Мифы Ктулху. Порча и другие повести

В Стилуотере мы застали констебля конной полиции, который как раз собирался назад в Еловую Долину. Он приехал в пустой город специально для того, чтобы проверить историю пожилых золотоискателей. Полицейский представился как констебль Макколей и показал нам город, который возвели когда-то из массивных бревен.

Были здесь и магазины, и жилые дома, и даже обветшалый «салун» на главной улице. За фасадами зданий прятались постройки более скромного вида. Теперь же главная улица заросла травой, которая пробивалась даже сквозь слой снега. В отсутствие обитателей даже самые прочные дома с годами пришли в негодность. Менее стойкие постройки и сараи во втором ряду стояли, накренившись вбок, как пьяные. Прогнившие дверные косяки с облупившейся краской при малейшем прикосновении грозили рухнуть, увлекая за собой в снег все шаткое сооружение. Кое-где в домах оставались целые окна, однако большинство рам давно перекосилось, так что по большей части в них торчали лишь острые осколки стекла, напоминающие черные оскалившиеся пасти с острыми зубами. Тут и там на морозном ветру колыхались грязные, прогнившие обрывки оконных занавесок. И хотя день был довольно солнечным, атмосфера в Стилуотере стояла сумрачная. Чувствовалось, что в этом городе-призраке явно не все ладно, что затаилась в нем некая угроза, которая словно накинула на него черный плащ.

В целом, хотя и прошло уже двадцать лет, как жители города загадочным образом исчезли, он приходил в упадок слишком уж быстро, точно некие темные силы стремились вернуть это место в исходный вид. На главной улице уже выросли деревья, а на подоконниках, вдоль фасадов и в черных провалах, где прогнившие доски нижних этажей вывалились на улицу, пробивалась трава.

Миссис Бриджмен словно ничего этого и не замечала – лишь то, что ее сына в городе больше нет… Да и был ли он здесь вообще?

В самом большом из сохранившихся зданий, таверне, которой повезло в борьбе с упадком чуть больше других, мы сварили кофе и разогрели суп. Быстро обнаружились признаки того, что до нас здесь уже кто-то успел побывать: в одной из комнат на полу валялись пустые бутылки и банки, явно опустошенные совсем недавно. Этот мусор плюс черные следы огня, разведенного в углу, однозначно свидетельствовали о том, что зданием воспользовалась группа из нескольких человек, о чьем присутствии доложили золотоискатели.

Полицейский заметил, что тут ужасно холодно, и после его слов мне показалось, будто внутри таверны действительно стало еще холоднее (хотя здесь должно было быть пусть не намного, но все-таки теплее, чем на улице). Я уже хотел озвучить мою мысль, как миссис Бриджмен внезапно побледнела, отставила кружку с кофе и поднялась со своего шаткого стула.

Она посмотрела сначала на меня – странным, пронзительным взглядом, – затем на констебля Макколея.

– Мой мальчик был здесь! – резко и очень уверенно сказала она. – Кирби был здесь!

Констебль пристально посмотрел на нее, затем изучающим взглядом обвел комнату.

– Что подсказало вам такую мысль, миссис Бриджмен?

Женщина отвернулась и какое-то время молчала. Казалось, она прислушивалась к какому-то далекому звуку.

– Неужели вы не слышите?

Констебль Макколей покосился в мою сторону и нахмурился. В комнате воцарилась тишина.

– Что я должен слышать, миссис Бриджмен? О чем вы?

– Ветер! – ответила она, глядя куда-то в пустое пространство. – Ветер, который дует между мирами!

Спустя полчаса мы были вновь готовы двигаться дальше. Перед этим полицейский отвел меня в сторону и поинтересовался, не разумнее ли будет отменить поиски, учитывая состояние миссис Бриджмен. По его мнению, она была слегка не в себе. Что ж, вполне возможно. Если хотя бы часть того, что рассказал мне судья, соответствовала истине, у бедной женщины имелся не один повод слегка подвинуться рассудком. Однако поскольку на тот момент настоящий предмет ее волнений был мне неизвестен, я выбросил из головы все эти странности. Я рассказал полицейскому про ее отношения с сыном, которые, на мой взгляд, со стороны миссис Бриджмен отличались какой-то патологической озабоченностью. По правде сказать, у меня и впрямь сложилось такое впечатление, – но это не объясняло еще одной вещи.

