиотеки. Это было совсем не то, что можно было почерпнуть из разрозненных жизней людей, личину которых надевали на себя лицеделы.

Воспринимая поток свежих данных, Эразм снова позволил себе роскошь вообразить себя ученым, каким он был так много лет. Смыслом его существования, его бытия всегда было постижение научной истины. Сейчас поток данных был обильнее, чем когда-либо. Эразм был просто счастлив обладать таким невероятным объемом свежей информации, его изголодавшийся разум набросился на эту грубую и необработанную, но такую здоровую пищу, как стая отощавших волков на кровоточащее мясо.

После того как люди, как им казалось, окончательно уничтожили мыслящих машин, этот плодовитый биологический вид невероятно размножился, люди создавали цивилизации и разрушали их. Эразм был страшно заинтригован тем, как после Битвы при Коррине семейство Батлер основало Империю и под именем Коррино правило ею на протяжении десяти тысяч лет, если не считать нескольких коротких междуцарствий. И все это только для того, чтобы потом династия была свергнута неким фанатичным вождем по имени Муад’Диб.

Пол Атрейдес. Это был первый Квизац Хадерач.

Но более фундаментальные преобразования были, однако, совершены его сыном, Лето II, названного Богом-Императором или Тираном. Это был еще один Квизац Хадерач – уникальный гибрид человека и песчаного червя, правивший три с половиной тысячи лет. После его убийства единая человеческая цивилизация рассыпалась. Разлетевшиеся в самые дальние уголки Вселенной во время Рассеяния, люди закалялись в нужде и суровых лишениях, до тех пор пока худшая часть человечества – Досточтимые Матроны – не вторглась в расцветавшую машинную империю…

Появилась другая наблюдательная камера и принялась просматривать данные, которые в это время прочитывал Эразм. От всех стен раздался громоподобный голос Омниуса:

– Я нахожу их противоречия – в том виде, как они здесь представлены – весьма прискорбными.

– Прискорбными – да, возможно, но они очаровывают. – Эразм отвлекся от исторических файлов. – Их история наглядно показывает, как они смотрели на самих себя и на окружавшую их Вселенную. Очевидно, что людям нужен человек, который единолично смог бы взять в свои руки бразды правления.

Почему важна религия? Потому что одна только логика неспособна подвигнуть человека на великие жертвы. При достаточном религиозном пыле люди бросаются преодолевать немыслимые препятствия и сражаться с неизмеримо более сильным врагом, и почитают это своим благословением.

    Миссионария Протектива.
    Начальное руководство

Двое рабочих-мужчин появились в дверях обставленного с нарочитой строгостью рабочего кабинета Мурбеллы в тот момент, когда там шло напряженное совещание. С помощью подвесок рабочие внесли в кабинет большого неподвижного робота.

– Командующая Мать? Вы просили принести сюда этот предмет.

Боевая машина была изготовлена из синего и черного металла, укреплена массивными распорками и листовой броней. Коническая голова – покрыта сенсорами и автоматическими прицелами, четыре конечности, каждая из которых приводилась в движение отдельным двигателем, была обвита кабелями и усилена разного рода оружием. Поврежденный во время недавней стычки боевой робот был покрыт полосами вытекшей смазки в тех местах, где из бластеров были вырваны управлявшие ими процессоры. Этот робот был выключен, мертв, разбит. Но даже в таком виде он мог стать сюжетом кошмарного сновидения.

Советницы Мурбеллы замолкли, забыв об обсуждении и споре, уставившись на большую машину. Все собравшиеся здесь женщины были одеты в простую черную форму, по которой невозможно было судить, из какого сообщества происходит ее владелица – из Досточтимых Матрон или из Бинэ Гессерит.

Мурбелла сделала знак явно трусившим рабочим.

– Внесите его в кабинет и поставьте здесь, чтобы мы могли видеть его всякий раз, когда говорим о Враге. Эта машина будет напоминать нам о противнике, с которым нам скоро придется иметь дело.

Несмотря на то что его несли на подвесках, рабочие изрядно попотели, прежде чем установили робота в указанное место. Мурбелла встала, подошла к боевой машине и вызывающе посмотрела в ее тусклые оптические сенсоры, а потом с гордостью взглянула на свою дочь:

– Баши Айдахо взяла этот трофей в битве за Дювалль.

– Его надо отправить на металлолом. Или выстрелить в космос, – сказала Кирия, резкая женщина, бывшая Досточтимая Матрона. – Что, если в нем заложена программа пассивного шпионажа?