Оценить:
 Рейтинг: 0

Герой Веков

Год написания книги
2008
Теги
<< 1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 >>
На страницу:
34 из 39
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Не смей говорить о нем так, словно он одобрил бы эти зверства, – прошипел Призрак.

На миг Дарн замолчал; из всех звуков остались только треск пламени и крики людей, сгоравших заживо. Наконец он проговорил:

– Знаю, смотреть на это тяжело, и Гражданин, возможно, перегибает палку. Но… я слышал однажды его. Выжившего. Он об этом и твердил: смерть аристократам, власть скаа. Если бы ты сам его послушал, ты бы понял. Иногда нужно что-то уничтожить, чтобы построить другое, лучшее.

Призрак закрыл глаза. Казалось, что языки пламени лижут его собственную кожу. Он слышал, как Кельсер произносил речь перед толпой скаа. И он действительно говорил нечто подобное. Только тогда Выживший был голосом надежды и вдохновения. А теперь те же самые слова, повторенные заново, вызывали ненависть и разрушение. Призраку стало дурно.

– Еще раз повторяю, Дарн, – сказал он, глядя прямо и ощущая в себе непривычную твердость, – я плачу тебе не за фонтан правительственной пропаганды. Скажи, зачем мы сюда явились, или больше от меня не получишь ни гроша.

– Сосчитай черепа…

С этими словами Дарн отпустил руку Призрака и исчез в толпе.

Запахи дыма и горелой плоти становились невыносимыми. Призрак развернулся и стал проталкиваться сквозь толпу в поисках свежего воздуха. В конце концов наткнулся на стену и замер, тяжело дыша и ощущая грубые доски. Казалось, падающие с неба хлопья пепла – тоже часть оставшегося за спиной погребального костра, частички смерти, несомые ветром.

Повернувшись на голоса, Призрак увидел, что Гражданин и его стражи отошли подальше от огня. Гражданин обращался к горожанам, убеждая их быть бдительными. Затем отправился к Рыночной яме, и люди последовали за ним.

«Он их наказал, и теперь должен благословить».

Частенько после казней Гражданин лично общался с народом, гулял вдоль рыночных рядов, пожимал руки и говорил ободряющие слова.

Призрак свернул в переулок. Вскоре богатый квартал закончился и уперся в нижнюю улицу. Отыскав место, где берег пересохшего канала осыпался, молодой человек спрыгнул вниз, проскользнув на самое дно. Там он поднял капюшон плаща и с ловкостью бывшего беспризорника стал пробираться по оживленной улице.

Хоть и окружным путем, но до Рыночной ямы Призрак добрался раньше Гражданина со свитой. Сквозь пеплопад можно было наблюдать, как правитель Урто шествует по широкой земляной насыпи, а следом движется толпа в несколько сотен человек.

«Ты хочешь быть таким же, как он, – присев возле рыночного ларька, думал Призрак. – Кельсер умер, чтобы дать людям надежду, а теперь ты вознамерился украсть его наследие».

Этот человек не был Кельсером. Он был недостоин даже произносить имя Выжившего.

Гражданин шествовал с таким видом, словно являлся отцом всех людей на рынке: хлопал их по плечам, пожимал руки и благожелательно улыбался.

– Выживший бы вами гордился, – донесся до Призрака его голос сквозь шум толпы. – Падающий пепел – его знак. Знак падения империи – того, что осталось от тирании. На этом пепле мы построим новое государство! Государство, в котором будут править скаа.

Опустив край капюшона и, точно слепой, шаря перед собой руками, Призрак двинулся сквозь толпу. Дуэльная трость была привязана ремнем и спрятана за спиной под мешковатой серой рубашкой. В толпе молодой человек чувствовал себя как рыба в воде. Вин изо всех сил старалась быть незаметной и невидимой, а Призраку это удавалось легче легкого. Вообще-то, он пытался добиться противоположного эффекта. Мечтал стать таким, как Кельсер, потому что истории о Кельсере слышал еще до того, как познакомился с Выжившим. С величайшим вором-скаа, человеком, у которого хватило наглости попытаться обокрасть самого Вседержителя.

И все-таки, как бы Призрак ни старался, он никак не мог себя проявить. Он по-прежнему оставался лишь мальчишкой с перепачканным сажей лицом, на которого очень легко было не обращать внимания. Особенно если учесть его непонятный восточный жаргон. Только встреча с Кельсером и осознание того, как менялись люди под влиянием его слов, наконец-то заставили Призрака забыть о своем родном диалекте. Тогда-то он и начал понимать, что в словах, оказывается, есть сила.

Призрак аккуратно протолкался в первые ряды. Со всех сторон пихались и сдавливали, но никто не стал кричать на слепого. На слепого, случайно затесавшегося в толпу, никто не обращает внимания, а значит, тот может легко пробраться туда, где ему быть не полагается. В скором времени Призрак очутился почти что на расстоянии вытянутой руки от Гражданина.