Я не стал говорить о ней полицейскому. Во-первых, это его не касалось, а во-вторых, мне меньше всего хотелось, чтобы он и меня счел «слегка не в себе». Дело было вот в чем: в полуразвалившейся таверне – когда миссис Бриджмен спросила: «Неужели вы не слышите?» – я действительно кое-что услышал. В ту минуту я запустил руку в карман парки за пачкой сигарет. Однако пальцы нащупали странный медальон, от которого исходил холод. Я почувствовал прилив странной энергии, словно электрическая «щекотка» мгновенно обострила все мои чувства. Ощутив холод межзвездного пространства, я носом уловил, как и во сне, запах неизвестных миров; на считаные мгновения передо мной открылись головокружительные горизонты, и невероятные эоны, мерцая, проносились мимо… Я тоже услышал этот ветер – осмысленное завывание, доносящееся откуда-то из-за пределов известной нам вселенной.

Видение длилось считаные доли секунды, и позднее я в мыслях не возвращался к нему. Несомненно, стоило мне потрогать медальон, как в мозгу тотчас ожили отголоски того сна, что столь глубоко запал в мою душу. Это было единственное убедительное объяснение…

* * *

По моим подсчетам, к пяти часам пополудни мы находились где-то в пятидесяти милях к северу от Стилуотера. Именно здесь, с подветренной стороны невысокого холма, густо поросшего изнывающим от снега хвойным лесом, миссис Бриджмен решила устроить ночлег. Подморозило, и снег успел покрыться тонкой хрустящей коркой. Под сосной, чьи ветви образовывали нечто вроде шалаша, я поставил две крошечные палатки, затем развел огонь и приготовил ужин.

Я решил, что наступил подходящий момент тактично расспросить миссис Бриджмен о кое-каких местах ее рассказа, которые оставались мне неизвестны. Но тут, словно мне и без того не хватало загадок и тайн, случилось нечто, отчего в моей памяти всплыли слова судьи.

Мы закончили ужин, и я приготовил свою палатку ко сну – разложил спальный мешок и подгреб снега к стенкам, чтобы ночью не поддувало. Я предложил помощь и моей спутнице, но она сказала, что позаботится о себе сама. Ей, дескать, хотелось «глотка свежего воздуха». Уже одной этой фразы хватило, чтобы меня озадачить (воздух и без того был более чем свеж!), но в дополнение к ней миссис Бриджмен сбросила парку и осталась стоять в одном свитере и брюках, после чего шагнула из-под низко нависших ветвей в холод наступающей ночи.

Я сидел, укутанный в теплую парку, и, дрожа, наблюдал за ней из нашего импровизированного укрытия. Примерно с полчаса она бродила туда-сюда по снегу, время от времени поднимая глаза к небу, а затем вновь устремляла взгляд в наступающую темноту. Неожиданно до меня дошло, что я вот-вот окоченею, так и не дождавшись, пока миссис Бриджмен вернется в лагерь. Поэтому я встал и, взяв вторую парку, на негнущихся ногах подошел к женщине. Наверное, думалось мне, она уже почти оцепенела от холода. Ругая себя за равнодушие, я шагнул к моей спутнице и набросил ей на плечи парку. Представляете мое изумление, когда она обернулась ко мне и одарила меня непонимающим взглядом. Похоже, миссис Бриджмен совсем не замечала холода, и мой заботливый жест ее несказанно удивил.

Однако в этот момент до нее, по-видимому, дошло, что к ночи ударил мороз. Упрекнув меня за то, как я легко одет, женщина поспешила вместе со мной к бивуаку. Здесь она быстро вскипятила воды и сварила кофе. Правда, сама она не сделала и глотка этого бодрящего, согревающего напитка. Я же был настолько поражен ее нечувствительностью к холоду, что от растерянности тут же позабыл все вопросы, которые намеревался задать. Поскольку миссис Бриджмен наконец-то решила расположиться на ночлег, а в моей палатке уже стыл теплый спальный мешок, я просто допил кофе, выключил походную горелку и отправился к себе.

Неожиданно меня сморила усталость, и последним, что запомнилось мне, прежде чем я провалился в сон, был клочок неба, видневшийся сквозь ветви, а на нем россыпь мерцающих звезд. Судя по всему, эта картина и окрасила мои сновидения в характерные тона. Звезды снились мне всю ночь – правда, грезы эти оказались не из приятных. Звезды, которые я видел во сне, светились разумом и составляли пары, словно глаза; они светились красным светом на фоне шевелящейся черноты, которая почему-то наводила на неприятную мысль, что за всем этим кроется нечто огромное и ужасное…

За завтраком – бутерброды с сыром и помидорами, которые мы запивали сначала кофе, а затем фруктовым соком, – я вскользь упомянул о нечувствительности миссис Бриджмен к холоду. Она подозрительно посмотрела на меня и сказала:

– Уж поверьте, мистер Лотон, я бы, не раздумывая, отдала все, что у меня есть, лишь бы хоть на мгновение ощутить холод. Это… болезнь, чрезвычайно редкая болезнь, которую я подхватила здесь, на севере. Она проявила себя также и в…

– Кирби? – предположил я.

