Слова сияния

В конце концов они достигли королевского дворца, воздвигнутого на большой скале и отчасти – благодаря прорубленным в камне туннелям – внутри ее. Покои короля располагались на самом верху. Это означало, что Каладину и его людям предстояло туда вскарабкаться.

Они маршировали по тропе, изобиловавшей крутыми поворотами; Каладин все еще был погружен в раздумья об отце и своем долге.

– Знаешь, а ведь это не очень-то справедливо, – сказал Моаш, когда они достигли вершины.

Каладин посмотрел на своих спутников и понял, что все они еле дышат после долгого подъема. Каладин, однако, сам того не заметив, втянул буресвет. Он даже не запыхался.

Юноша многозначительно улыбнулся на радость Сил и обвел внимательным взглядом похожие на пещеры коридоры Пика. У парадных ворот стояли несколько часовых в синей с золотом форме королевской гвардии – отдельного и особого подразделения личной гвардии Далинара.

– Солдат, – бросил капитан, кивая одному из них, светлоглазому низкого ранга.

Каладин стоял выше этого человека согласно военной иерархии, но не общественной, и он по-прежнему не совсем понимал, как следует себя вести в таких случаях.

Гвардеец смерил его взглядом:

– Я слыхал, ты удержал мост чуть ли не в одиночку, против сотен паршенди. Как же тебе удалось такое? – Он не обратился к Каладину «сэр», как сделал бы, окажись на месте бывшего мостовика любой другой капитан.

– Хочешь узнать? – рявкнул Моаш позади. – Так мы покажем. Лично.

– Тихо. – Каладин метнул на Моаша сердитый взгляд и снова повернулся к солдату. – Мне повезло, только и всего.

Он глядел человеку прямо в глаза.

– Наверное, так все и было, – сказал тот.

Каладин ждал.

– Сэр, – наконец добавил солдат.

Каладин взмахом руки велел своим людям идти вперед, и они миновали светлоглазых стражников. Внутри дворец освещали настенные лампы, в которых были перемешаны сапфировые и бриллиантовые сферы, чтобы получился синевато-белый свет. Сферы были небольшим, но действенным напоминанием о том, как все переменилось. Никто бы не позволил мостовикам находиться рядом со сферами, выставленными напоказ столь небрежно.

Пик был пока что незнаком Каладину – до сих ему приходилось охранять Далинара, большей частью в военном лагере. Однако он позаботился о том, чтобы изучить карты дворца, так что знал дорогу к вершине.

– Почему ты заткнул мне рот? – требовательно спросил Моаш, догнав Каладина.

– Ты нарывался на драку. Но ты теперь солдат. Тебе придется научиться вести себя соответственно. А это значит не провоцировать стычек.

– Расшаркиваться перед светлоглазыми не стану. Хватит с меня.

– Я и не рассчитываю, что ты примешься кланяться, но зато рассчитываю, что будешь держать язык за зубами. Четвертый мост не опустится до мелочных насмешек и угроз.

Моаш сдался, но Каладин видел, что внутри у него все продолжает бурлить.

– Странно, – заметила Сил, опять приземляясь на плечо юноши. – Он выглядит таким сердитым.

– Когда я сделался старшиной мостовиков, – негромко пояснил Каладин, – они были словно звери в клетках, которых битьем принудили к повиновению. Я научил их снова сражаться, но они оставались в неволе. Теперь двери клеток распахнулись. Моашу и другим нужно время, чтобы привыкнуть.

Они привыкнут. За последние недели в мостовом расчете мостовики научились действовать слаженно и четко, как солдаты. Стояли по стойке смирно, когда их мучители маршировали по мостам, и не позволяли себе даже насмешливого слова. Дисциплина сама по себе стала для них оружием.

Его люди сделаются настоящими солдатами. Нет, они и есть настоящие солдаты. Теперь им надо научиться действовать без притеснения со стороны Садеаса, которому приходилось сопротивляться раньше.

Моаш снова приблизился.

– Прости, – негромко сказал он. – Ты прав.

Каладин улыбнулся – на этот раз искренне.

– Не собираюсь притворяться, будто перестал их ненавидеть, – продолжил Моаш. – Но буду вести себя прилично. У нас есть долг. Мы его исполним как следует. Лучше, чем кто-нибудь ожидает. Мы – Четвертый мост.

– Молодец, – похвалил капитан.

С Моашем следовало соблюдать особую осторожность, поскольку Каладин все сильнее ему доверял. Остальные большей частью благоговели перед своим командиром. Но не Моаш, который был чуть ли не единственным настоящим другом, появившимся у Каладина, после того как его заклеймили.

К тому моменту как они приблизились к королевской совещательной комнате, убранство коридора сделалось поразительно роскошным. На стенах даже появилась серия барельефов, изображавших Вестников и в нужных местах украшенных вмурованными в камень заряженными самосветами.

«Все больше и больше похоже на город, – подумал Каладин. – Это место может вскоре превратиться в настоящие хоромы».

У дверей совещательной комнаты он встретил Шрама и его отряд.

– Докладывай, – негромко приказал Каладин.

– Утро было тихим, – ответил Шрам. – И меня это вполне устроило.

– Значит, на сегодня ты свободен. Я останусь здесь на время совещания, потом Моаш заступит на послеполуденную вахту. Я сменю его вечером. Тебе и твоему отделению следует выспаться; вы вернетесь на дежурство ночью, и продлится оно до завтрашнего утра.

– Так точно, сэр. – Шрам отсалютовал, потом собрал своих людей и двинулся прочь.

Комната за дверьми была украшена толстым ковром и большими незапертыми окнами с подветренной стороны. Каладин никогда не бывал здесь, а дворцовые карты – ради безопасности короля – включали только основные коридоры и пути, ведущие через комнаты для прислуги. В этой комнате имелась еще одна дверь – вероятно, она вела на балкон, – но других входов, кроме того, через который зашел Каладин, не было.

По обеим сторонам от двери стояли два гвардейца в сине-золотой форме. Сам король ходил туда-сюда мимо стола. Нос у него оказался побольше, чем изображали на портретах.

Далинар разговаривал с великой леди Навани, элегантной дамой с сединой в волосах. Скандальные отношения между дядей короля и вдовствующей королевой могли бы стать главным поводом для сплетен в военных лагерях, если бы их не затмило предательство Садеаса.

– Моаш, – велел Каладин, ткнув пальцем, – проверь, куда ведет эта дверь. Март и Эт, вы будете нести вахту снаружи, в коридоре. Без спросу никого не впускать, кроме какого-нибудь великого князя.

Моаш отсалютовал королю, вместо того чтобы поклониться, и проверил дверь. Она и впрямь вела на балкон, который Каладин заметил снизу. Тот опоясывал зал по наружной стене.

Далинар наблюдал за тем, как работали Каладин и Моаш. Каладин отсалютовал ему, и их взгляды встретились. Он не подведет князя опять, как подвел накануне.

– Дядя, я не узнаю этих гвардейцев, – раздраженно бросил король.

– Они новые, – ответил Далинар. – На этот балкон другим путем не попасть, солдат. Он в сотне футов над землей.

– Рад слышать, – отозвался Каладин и приказал: – Дрехи, ступай к Моашу на балкон, закройте дверь и будьте начеку.

Дрехи кивнул и ринулся выполнять приказ.

– Я только что сказал, что на балкон невозможно попасть снаружи, – заметил Далинар.