Приз

Вирджиния поежилась, сознавая, что дрожит от холода – она промокла с головы до ног. Каюта была примерно в четыре раза больше той, которую она делила с Дейвисами, и роскошно обставлена. У двери стояла кровать красного дерева с четырьмя столбиками и балдахином, привинченная к полу, покрытая шелковым одеялом с красным, черным и золотым узором, с красными бархатными подушками с золотыми кисточками в восточном стиле. На стене над кроватью были укреплены два ряда полок, а на полу лежал темно-красный персидский ковер. В углу стоял письменный стол с книгами и картами.

В каюте был также маленький обеденный столик с резными ножками, его окружали четыре стула с высокими спинками и полосатой обивкой. Черная китайская ширма, инкрустированная перламутром, расположилась у четвертой стены. В туалетной комнате девушка обнаружила фарфоровую ванну.

Вирджиния нервно поморщилась. Ей было неприятно находиться в каюте капитана, среди его личных вещей. Тем более что обстановка здесь была куда более элегантной, чем в ее собственном доме. Она подошла к кровати, невольно размышляя, где ей предстоит спать. На одной из полок лежали сложенные предметы одежды, похожие на кальсоны и чулки. Здесь были также зеркало, бритва, кисточка для бритья, фарфоровая чашка с золотой гравировкой и несколько свечей в серебряных подсвечниках.

На верхней полке стояли словари: франко-английский, испано-английский, немецко-английский, итало-английский, португальско-английский и русско-английский. Рядом лежали две потрепанные маленькие книжки с переводом общеупотребительных фраз на арабском и китайском языках.

Был ли капитан образованным человеком? Он говорил с тяжеловесным ирландским акцентом, но выглядел аристократом. Фактически он совсем не походил на пирата, какими представляла их Вирджиния, не был беззубым, грязным и дурно пахнущим, он был чисто выбрит, разве что окровавленная одежда внушала ужас.

Каюта, где всюду ощущалось его присутствие, угнетала Вирджинию. Она подбежала к двери, ожидая найти ее запертой, но, к ее удивлению, дверь открылась.

Выглянув наружу, Вирджиния увидела, что приготовления на «Американе» почти завершены, новый грот развернут, что могло означать только одно – корабль вскоре должен отплыть. Если бы ей удалось вернуться туда, подумала она.

Вирджиния вышла из каюты. Близился вечер – свежий бриз обдал ее холодом. Она поежилась, козырьком приставила ладони к глазам и глядела на «Американу».

Осторожно девушка огляделась вокруг. Матросы залезали на мачты, развертывая одни паруса и зарифивая другие, несколько человек поднимали тяжелый якорь. Казалось, никому нет дела до нее.

Капитан стоял на шканцах, отдавая приказания, сильный ветер развевал его волосы, под его порывами окровавленная рубашка плотно облегала мощную грудь. Весь его сильный и властный облик говорил Вирджинии, что перед нею аристократ, пошедший по кривой дорожке.

Он заметил ее, и от его взгляда у девушки перехватило дыхание.

Но через минуту он повернулся к ней спиной. «Вызов» внезапно качнуло, как скаковую лошадь на старте. Вирджинию отбросило к наружной стене каюты.

Появился Гас.

– Капитан просит вас оставаться в каюте, мисс Хьюз, – сказал он, по-прежнему избегая ее взгляда.

– Тогда почему он не запер дверь? – сердито осведомилась Вирджиния.

– Пожалуйста, идите внутрь, мисс Хьюз. Приказ капитана, – настаивал Гас, снова покраснев.

– Гас! – Она схватила его за запястье. – Меня не интересуют его приказы, он не мой капитан!

Гас заморгал и на мгновение уставился на нее с недоверием.

Вирджиния почувствовала себя так, словно одержала маленькую победу:

– Пожалуйста, смотрите на меня, когда обращаетесь ко мне. Я не дверь и не столб.

Он отвел взгляд:

– Приказ капитана, мисс.

– Черт бы побрал вашего убийцу-капитана! Ему самое место в аду, где он окажется скорее рано, чем поздно! – крикнула Вирджиния.

Гас осмелился посмотреть на нее снова:

– Ветер меняется. Будет шторм. Пожалуйста, идите внутрь, иначе мне приказано отвести вас туда силой.

Фыркнув, Вирджиния вбежала в каюту и захлопнула за собой дверь. Она ожидала услышать поворот ключа в замке, но этого не произошло. Они находились посреди Атлантического океана, и бежать отсюда было некуда.

Но она сможет убежать в Портсмуте!

Вирджиния опустилась на один из стульев у обеденного стола, охваченная внезапным возбуждением. Если она правильно поняла, им остался один день плавания. Это время она постарается держать капитана на расстоянии, а за двадцать четыре часа придумает какой-нибудь план.

Портсмут находится в Британии. Она должна найти способ добраться из Портсмута в Лондон, где ее ожидает дядя. Ее переполняла надежда.

Ей стало холодно, она посмотрела на свой сундук, но переодеться побоялась, опасаясь быть застигнутой капитаном в раздетом виде. Потирая руки, чтобы согреться, она решила сосредоточиться на планах бегства.