Гражданин вонял дымом.

– Я все понимаю, матушка, – говорил он, держа за руки пожилую женщину. – Но твой сын нужен там, где он сейчас, – на полях. Без него и его товарищей нам нечего будет есть! В государстве, которым правят скаа, работать должны они сами.

– Но… разве он не может вернуться, хоть ненадолго? – спросила женщина.

– Всему свое время, матушка. Всему свое время.

Алая униформа ярко выделялась на общем мрачном фоне, и Призрак, сообразив, что глазеет на это единственное цветное пятно, заставил себя отвести взгляд. Его целью был вовсе не Гражданин.

Бельдре, как обычно, держалась чуть в стороне. Она только смотрела, но никогда не вмешивалась в происходящее. Гражданин развел такую кипучую деятельность, что про его сестру все забыли. Призрак знал, что? она должна была чувствовать. Он позволил солдату отпихнуть себя, чтобы освободить дорогу Гражданину. Пинок направил Призрака прямиком к Бельдре. От нее чуть-чуть пахло духами.

«Я думал, их запретили».

Что бы сделал Кельсер? Наверняка напал бы и, возможно, убил Гражданина. Или противодействовал бы ему как-то иначе. Но уж точно не пустил дело на самотек: Кельсер обязательно бы что-то предпринял.

Или, возможно, попытался бы завоевать доверие кого-то из союзников Гражданина?

Призрак почувствовал, как его сердцебиение, ставшее в последнее время очень громким, ускорилось. Толпа снова пришла в движение, и он позволил ей еще приблизить себя к Бельдре. Стражники этого не заметили: они сосредоточились на Гражданине, которого надо было охранять от любых опасностей.

– Твой брат, – прошептал Призрак девушке на ухо, – тебе нравится то, что он убийца?

Бельдре повернулась, и он впервые заметил, что глаза у нее зеленые. Повинуясь движению толпы, Призрак тут же отдалился, предоставил девушке возможность оглядываться по сторонам в поисках того, кто посмел с ней заговорить. Расстояние между ними все увеличивалось.

Некоторое время Призрак ждал; люди вокруг пихали его локтями. Наконец возобновил свои аккуратные маневры и опять оказался возле Бельдре.

– Думаешь, это как-то отличается от поступков Вседержителя? – зашептал он. – Я однажды видел, как он случайным образом выбрал людей, которых потом казнили на площади в Лютадели.

Бельдре повернулась. Призрак стоял неподвижно среди снующей толпы, глядя сквозь свою повязку ей прямо в глаза. Людской поток уносил девушку с собой, все дальше и дальше.

Губы ее шевельнулись. Только наделенный оловянными сверхчувствами мог разглядеть это движение достаточно четко, чтобы прочитать:

«Кто ты такой?»

Призрак снова ринулся сквозь толпу. Гражданин, похоже, собирался произнести речь, воспользовавшись большим скоплением народа. Люди направлялись к возвышению, располагавшемуся посреди рыночной площади; продвигаться вперед становилось все труднее. Призрак в очередной раз уже почти добрался до Бельдре, но толпа тотчас же повлекла его назад. Чудом протиснувшись между двумя людьми, он схватил девушку за запястье и дернул. Она повернулась, но не закричала. Люди окружали их со всех сторон, но теперь Бельдре смотрела только на завязанные тряпкой глаза.

– Кто ты такой?

Бельдре говорила беззвучно – одними губами. Позади нее, на возвышении, начал вещать Гражданин.

– Я тот, кто убьет твоего брата, – тихонько ответил Призрак.

Он ждал от нее реакции – возможно, крика. Обвинения. Его действия были импульсивны, их породили досада и невозможность помочь казненным. И вдруг до Призрака дошло, что, если Бельдре в самом деле закричит, ему конец.

Однако она промолчала. Они просто стояли и смотрели друг на друга сквозь падающий пепел.

– Ты не первый, кто говорит так, – беззвучно произнесла девушка.

– Я другой.

– И кто же ты?

– Спутник бога. Тот, кто видит шепоты и чувствует крики.

– Тот, кто вообразил, будто лучше знает, что нужно людям, чем избранный ими правитель? Всегда есть недовольные, только и умеющие, что ставить палки в колеса.

Призрак по-прежнему держал ее за руку. Потом сжал пальцы и притянул поближе к себе. Толпа придвинулась к возвышению, и они вдвоем остались позади, точно раковины, выброшенные на берег отступающими волнами.

– Я знал Выжившего, Бельдре, – порывисто зашептал Призрак. – Он дал мне имя, называл меня другом. То, что вы сделали в этом городе, привело бы его в ужас – и я не позволю твоему брату и дальше извращать наследие Кельсера. Предупреди его, если считаешь нужным. Скажи Квеллиону, что я за ним приду.

<< 1 ... 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 >>
На страницу:
34 из 39