– Да. – Она вновь посмотрела на меня, на этот раз пристальнее. – И что же поведал вам обо мне судья Эндрюс?

Ее слова застали меня врасплох, и я не сумел скрыть своей растерянности.

– О том, как… как погиб ваш муж и…

– Что он рассказал о моем сыне?

– Почти ничего. Видите ли, миссис Бриджмен, судья не из числа любителей сплетен…

– А вам кажется, что ему было о чем посплетничать?

Неожиданно она разозлилась на меня.

– Мне известно лишь одно: что сейчас я здесь, с вами, помогаю одинокой женщине найти ее сына; не задавая лишних вопросов, повинуюсь ее внутреннему голосу и всем ее причудам, и это лишь потому, что не смог отказать в любезности одному старому джентльмену. Говоря откровенно, мне видится здесь большая тайна… а тайны, признаюсь, – моя большая страсть. Но клянусь вам, в моем любопытстве нет злого умысла. И все, чего я хочу, так это помочь вам.

На какое-то мгновение миссис Бриджмен отвернулась, словно бы в раздражении, однако когда она вновь посмотрела на меня, лицо ее было уже почти спокойно.

– Скажите, судья предупреждал вас, что нас может подстерегать… опасность?

– Опасность? Ну конечно, надвигается сильный снегопад, и…

– Я имею в виду не это. По крайней мере не снег. У судьи в библиотеке есть книги моего мужа. Вы их читали?

– Разумеется, но какая опасность, скажите, может таиться в мифологии и народных преданиях?

Сказать по правде, я догадывался, к чему она клонит. Но лучше уж услышать признание из ее уст – в том виде, в каком «верит» в это она сама и «верил» до нее ее муж.

– Чего бояться мифологии и народных преданий, спрашиваете вы? – Она невесело улыбнулась. – Я и сама задала тот же вопрос Сэму, когда он решил оставить меня в Нависсе. Боже, почему я тогда его не послушалась! Какая опасность в народных преданиях! Что ж, не могу вам прямо сказать какая, иначе вы наверняка сочтете меня за сумасшедшую – как, например, судья. А скажу вот что: сегодня мы возвращаемся в Нависсу. На обратном пути вы можете показать мне, как управлять снегоходом. Я не имею права брать вас с собой навстречу ужасу, который вы даже представить себе не в состоянии.

Я принялся было с ней спорить, но она больше не произнесла ни слова. Мы молча снялись с бивуака, упаковали палатки и кухонные принадлежности, уложили их на снегоход, после чего миссис Бриджмен, несмотря на мои пылкие возражения, велела взять курс прямо на Нависсу.

Примерно с полчаса мы ехали довольно медленно, следуя течению замерзшей речушки, протекавшей посреди молчаливого хвойного леса, чья темная чаща казалась теперь еще темней из-за снега, укутавшего верхние ветви. Направив снегоход в сторону от русла, в объезд небольшой рощицы, я случайно заметил нечто такое, что послужило веским доказательством правоты миссис Бриджмен, намекавшей на подстерегающие нас опасности.

В снегу виднелось довольно большое углубление, и мне потребовалась вся быстрота реакции, чтобы вырулить в сторону и не провалиться в снежную западню. Я остановил машину, и мы слезли со снегохода, чтобы поближе рассмотреть эту странную впадину.

Снега здесь нанесло больше, чем в других местах – фута на три-четыре, однако в самом центре углубления он слежался почти до самой земли, словно придавленный чьим-то гигантским весом. В длину углубление было около двадцати футов, в поперечнике семь-восемь, а формой напоминало…

Неожиданно в моем сознании всплыли слова судьи, перечислявшего свидетельства существования Итаквы, Шагающего с Ветром… в частности, гигантские перепончатые следы на снегу!

Нет, это просто смехотворно, и все же…

Я принялся расхаживать по периметру гигантского углубления и обернулся, лишь услышав крик миссис Бриджмен. Такой бледной ее видеть мне еще не приходилось. Она стояла, опершись на вездеход и прижав руку к горлу. Я тотчас поспешил к ней.