Обольщение

– Река стала красной от крови… Так много убитых… Священник мертв… Им пришлось отступить… Такой момент упущен!

И он разразился рыданиями.

Джулианна не знала, что делать. Никогда прежде ей не доводилось видеть взрослого мужчину плачущим.

– Месье, вы бредите, – попыталась успокоить она. – Но сейчас вы в безопасности, здесь, со мной.

Раненый лежал, задыхаясь, его щеки были мокрыми от слез, а грудь блестела испариной.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пережить все это, – увещевала Джулианна. – Сейчас мы не на поле битвы. Мы находимся в моем доме, в Англии. Здесь вы будете в полной безопасности, даже если вы – якобинец. Я спрячу вас и буду надежно защищать – обещаю вам это!

При этих словах несчастный вдруг затих, успокоился. Джулианне показалось, что он уснул.

Она набрала в легкие побольше воздуха, потрясенная до глубины души. Гость их дома оказался офицером французской армии, в этом Джулианна теперь не сомневалась. Он мог быть даже дворянином – некоторые французские аристократы поддержали революцию, а теперь защищали республику. Он пережил кровопролитную битву, в которой погибло множество его товарищей, и мучительные картины проигранного сражения настойчиво преследовали несчастного. Джулианна страдала вместе с ним. Но как же Джек нашел его? Брат не поддерживал революцию, хотя его нельзя было назвать и истинным британским патриотом. Джек как-то сказал Джулианне, что война оказалась для него необычайно полезной – теперь контрабанда стала еще более выгодной, чем перед революцией.

Прикоснувшись к незнакомцу, Джулианна ощутила исходивший от его тела жар. Она снова погладила его лоб и внезапно рассердилась – куда же запропастилась эта Амелия? Где обещанная океанская вода?

– Вы весь горите, месье, – сказала Джулианна раненому, по-прежнему изъясняясь на его родном языке. – Не стоит разговаривать, вам следует успокоиться и отдохнуть.

Им с сестрой предстояло сбить жар. Джулианна намочила ткань и провела ею по шее и плечам француза. Потом положила на них расправленную тряпку и, взяв другую, принялась лить на нее воду из кувшина.

– Что ж, по крайней мере, теперь вы лежите спокойно, – тихо произнесла Джулианна и только потом поняла, что перешла на английский язык. Она повторила то же самое по-французски, осторожно скользя тканью вдоль его груди. Ее пульс участился.

Она снова положила влажную ткань на грудь раненого, собираясь оставить тряпку там, когда он вдруг схватил ее за запястье и с силой сжал. Джулианна вскрикнула, потрясенная, и ее взгляд скользнул по его лицу.

Зеленые глаза незнакомца вспыхнули яростью.

Джулианна задохнулась от страха:

– ?tes vous reveillе? – что означало: «Вы пришли в себя?»

Раненый не выпустил ее руку, но его хватка ослабла. Смягчился и его взгляд.

– Надин? – хрипло прошептал он.

Кто такая эта Надин? Разумеется, Джулианна сразу поняла: эта женщина была его возлюбленной или женой – сказать точнее было трудно. Джулианна судорожно облизала губы.

– Месье, вы были ранены в сражении. Я – Джулианна. Я здесь, чтобы помочь вам.

Его взгляд казался лихорадочным, мутным. Явно не понимая, где и с кем находится, незнакомец вдруг потянулся к плечу Джулианны, все еще сжимая ее запястье.

Он вздрогнул, тяжело дыша, но его взгляд не поколебался. В глубине его глаз замерцал странный свет, и она невольно затаила дыхание.

Мужчина медленно расплылся в улыбке:

– Надин…

И его сильная, крепкая рука скользнула по ее плечу к шее. Прежде чем Джулианна смогла запротестовать или спросить незнакомца, что он делает, тот увлек ее вниз, приближая ее лицо к своему.

Ошеломленная, Джулианна вдруг осознала, что он собирается поцеловать ее!

Улыбка красавца француза была бесконечно обольстительной, самоуверенной и многообещающей. А потом его губы прильнули к ее устам.

Джулианна едва не задохнулась, но даже не попыталась отпрянуть от раненого. Вместо этого она замерла, позволяя ему возмутительную вольность, чувствуя, как бьется сердце и напрягается тело. Страстное желание охватило ее, неудержимо нарастая.

Это было желание, которого она никогда прежде не чувствовала.

А потом Джулианна поняла, что он перестал ее целовать. Она тяжело дышала рядом с его неподвижным ртом. Остро, каждой клеточкой, ощущала огонь, бушевавший в ее собственном теле. Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять: незнакомец снова потерял сознание.