Через несколько минут ее мысли начали путаться, а глаза слипаться. Уронив голову на руки, Вирджиния заснула.

– Сэр, она ушла в каюту, – сообщил Гас.

Девлин передал руль первому помощнику, но стоял рядом с ним, наблюдая за сереющим небом и чувствуя внезапное падение температуры. Приближалась буря, и выработанный за одиннадцать лет пребывания в море инстинкт подсказывал капитану, что она будет скверной.

Однако еще оставалось время, прежде чем понадобится зарифить топсели. Он надеялся обогнать шторм, хотя это сбило бы их с курса.

Девушка была в его каюте. Пара сердитых фиалковых глаз на маленьком точеном личике не давала ему покоя. Отогнав непрошеные образы, Девлин посмотрел на покрасневшего Гаса.

– Нелегко тебе с ней, а? – Смущение парня забавляло его.

Гас колебался.

– Она очень смелая для такой маленькой леди, сэр.

Девлин недовольно отвернулся. Смелая? Это еще мягко сказано. Ее большие фиалковые глаза преследовали его с тех пор, как он имел несчастье, наконец, встретиться с американской племянницей графа Истфилда. Он не знал, смеяться ему или возмущаться ее полным отсутствием уважения к его чину. Девушка была маленькой, как тринадцатилетний подросток, но Девлин разбирался в людях и видел, что она обладает необыкновенной храбростью. Не то чтобы это его заботило, но все же она была заложницей – средством достижения цели.

Девлин ожидал увидеть рафинированную леди, взрослую и опытную, вроде Элизабет, которую было бы неплохо уложить в постель, чтобы подсластить пилюлю. Он никак не рассчитывал встретить свирепую малышку, которая сначала попытается застрелить его, а потом огреть рукояткой пистолета.

Девлин подошел к борту шканцев, поднеся к глазам бинокль. Его одолевало тяжелое чувство, похожее на похоть. Переспать с племянницей Истфилда было сильным искушением. Это добавило бы триумфа к его мести. Но Девлин не лгал, говоря, что ни он, ни его люди никогда никого не насиловали. Это не допускалось. Он был мужчиной, а не монстром. Мать, отец и отчим воспитывали его как джентль мена. И на балах, которые он изредка посещал, и других социальных мероприятиях его принимали как такового. Но он не был джентльменом. Ни один джентльмен не добывал себе состояние в морях, захватывая один приз за другим. Его команда никогда не стала бы повиноваться джентльмену. Тем не менее овладеть восемнадцатилетней девственницей не входило в его планы, даже если такая мысль приходила ему в голову.

Девлин опустил бинокль. Репутация девушки и так уже достаточно пострадает, когда он передаст ее Истфилду. Но он об этом не заботился. Она ничего для него не значила. Если Истфилд любит племянницу, тем приятнее будет преподнести ему ее с подмоченной репутацией. Что до его собственной репутации, то она его никогда не беспокоила.

О нем говорили за спиной большую часть его жизни. Когда он был еще маленьким мальчиком, до убийства отца, их соседи шептались со смесью жалости и уважения, что когда-нибудь из него вырастет такой же О’Нил, каким были его предки. Потом они перешептывались о бедности его семьи и любовных связях его отца. Джералд был хорошим мужем, но, как многие мужчины, не всегда верным. И шепоты не прекращались после его убийства – напротив, они стали еще более злыми и обвиняющими. Шептались о переходе его семьи в протестантство, о любви его матери к новому мужу, даже о том, кто его настоящий отец. С пылающими щеками и расправленными плечами Девлин отвечал на все это полным безразличием.

Теперь слухи распространялись в обществе английскими лордами и леди. Они кланялись ему едва ли не с почтением, но шептались о том же. В лицо его называли героем, а за спиной, мошенником и пиратом, хотя и пытались навязать ему на балах своих незамужних и богатых дочерей.

Девлин не беспокоился о своей флотской карьере. Она хорошо служила ему, хотя и несколько двусмысленно. Его жизнью были море и ветер, корабль и команда. Если бы эта карьера прервалась преждевременно, он все равно бороздил бы моря, пускай в ином качестве. Девлин не испытывал ни любви, ни преданности к своим британским хозяевам, но он был патриотом и продолжал бы служить своей стране – Ирландии.

Девлин прекрасно понимал, что снова дерзко нарушил приказы. Но адмиралтейство слишком нуждалось в нем – кроме того, его новая игра с Истфилдом велась осмотрительно и даже с подобием честности. Истфилд не хотел скандала, и Девлин знал, что он будет рассматривать похищение племянницы и требование за нее выкупа как частное дело. Девлин намеревался завершить его как можно быстрее – только немного поиграв с Истфилдом.

Он с улыбкой смотрел на темнеющее небо.

Вирджиния не знала, сколько времени он простоял здесь, глядя на нее, спящую. Но внезапно она проснулась и первым делом увидела его.

Она выпрямилась. Странный блеск в его глазах притягивал ее. Девлин не двигался, стоя у закрытой двери, как будто он только что вошел в каюту.

Вирджиния вскочила. Ее одежда оставалась влажной, значит, спала она недолго.