Не в силах оправиться от потрясения, Джулианна выпрямилась на кровати. Мысли путались, лихорадочно метались в голове. Он поцеловал ее! Но он охвачен жаром, он бредил. Он не понимал, что делает!

Неужели это все равно имело какое-то значение?..

Этот мужчина поцеловал ее, и она ответила на поцелуй – от неожиданности, ведь и подумать не могла, что нечто подобное возможно.

А еще он был офицером французской армии – героем революции.

Джулианна взглянула на своего подопечного.

– Кто бы вы ни были, вы не умрете – я не допущу этого, – твердо пообещала она.

Несчастный лежал недвижимо, так что вполне мог быть уже мертвым.

Глава 2

Десятки людей сбились в толпу, кричавшую в ярости, потрясавшую кулаками в воздухе, и он знал, что должен бежать… Как только он сорвался с места, булыжники под его ногами изменили цвет, став красными. Сначала он даже не понял, в чем дело, а потом вдруг осознал, что бежит в реке крови!

Он вскрикнул, заметив, что величественные парижские здания исчезли. Теперь кровавый поток был полон кричавших, умирающих людей. Паника и страх охватили его.

И он понял, что должен немедленно проснуться.

Под руками он вдруг почувствовал хлопок – не грязный, не запачканный кровью. Пытаясь справиться с захлестывавшей рекой крови, он увидел Надин: она улыбалась ему, ее глаза сияли, а позади нее светила луна, полная и яркая. И он поцеловал Надин – это оказалось восхитительным, хотя и неправильным, ведь на самом деле Надин была мертва…

Надин была мертва, а он лежал в какой-то кровати. Куда же он попал?

Изнуренный до крайней степени, Доминик понял, что спал. Воспоминания по-прежнему беспорядочно путались, ужас и страх наполняли его, но он боролся с все возраставшей паникой. Сейчас ему следовало во что бы то ни стало мыслить ясно. Это был вопрос жизни и смерти.

Теперь ему было небезопасно оставаться во Франции.

Кто-то узнал, кем он был на самом деле.

И Доминик вспомнил, как попал в засаду у дома Мишеля. Его тело мучительно напряглось от страха и тревоги, борясь с этими изнурявшими его эмоциями. И тогда все воспоминания о прошедших полутора годах стремительно нахлынули на него. Помнится, он отправился во Францию, чтобы найти своих мать и невесту и доставить их домой, в Англию. Ему так и не удалось обнаружить Надин, но он отыскал мать, она пряталась в какой-то лачуге над пекарней в Париже, поскольку ее городской дом был разрушен. Удостоверившись, что мать благополучно взошла на борт направлявшегося в Великобританию судна в Гавре, Доминик вернулся в Париж в надежде найти Надин.

Он и представить себе не мог, что останется во Франции, чтобы добывать ценную информацию для своей страны. Хотя его мать, Катрин Фортескью, была француженкой, отец носил титул графа Бедфордского и слыл англичанином до мозга гостей. Доминик Педжет появился на свет в родовом имении в Бедфорде. Единственный ребенок в семье, он получил образование в Итоне и Оксфорде. После кончины Уильяма Педжета он унаследовал и титул, и земельные графские владения. Несмотря на то что несколько раз в год Доминик занимал свое законное место в палате лордов – он чувствовал свой долг по отношению к стране в целом, а еще считал, что должен заботиться об интересах Бедфорда, – политика никогда его не интересовала. Собственно, несколько лет назад он даже отказался от предложения занять пост в кабинете министров Питта. Его обязанности были четко определены – и связаны с графством.

Доминику так и не удалось выяснить, что же произошло с Надин. Последний раз ее видели во время беспорядков, в ходе которых был разрушен дом его матери. Катрин боялась, что толпа затоптала Надин до смерти. Доминик был так обеспокоен революцией во Франции, что по возвращении в Великобританию встретился с некоторыми своими знакомыми, включая Эдмунда Берка, человека с большими связями в политических кругах. Информация, которую по крупицам собрал Доминик во время нахождения во Франции, настолько всех встревожила, что Берк представил его премьер-министру Питту. Но вернуться во Францию его убедил Себастьян Уорлок, причем на сей раз перед Домиником стояла одна-единственная задача – шпионаж.

Теперь невозможно было определить, кто именно узнал правду о Жан-Жаке Карре – личности, под которой скрывался Доминик. Это мог быть любой из безобидных с виду парижан или даже «крот» – вражеский агент, внедрившийся в войска под командованием Мишеля. Так или иначе, но кто-то выяснил, что Карре не был хозяином магазина гравюр и якобинцем. Кто-то пронюхал, что на самом деле он был англичанином и тайным агентом.